Афера Сатаны

Конечно, это не так. Он гребаный похититель! Злой, извращенный демон, который крадет невинных и продает их на аукционе, просто чтобы набить карманы деньгами. Все ради денег и власти.

Меня тошнит от этого.

Он должен умереть. И он будет так мило смотреться сегодня вечером, подвешенный за внутренности. Его кровь окрасит мое тело в красный цвет. Я буду танцевать на его растерзанном теле, и позволю своим приспешникам поиграть со мной.

Разочарованная, я хватаю свой красивый нож и запускаю в него. Я не ожидаю, что он попадет точно в цель, но это отвлечет его, чтобы сбить с толку.

Он намного больше и сильнее, но это может быть ограничением. Я меньше и могу выскользнуть из ситуации легче, чем он.

Проблема в том, что он не поддается на мои уловки. Урод отклоняется в сторону, нож проносится мимо его головы и вонзается в стену. Нормальный человек оглянулся бы на нож, удивленный этим действием. Но не он. Он просто продолжает смотреть на меня из-под капюшона.

Во время нашей схватки капюшон откинулся настолько, что теперь я могу видеть все его лицо. Электрические несовпадающие глаза смотрят на меня, обрамленные длинными густыми ресницами. Один глаз такой темный, что кажется черным. А другой — льдисто-голубой, такой светлый, что кажется белым. Инь и янь.

Через левый глаз проходит тонкий белый шрам, придающий его лицу мужественный вид.

Это лицо завораживает. Оно опасно.

— Я старался не причинять тебе боль, — рычит он, низко вздымая грудь. От звука надвигающейся опасности в его тоне у меня в животе образуется яма. Я никогда не боюсь демонов, но этот заставляет мое сердце колотиться, а ладони покрываются испариной.

Именно поэтому он должен умереть.

— Жаль. Я пыталась сделать все с точностью до наоборот, — огрызаюсь я.

Его губы украшает небольшая улыбка. В другой жизни он вписался бы в компанию моих приспешников. Он красив и страшен одновременно, вдыхает ужас и выдыхает призрачную красоту. На него больно смотреть. Его лицо покрыто шрамами, его глаза тревожны. На уголках его рта застыл отпечаток тяжелой жизни. Его красота может быть присуща только лицу дьявола. Соблазнительное, но способное уничтожить вас в считанные секунды.

— Твоя душа соткана из серы и огня, — шепчу я, подходя ближе к нему. — Иди ко мне, маленький демон. Я покажу тебе, как на самом деле выглядит дьявол.

Его улыбка расширяется, и он встречает меня на полпути, с легкостью блокируя каждый из моих ударов, но и не умудряясь нанести ни одного собственного. Мы почти равны.

Я боролась всю свою жизнь. Боролась с папой и его наказаниями. Боролась, чтобы выбраться из опасного культа, чтобы сражаться с демонами, населяющими эту землю грязью. Мне не чуждо использовать свои руки для самозащиты не меньше, чем для убийства.

Мне удается ударить его кулаком по щеке. Он не вздрагивает от удара, а впитывает его, как полотенца, которые Тимоти использует для отмывания крови демонов.

Он смотрит на меня, его глаз дергается от гнева. Он делает паузу, и, несмотря на то, что мой мозг кричит моему телу продолжать борьбу, мои конечности тоже замирают. И, как и раньше, его рука вырывается, нанося удар, как гадюка, и врезается прямо в мой нос.

Моя голова откидывается назад, и по лицу разливается острая боль. Звезды усеивают мое зрение, а сила его удара отбрасывает меня назад. Мои тапочки теряют связь с поверхностью, и я падаю назад.

Кровь хлещет из носа, и я издаю разочарованный визг.

Гребаная наглость! Какая же наглость у этого ничтожного паразита!

Бросив на него взгляд, я обнажаю окровавленные зубы.

— Я тебя, блять, убью, — угрожаю я. Во рту полно слюны, вкус собственной крови мне нравится не больше, чем кровь монстров.

— Ага, ты это говорила, — бормочет он, прорывается мимо меня, распахивает дверь и выбегает в коридор.

Я вскарабкиваюсь следом, ожидая увидеть Шакала, который тащит его обратно в комнату. Но этого не происходит. Я слышу хрюканье, и к тому времени, как я выбегаю в темный коридор, Шакал уже лежит на спине.

— Шакал! — кричу я, топая ногой. Визги смеха доносятся до меня, и я проскальзываю обратно в комнату, пока меня кто-нибудь не поймал. Я глубоко вдыхаю через рот и выдыхаю. Мой нос пульсирует и забит кровью. Кровью, которая все еще окрашивает мое лицо и платье в пунцовые тона. Никто не взглянет на меня дважды в таком месте, но я не хочу, чтобы мое лицо было замечено.

Осторожно потрогав свой нос, я обнаруживаю, что он полностью сломан.

Неважно. Папа ломал мне нос уже несколько десятков раз.

— Ты ведешь себя как демон, и я сделаю тебя похожей на него, Сибель.

Я делаю глубокий вдох, переставляю руки и вправляю кость на место. Плотно зажмурив глаза, пытаюсь заставить слезы вернуться на место. Неважно, что я уже чувствовала эту боль раньше, это все равно чертовски больно.

Я снова топаю ногой, на этот раз для того, чтобы выпустить часть накопившегося гнева, бурлящего в моей грудной клетке, как ураган пятой категории. Заполняя меня точно так же, как кровь покрывает мое платье.

Я собираюсь разрубить этого мерзкого паразита на части, кусок за куском, пока он не рассыплется на миллион разных кусочков.

Вползая обратно в стену, я пробираюсь по коридорам, проверяя комнаты, чтобы увидеть, куда убежала моя добыча. Я останавливаюсь, когда вижу, что мужчина находится в одной комнате с четырьмя пожилыми мужчинами и женой.

Улыбка появляется на моем лице, и возбуждение бурлит в моих венах, быстро сменяясь гневом. С визгом, не заботясь о том, услышат ли они меня, бегу к двери. Я слышу, как мужчина, на которого я только что напала, стонет от разочарования. Должно быть, он услышал мой восторг и почувствовал мое приближение.

Когда я быстро вползаю в комнату, мужчина уже смотрит на меня. Разочарование и гнев видны на его покрытом шрамами лице.

— Ради Бога, пожалуйста, оставь меня в покое, — говорит он.

— Бог здесь ни при чем, глупышка, — щебечу я, хихикая над его явным гневом при виде меня. Он что, думал, что я просто отпущу его? Как мило.

Четверо пожилых мужчин поворачиваются ко мне, на их лицах отражается шок. Один из них приходит в себя и возвращает лицу приветливость. У него седые волосы, как и у остальных, но острые голубые глаза. Если бы я вскрыла эти глаза, то уверена, что обнаружила бы, что они видели все виды больных и развратных вещей. Вещей, сделанных его собственными руками, — на его морщинистом лице застыла злая улыбка.

Он поднимает руки в примирительном жесте.

— Привет, мы невероятно сожалеем, что задерживаем вас. Мы просто разговаривали. Мы сейчас уйдем отсюда, чтобы другие гости могли войти.

— Я бы предпочла, чтобы вы остались, — отвечаю я. Мой взгляд сталкивается со взглядом жены, ее зеленые глаза округлились от страха. Я пытаюсь одним взглядом дать понять, что все будет хорошо, но мне кажется, что она слишком глубоко погрузилась в истерику. Я в кровавом месиве, и я не знаю, что мужчина со шрамом говорил этим людям, но женщину это потрясло.

Я физически не могу справиться со всеми этими мужчинами сразу. Особенно если человек со шрамом тоже здесь. Я едва выстояла против него, и в конце концов он сбежал.

Мне определенно придется вызвать подкрепление. Я просто не знаю, как это сделать, не привлекая ненужного внимания.

Тяжело вздохнув, человек со шрамом бросается на меня. Я поднимаю руки, защищаясь, но он отбивает их, обхватывает мозолистой рукой мое горло и впечатывает меня в стену. Прежде чем я успеваю глубоко всадить колено в его яйца, он наклоняется и негромко говорит мне на ухо.

— Слушай меня и слушай внимательно. У нас имеется общий враг. Эти четверо — чрезвычайно опасные и больные люди. Ты в меньшинстве, и хотя я могу справиться с четырьмя дряхлыми мужиками, ты облегчишь мне жизнь, если поможешь. Так что давай на время отложим наши разногласия, вместе убьем этих засранцев, а после ты сможешь попытаться убить меня? Договорились?

Мой рот захлопнулся, потрясенный его предложением.

Никогда, никогда я не думала, что такое может произойти.

Впереди кто-то прочищает горло. Я выглядываю из-за плеча мужчины и вижу, как четверо мужчин начинают двигаться к двери. Муж крепко сжимает бицепс своей жены и начинает тащить ее к двери.

Прямо как папа.

Приняв молниеносное решение, я выкрикнула:

— Ладно. Мы их вырубим. Я могу затащить их в стены и держать там, пока ярмарка не закроется. Но я обещаю тебе следующее: я не провалюсь, когда мы закончим. И я убью тебя.

Он не обращает на меня внимания. Вместо этого он отходит в сторону и бросается на первого попавшегося мужчину. Они разбегаются, как тараканы, все устремляются к двум дверям.

Если бы со мной были мои приспешники, все закончилось бы гораздо быстрее. Но какая-то часть меня очень заинтересована в человеке со шрамом, который сломал мне нос, и поэтому я пока держу своих приспешников подальше.

Я бегу к ближайшему ко мне человеку. Он даже не замечает моего приближения, слишком увлеченный бегством. Я хватаю его за куртку и нажимаю пальцами на точку давления на шее.

Он падает, а я перехожу к мужу.

— Не так быстро, придурок, — огрызаюсь я, хватая его за пиджак. Его жена вскрикивает, испуганная тем, что ее муж отстранился от нее. Он хватает ее за руку сильнее, и я тащу его назад, в результате чего она спотыкается и падает на колени.

Я задыхаюсь, потрясенная тем, что он только что сделал.

— Это было не мило! — кричу я, ударяя мужчину по лицу. Муж борется со мной, но мой палец давит на его точку давления, и он падает, как мешок с картошкой, в считанные секунды.

Когда он падает, крики жены стихают, но страх заставляет ее бежать прочь.

— Эй! — кричу я, как раз перед тем, как ее рука схватилась за ручку двери. Она останавливается и оглядывается на меня через плечо. Она дрожит, и я опасаюсь, что скоро у нее случится шок.

— Тебе больше не придется беспокоиться о нем, хорошо? — говорю я, указывая на ее бессознательного мужа. Ее глаза следуют за моим пальцем. Она смотрит на своего мужа со смесью страха и облегчения. В ее глазах разгорается борьба. Спасти его или оставить. Но мы оба знаем, что она выберет. Если она уйдет, она будет свободна. Свободна. Я никогда не забуду свой первый вкус свободы, и мне очень жаль, что я не увижу ее.

— Что ты собираешься сделать? — спрашивает она наконец, ее голос дрожит.

— Не беспокойся об этом. Просто будь уверена, ты больше никогда его не увидишь. И теперь ты можешь жить спокойно. Но если ты кому-нибудь расскажешь об этом и о том, что произошло, боюсь, мне придется это исправить. Не заставляй меня жалеть о том, что я тебя отпустила.

Я не убиваю невинных людей. Но в данном случае, отпустить ее — риск.

Ее зеленые глаза задерживаются на мне всего на две секунды, прежде чем она пробормотала: «я обещаю», и выскочила за дверь, прежде чем я успела передумать.

— Ты ведь понимаешь, что это было глупо? — раздается глубокий голос у меня за спиной. Я чуть не подпрыгиваю, поворачиваясь, чтобы увидеть человека со шрамом, стоящего перед четырьмя бессознательными мужчинами.