Дыши

* * * * *

19:30 того же вечера

— Frak, frak, frickity frak, frak, frak, — бормотала я, глядя на себя в зеркало в полный рост на внутренней стороне дверцы шкафа.

Это была не я.

Я выглядела сексуально.

Но это была не я.

На мне было оливковое платье-свитер, цвет, который, по словам Лекси, отлично подойдет к оттенку моей кожи, и она не ошиблась.

Платье было потрясающим. Облегающее (очень), длиной чуть выше колена, с глубоким, широким V-образный вырезом, обнажавшим грудь и ключицы, но давая лишь намек на декольте. Рукава доходили до самого запястья. А вертикальные детали вязанного узора были сенсационными. Они делали меня выше, в то же время подчеркивая все изгибы. Вокруг талии их шло больше, что еще сильнее акцентировало внимание на моей фигуре в форме песочных часов.

В приступе идиотизма я решила почерпнуть идеи причесок с распущенными волосами в интернете. Вернувшись домой, я придала им легкий объем, сбрызнула лаком, начесала на макушке и убрала со лба, закрепив невидимками темно-коричневого цвета. Но объем придавал мне ауру сексуального котенка, что даже я должна признать, выглядело очень красиво.

Я нанесла более яркий макияж, чем обычно, немного темнее, с акцентом на зелень, но не переусердствовала, потому что никогда не чувствовала себя комфортно с тонной штукатурки на лице. Но в комбинации с прической и платьем эффект оказался поразительный.

Все это я дополнила крупными серебряными серьгами-кольцами и серебряным ожерельем в пять рядов с зелеными, коричневыми, фиолетовыми и темно-синими бусинами, маленькими серебряными шариками с короткими серебряными шипами.

Все это была не я. И в то же время — я, просто не в своем обычном стиле.

Образ заврешали сапоги. Темно-коричневая, лакированная кожа с острым носком, четырехдюймовой шпилькой и очень тонким ремешок вокруг лодыжки с крошечной пряжкой сбоку, которая делала мою лодыжку изящной и придавала стильный рок-н-ролльный образ.

Они не были горячими. Они обжигали.

Весь наряд придавал мне дико сексуальный вид.

И заставлял чувствовать себя сексуально.

Мне это очень понравилось, и в то же время напугало намного больше.

Потому что мне было интересно, что подумает об этом Чейз.

И я надеялась, черт возьми, что ему понравится.

В дверь постучали, и я вздрогнула.

О, боже, он здесь.

Frak.

Я закрыла дверцу шкафа и заперла ее на маленькую защелку, глубоко вдохнула и направилась к двери, запоздало подумав, что надо было выпить бокал (или два) вина, пока я собиралась.

Я сняла цепочку, отперла замок и открыла дверь.

Чейз был одет в приталенную рубашку из толстой джинсовой ткани с западной строчкой, которая выглядела так, будто когда-то была черной, но после года в неблагоприятных погодных условиях, и того, как в ней проехались в грузовике тысячи миль, теперь она вылиняла до просто темно-серой. Очевидно, это выглядело нереально круто, как девяностолетний ковбой, который все еще мог заарканить быка с лошади, какой и должна быть вся офигенная одежда.

Поверх нее Чейз накинул добротную шерстяную спортивную куртку черного цвета. Темно-синие джинсы. Черные ковбойские сапоги и черный тисненый кожаный ремень с серебряной пряжкой с изящным изображением черепа быка.

У меня потекли слюнки, и мне пришлось ухватиться за край двери, чтобы устоять, потому что мои ноги начали дрожать.

Я подняла взгляд к его лицу и прошептала:

— Привет.

При звуке моего голоса его глаза, направленные вниз, в область моей груди/живота, метнулись вверх.

Затем, в одну секунду я стояла в двери, а в следующую была прижата к ней спиной, Чейз — на мне, одной рукой он обнимал меня за талию, другой зарылся мне в волосы, обхватив затылок, а его язык шнырял у меня во рту.

Это был совершенно другой вид поцелуя.

Я думала, тот, в библиотеке, был глубоким, основательным и горячим.

Ничего подобного. И сейчас я это ясно поняла.

Не только по восхитительному движению его языка. Но и по тому, как мы наклоняли туда-сюда наши головы. Волосы (только мои) были стиснуты в сексуальной хватке, которая тянула их грубо, но нежно и так жарко, что я почувствовала, как местечко между ногами увлажнилось. Руки бродили повсюду (три: одна — Чейза, две — мои под его спортивной курткой).

Поцелуй был диким. Необузданным. Грубым. Влажным. Интенсивным. Огненным. Основательным. Изысканным. Учащающим сердцебиение. Повышающим кровавое давление. Душераздирающим. Меняющим жизнь.

Соблазнительным.

Когда Чейз оторвался от моего рта, я действительно почувствовала, что для этого ему потребовалось огромное усилие. Он крепко держал меня за талию. Другой рукой сжимал мои волосы. Моя ладонь прижималась к мышцам его широкой груди. Другая моя рука обвилась вокруг его спины, стиснув в кулаке его рубашку. Наше затрудненное, учащенное дыхание смешивалось у наших губ.

Я медленно приподняла веки и при взгляде в его глаза, еще один поток влаги хлынул между ног, и мой кулак на его рубашке сжался.

Уничтоженная поцелуем, несчастная из-за того, что он закончился, я бездумно и по-идиотски задала первый вопрос, который пришел мне в голову.

— Тебе нравится мое платье?

Голова Чейза дернулась, он моргнул. Когда черты его лица вернулись к исходному выражению, он посмотрел на меня за полсекунды до того, как отпустить мои волосы, другой рукой скользнуть вверх по моей спине, и очень крепко обнять обеими руками. Он наклонил голову, уткнулся лицом мне в шею и расхохотался.

Я решила принять это за «да».