Инициация «Страсть»

– Мы учились, тренировались. Виктор лично следил за этим. Адам был уже взрослым. Его отправляли на задания со старшими агентами. И я снова часто оставалась одна. Но он всегда спешил ко мне. А я из кожи вон лезла, чтобы меня заметили. Чтобы не смотрели на возраст, чтобы допустили к работе. Но Виктор был непреклонен. Он выпустил меня на первое задание, только когда мне исполнилось семнадцать. С тех пор мы с Адамом всегда работали только вдвоём. Я выросла, и мы стали полноценными партнёрами. Это было самое счастливое время. Любимый брат рядом, отличная работа, наконец-то появившиеся друзья, свой дом.

Покрутив бокал в пальцах, Кай выпила залпом его содержимое и подтолкнула его к Максу, чтобы тот налил ещё. Подходя к самой тяжёлой части своего рассказа, она снова поникла, а её лицо как будто лишилось разом всех красок.

– То задание не предполагало ничего сложного. Просто слежка. Поэтому нас даже на базе никто не ждал. Я заболела накануне. У меня была высокая температура. Я словно плавала в тумане. Голова вообще не соображала. И мы хотели побыстрее вернуться домой, – ещё один бокал был опустошён быстрее, чем Макс успел его наполнить. – Мы вышли из машины и следовали за объектом. Со стороны записали его разговор на встрече с каким-то чиновником. Провели обратно. И всё было как будто бы спокойно. Но в один момент что-то пошло не так. Я толком не успела ничего понять. Нас окружили, а я даже посчитать их не смогла. В глазах двоилось. Всё происходило так быстро. Мы дрались, и нас разделили. А потом в один миг Адам просто возник передо мной, что-то взорвалось, и нас обоих отбросило назад.

Кай потёрла виски пальцами и снова выпила. Макс видел, как трясутся её руки.

– Я… чёрт… Было столько крови… Но и пульс был. Да даже если бы и не было. Он всегда меня защищал. И в тот раз тоже. Просто заслонил собой. И я должна была хотя бы попытаться его спасти. Или просто вернуть домой. Я не знаю… Не помню… – Кай крепко зажмурилась, скрипнув зубами. Казалось, невозможность восстановить в памяти те события причиняла ей не меньшую боль чем то, что произошло. – Следующее моё воспоминание уже из больничного крыла. Я очнулась ночью, а Виктор спал в кресле рядом с моей кроватью. Он всё объяснил. Как по городским камерам проследил весь наш путь, как я дотащила Адама до машины, как сбросила с хвоста пятерых преследователей, как добралась до базы. Рассказал, что я только чудом осталась жива после того взрыва. Да ещё и привезла ценнейшую информацию.

Кай скривилась на этих словах, снова потянувшись к своему бокалу. Информация на тот момент её волновала меньше всего. Да и сейчас тоже.

– Рассказал, что мне дали четвёртую метку за это дело, как будто это должно было обрадовать меня или как-то утешить. Ненавижу её! Он всё говорил, говорил, говорил. А я не хотела слушать. Не могла. Мне хотелось выть в голос. Адам погиб. Из-за меня. А меня даже не было на его похоронах, потому что я почти неделю провалялась в отключке, а потом ещё несколько месяцев училась ходить заново. И я, чёрт возьми, не могу себе этого простить!

Макс взял её руку, лежавшую на столе, и мягко распрямил напряжённые пальцы, всё время сжимавшиеся в кулак. И в отличие от Кай, голос которой всё время срывался, заговорил спокойно и тихо:

– Ты ни в чём не виновата. Это был его выбор, спасти тебя. И я уверен, ты бы сделала для него то же самое.

– Макс, я подвела его. Я заболела и была невнимательна. Стала не напарником, а обузой. И ему пришлось из-за этого умереть. Из-за меня!

– Не из-за тебя. Это просто случилось. Это то, что мы не можем контролировать. Перестань мучить себя этими мыслями. А похороны это вообще ерунда. Что ему эти похороны, когда ты была рядом до последнего его вздоха, боролась за его жизнь и привезла домой. Я знал его, Кай. Хоть и давно, но очень хорошо. Он умер так, как хотел. Защищая тебя и рядом с тобой. Отпусти его и живи дальше. Пришло время. И перестань так глупо рисковать собой. После того, что он сделал для тебя, твоя жизнь – это самое ценное, что у тебя есть. Ведь он отдал за неё свою.

Кай с горечью посмотрела ему в глаза и отняла руку, подпирая ей раскрасневшуюся щёку. Он не понимал. Сделал те же выводы, что и другие.

– Ты думаешь, я специально рискую собой и отказываюсь от напарника, потому что хочу умереть? Да, может, когда-то так и было. В первый год так точно. Но Джин, жена Виктора, очень быстро вправила мне мозги. Я давно уже не жажду смерти. Но и рисковать другими я не могу. Я работаю одна, чтобы из-за меня больше никто не пострадал, чтобы моя ошибка не стоила кому-то жизни. Я не хочу больше никого подвести и потерять.

“Вот, значит, как, – с удивлением подумал Макс. – Самоотверженность, граничащая с безрассудством. Это уж точно не так безнадёжно, как суицидальные наклонности. Хотя… с какой стороны посмотреть”.

Он тяжело вздохнул, раздумывая над её словами. И налил и себе полный бокал, опустошая его уже залпом так же, как и Кай свой. Тёплый ром согрел всё внутри, отодвигая тревожные мысли на задний план.

– Слушай, ты не обязана со всем справляться сама. От этого никому не станет лучше. Рядом с тобой были и есть люди, которым не всё равно. Которые волнуются и переживают за тебя. А ты только отталкиваешь их и намеренно ранишь. Чтобы что, остаться в конце концов одной? Это глупо. Представь, что им придётся пережить то, что пережила ты тогда. Хватит жертвовать собой ради того, что никому не приносит счастья. Ни тебе, ни им. Они стоят того, чтобы довериться кому-то другому и принять его помощь. Потому что команда всегда сильнее одиночки.

Кай фыркнула и снова подняла свой бокал, показывая, что его слова её совершенно не убедили. Но Макс видел, что она задумалась. Знал, что пробил скорлупу, за которой она так старательно пряталась все эти годы. И это уже было хоть и маленькой, но победой. Да и в их отношениях что-то неуловимо изменилось после этого разговора.

– Так у моего напарника ещё и диплом по психологии есть? – недовольно бросила Кай, как будто по щелчку пальцев возвращаясь к своему шипастому настроению. Вот только её шипы уже не впивались в кожу, разрывая её до крови, а мягко царапали, как напоминание, что они никуда не исчезли.

– По крайней мере, ты признала во мне напарника.

– Не обольщайся, красавчик. Это ничего не значит.