Афера Сатаны

Печаль и гнев охватывают меня одновременно. Мой гнев разлетается в разные стороны, и я не знаю, на кого его направить.

На Зейда? Или на демонов, которых мы убили? Кто из них вызвал полицию?

Большая часть гнева направлена на полицейских. Они пытаются разрушить мою миссию! Причину, по которой я оказалась на этой планете, а полицейские считают, что у них есть право вмешиваться.

— Сибби, — рычит Зейд. — Сейчас.

Я вздыхаю и поворачиваюсь обратно к Зейду.

— Я не могу оставить своих приспешников, — печально говорю я, слабо улыбаясь.

— Сибби, они…

— Я сказал, стоять! — вклинивается офицер полиции.

Я рычу, мотнув головой в сторону офицера.

— Уходи! Я здесь работаю.

Полицейский что-то кричит в ответ, но это превращается в фоновый шум, когда я вижу Мортиса и Шакала, выглядывающих из окон. Я не оставлю своих приспешников. Они сделали для меня все. И я сделаю для них что угодно.

— Сибби, — снова начинает Зейд. — Пожалуйста, садись в машину. Они арестуют тебя, если ты этого не сделаешь.

Я топаю ногой, чувствуя, что у меня начинается нервная дрожь от всех этих приказов, которые раздаются с разных сторон.

— Зейд, я не оставлю их! Уходи, пока можешь. Я обещаю, что со мной и моими приспешниками все будет в порядке.

Он с силой проводит рукой по лицу, бормоча гортанное: «черт».

Я вижу решение в тот момент, когда он его принимает. Он собирается покинуть меня. Как я и просила. С этим осознанием приходит грусть, но я не даю ей укорениться. Возможно, мы с Зейдом сегодня вместе уничтожили зло, но мы ничего не должны друг другу.

И я думаю, что мы заключили негласное соглашение о том, что не будем доносить друг на друга.

— Будь осторожна, истребительница демонов.

Зейд захлопывает дверь, и машина трогается с места. Шины вздымают курганы грязи, когда он срывается с места на бешеной скорости.

— Черт! — кричит один из офицеров. Двое офицеров вскарабкиваются обратно в один из крузеров, захлопывают двери за мгновение до того, как машина на скорости устремляется за Зейдом, шины вращаются и вздымают еще больше грязи.

Я громко смеюсь.

Они никогда не поймают его. Я твердо уверена в этом.

Заметив, что последние трое полицейских отвлеклись на погоню, я бегу в сторону дома.

— Эй! Немедленно остановитесь, или я буду стрелять!

Я игнорирую его, уже зная, что они не будут стрелять. Не тогда, когда они думают, что у них еще есть шанс поймать меня.

— Прячьтесь, приспешники! — кричу я, как только врываюсь в дверь. И тут же вижу, как мои люди скрываются в глубине дома. Я быстро проползаю через одну из своих потайных дверей, тихо закрываю за собой дверь как раз в тот момент, когда оставшиеся три офицера врываются в дом.

Они были близко.

Тихо пробираюсь по коридорам и направляюсь к лестнице. Там меня уже ждут мои мужчины.

Мортис бросается ко мне с расширенными глазами.

— Что, блять, происходит, Сибби? — шепотом кричит он. Его красные глаза выглядят ужасающе в слабом свете.

— Я не знаю! Они только что появились, — отвечаю я, мои глаза невинно расширены. Я знала, что мои мужчины были недовольны тем, что их отстранили от казни, и это только укрепило их гнев. Я никогда не отстраняла их от убийства, но я просто знала, что Зейд не хотел, чтобы они присутствовали в комнате.

И технически, он первым пришел за этими демонами. Если бы не мое вторжение, он бы сам с ними разобрался. Легко.

И никто бы из нас не попался. Хотя я до сих пор недоумеваю, как это вообще произошло.

В глубине души я знаю, что это был не Зейд. Он не стал бы кромсать четыре тела на куски, чтобы потом рассказать о себе и пуститься в погоню с машиной, полной этих частей тела. Это значит, что либо один из этих людей сумел передать кому-то сигнал бедствия, либо жена Марка проболталась. Я не уверена, что когда-нибудь узнаю.

— Где она? — спрашивает один из офицеров, в его приглушенном голосе слышна срочность и растерянность.

В остальной части дома все еще включены стробоскопы и работают механические манекены. Каждые несколько секунд я слышу, как из их уст вырываются ругательства или резкие крики. Я каждый раз хихикаю, несмотря на всю серьезность ситуации.

Мне придется навсегда покинуть «Аферу Сатаны».

Неважно, убила ли я их. Есть офицеры, которые теперь знают меня в лицо и знают, что я работаю в «Афере Сатаны». Если они не закроют это место навсегда, то уж точно будут принимать меры предосторожности, чтобы убедиться, что маленькая куколка не скрывается в стенах.

В конечном счете, они могут связать пропавших людей с «Аферой Сатаны», что в итоге приведет ко мне. Девушке, которая последние пять лет убивала злых людей, оставляя за собой смертельный след из изуродованных тел в безымянных могилах.

Мое время здесь закончилось, и мне хочется бушевать и кричать.

Я не люблю перемены.

Бейн, Шакал, Кронос и Тимоти подходят ближе. Беспокойство наполняет воздух. Они хотят убить их — я чувствую это. Но двое из трех копов невиновны. Я не убиваю невинных людей, и они это знают.

— Какой смысл убивать их, если нас все равно поймают? — тихо спрашиваю я, встречаясь взглядом с их разноцветными глазами.

— Мне будет спокойнее, — сухо отвечает Мортис, на его губах играет злая ухмылка. С его дьявольским гримом он действительно выглядит устрашающе. Я не могу не сжать бедра при виде этого зрелища, моя киска пульсирует. Мне не удалось кончить раньше, когда я убивала демонов. Не хотелось устраивать подобное шоу Зейду, зная, что он этого не оценит.

— Мы потеряем время, — тихо говорит Бейн. — Двое полицейских, которые уехали после того... человека, уже видели твое лицо, — он выплюнул это слово, словно Зейд лично обидел его. Полагаю, в некотором смысле, так оно и было. — Возможно, сейчас сюда направляются другие.

Я киваю головой, уже прийдя к такому же выводу.

— Как мы собираемся сбежать? — спрашиваю я. Наша ситуация начинает ложиться тяжелым грузом на мои плечи. Я никогда не думала, что мне придется бежать.

Шакал смотрит в сторону, как будто он смотрит сквозь стены.

— У них там две полицейские машины, и можно с уверенностью сказать, что двигатели все еще работают. Мы можем разделиться и взять по одной. Так они не смогут нас преследовать.

Мои глаза расширились.

— Мы не можем разделяться, — горячо протестую я. Возможность того, что мы разделимся, посылает порцию паники в мою кровь. Что-то может случиться с одной из наших машин, а другая никогда об этом не узнает. — Нет. Никакого разделения. Давай просто... проколем шины или еще что-нибудь.

Шакал хватает меня за руку, замечая нарастающую панику на моем лице.

— Ладно, ладно. Мы будем держаться вместе, — успокаивает он, его желтые глаза смягчаются.

— Я отвлеку их, устрою переполох, а остальные убегут. Один из вас проколет шины, — приказывает Мортис.

Мы киваем в знак согласия, паника в моих венах выветривается и сменяется адреналином. Я не знаю, была ли я когда-нибудь раньше в машине. После побега от папы я передвигалась только пешком. У меня не было денег на общественный транспорт, и я отказывалась садиться в машину к незнакомцу.

По счастливой случайности «Афера Сатаны» оказалась в городе, когда я выбралась из комплекса.

Я резко вскидываю руку и хватаюсь за руку Мортиса, прежде чем он успевает уйти. Я тяну его за руку, пока он не прижимается ко мне всем телом. Другой рукой он обхватывает мою шею и прижимает меня к себе, пока его лоб не упирается в мой.

— Я люблю тебя, — шепчу я, скользя губами по его губам. Он плотно прижимается своим ртом к моему.

— Я тоже тебя люблю, малышка. Будь в безопасности и убей их, если понадобится, — говорит он, прежде чем отойти и броситься в лабиринт коридоров.

Мои губы дрожат. У нас с моими приспешниками было что-то хорошее, а я все испортила.

— Пойдем, детка, — тихо говорит Шакал, подгоняя меня. Мы все толпимся у маленькой двери прямо в фойе. Никого из офицеров не видно, но невозможно сказать, где именно они сейчас находятся.

Сверху раздается громкий грохот, за которым следует резкий крик.

— Эй! Назад!

Я выпускаю своих приспешников первыми, они вчетвером протискиваются в дверь по одному. Им требуется слишком много времени, чтобы выбраться наружу, но наконец я оказываюсь позади них и выбегаю через главную дверь.

Ветерок хлещет меня по лицу, когда я мчусь навстречу все еще работающим полицейским машинам. Я снимаю свой красивый нож с ремня на бедре и вонзаю в одну из шин. Нож лишь отскакивает назад. Эти шины гораздо толще, чем я предполагала. Я стискиваю зубы и со всей силы вонзаю нож, победно вздыхая, когда он прорезает шину. Я молочу ножом по протектору, пот выступает на моем лбу. Громкий свист пронзает мои уши, когда воздух выходит из спущенной шины.

— Эй! — раздается крик сзади меня. Я быстро огибаю бесполезную машину и направляюсь к другому крейсеру. Пассажирская дверь уже открыта и ждет меня, благодаря Бейну, который сидит за рулем. Я ныряю на сиденье и едва успеваю захлопнуть дверь, как машина устремляется вперед. Нас заносит, когда мы разгоняемся.

— ВЕРНИСЬ!

Я тяжело дышу, моя грудь вздымается, когда меня охватывает волнение и такой острый трепет, что я не могу удержаться от визгливого смеха. Машина виляет, когда мы проносимся через участок и выезжаем на главную дорогу.

Срочное сообщение доносится из радиоприемника на приборной панели. Панические сообщения об угоне полицейской машины и саботаже другой, а также полицейский жаргон, который я не понимаю. Я слышу, как они говорят, что мы поехали на восток и что мы опасны.

Я хихикаю над последней фразой.

Остальные мои мужчины сгрудились на заднем сиденье, тесно и неудобно, но с восхищенными ухмылками на раскрашенных лицах.

— Ты когда-нибудь ездила в машине, детка? — спросил Шакал с заднего сиденья, в его тоне сквозит веселье.

— Нет, — вздыхаю я, на моем лице появляется дрожащая улыбка. Судя по спидометру, мы мчимся со скоростью почти 100 миль в час. Это одновременно захватывает и нервирует.

Машина снова вильнула, заставив меня посмотреть на Бейна.

— Ты когда-нибудь раньше водил машину? — спрашиваю я.

Я бы предположила, что да. У меня никогда не было возможности научиться водить машину, но я думала, что мои люди умеют.

— Да, но я никогда раньше не участвовал в долбаной автомобильной погоне, так что извините, если я немного нервничаю.

Я открываю рот, чтобы огрызнуться, но понимаю, что ссора с ним только ухудшит его манеру вождения. Поэтому я закрываю рот и позволяю ему сосредоточиться.

Рев сирены, раздающийся позади нас, заставляет нас всех напрячься на своих местах. За ней следуют еще несколько сирен, пока это не становится похоже на поток разъяренных полицейских машин.

— Дерьмо, гребаное дерьмо, — ругается Бейн себе под нос.

В зеркале заднего вида мелькают синие и красные огни, приближаясь с каждой секундой. Бейн резко жмет на газ, машина опасно виляет из стороны в сторону.