Инициация «Страсть»

Глава 8

– И какой же повод для нашей сегодняшней пьянки? – наконец не выдержал Макс. Они уже около часа сидели в небольшом уютном баре, не говоря ни слова, и под звуки саксофона планомерно опустошали вторую бутылку чёрного рома. И если Макс с удовольствием смаковал мягкий напиток, оставляющий на языке привкус карамели и патоки, то Кай вливала в себя алкоголь, вряд ли задумываясь о его вкусе.

– Ой, только не надо делать вид, что ты не знаешь, – она презрительно прищурилась и откинулась на спинку стула, грея пальцами свой бокал в вытянутых на столе руках. – Я больше чем уверена, что Эрик всё тебе выболтал. Он совершенно не умеет держать язык за зубами. А, может, даже и то злосчастное видео показал.

– Может быть… – уклончиво протянул Макс, и смотря на него в упор, Кай опрокинула в себя очередную стопку.

– Если хочешь спросить что-то конкретное – спрашивай. Терпеть не могу, когда ходят вокруг да около. Но не жди, что я обязательно отвечу, – раздражённо бросила она и потянулась за бутылкой, чтобы снова налить себе, но Макс перехватил её.

– Притормози. Просто расскажи мне всё, и я позволю тебе и дальше напиваться. И даже дотащу твоё бесчувственное тело до кровати.

– О, спасибо! Как будто мне и впрямь это может понадобиться, – огрызнулась Кай и, дёрнувшись вперёд, попыталась выхватить бутылку. Впрочем, безуспешно.

– Слушай, я знаю, как это тяжело – терять… И я больше чем уверен, что ты даже не поговорила об этом ни с кем. А это необходимо, чтобы двигаться дальше.

Кай только фыркнула и скрестила руки на груди, уставившись куда-то в сторону невидящим взглядом. И чёрт её дёрнул позвать его с собой? С чего вдруг она решила, что он отличается от других и не полезет к ней с расспросами?

– Ладно. Что насчёт той симуляции? Ты хочешь её пройти? – серьёзно поинтересовался Макс, отставляя пока ещё практически полную бутылку в сторону. Кай упрямо поджала губы, ничего не ответив, но его это не смутило. – Знаю, что хочешь. Не в твоём стиле проигрывать. Но наблюдая за тобой, я заметил интересное противоречие.

– Мне всё равно, что ты там заметил, – буркнула Кай, но он сделал вид, что не услышал, задумчиво постукивая пальцем по подбородку.

– Ты бросаешься в бой сломя голову. Работаешь на пределе даже там, где можно было бы, а главное, нужно было бы поберечь силы. И, вроде как, готова идти до конца, что делает тебя, по крайней мере в моих глазах, хорошим агентом. Если, конечно, не считать полное отсутствие инстинкта самосохранения, что когда-нибудь может сыграть с тобой злую шутку.

Кай вспыхнула, недобро прищурив глаза. Он анализировал её. Препарировал, как подопытную крысу. Ещё и упрекал. Это было возмутительно. Особенно, если учесть, что он ничего о ней не знал. Абсолютно. Совершенно. Ничего. Хренов психолог.

– Но под конец, там, где как раз таки и нужно выложиться по полной, ты сдаёшься и опускаешь руки. Знаешь, почему?

– Я не сдаюсь, – Кай наконец-то повернулась в его сторону, и Макс с упрёком наклонил голову набок, приподнимая одну бровь. Интересно, она врала только ему, или всё-таки действительно не понимала.

– Ты можешь сама этого не осознавать. Но это не значит, что я не прав. Ты пробовала пройти эту симуляцию до смерти Адама?

Кай некоторое время молчала, упрямо сжимая губы, но в конце концов отрицательно мотнула головой.

– Я уверен, до этого ты бы спокойно с ней справилась. Сейчас же… Назовём это внутренним блоком.

И Кай расхохоталась. Она не верила в психологию, даже не считала её наукой. Воспринимала где-то на одном уровне с эзотерикой и экстрасенсорикой. И не было никаких блоков. Она не могла пройти эту симуляцию только потому, что была недостаточно сильна. Ей просто не хватало мастерства. И она из кожи вон лезла, чтобы исправить это.

– Можешь смеяться и упрямиться сколько угодно. Но пока ты не поймёшь одну простую вещь, дальше так и не продвинешься, – Макс смотрел на неё абсолютно серьёзно. Его совершенно не трогала её реакция. Он всё равно скажет то, что собирался. А потом пусть сама решает, что делать с этой информацией. – В ту ночь, с Адамом, ты сделала всё, что могла. Я видел, чего тебе это стоило. И это было за пределами человеческих возможностей. Но иногда даже этого бывает недостаточно. Просто так случается. Не всегда всё зависит от тебя. Но это не повод сдаваться и терять веру в себя. Потому что именно это ты и сделала. Взвалила на себя груз неудачи, в которой сама же себя и обвинила. И теперь стопоришь себя, когда дело доходит до последнего рывка. Боишься, что твоих сил снова не хватит. Боишься, что, что бы ты ни сделала, этого будет недостаточно, и опускаешь руки, даже не пытаясь попробовать.

– Если бы я опустила руки, то не тренировалась бы на износ, – огрызнулась Кай, совершенно не желая принимать его слова.

– Да брось, дело вовсе не в твоей физической силе или ловкости. Это вот здесь, – Макс постучал пальцем по своему виску. – Всё в твоей голове.

Кай буравила его взглядом, но молчала, пока он совершенно расслабленно потягивал ром из своего пузатого бокала. Мысли в голове устроили какой-то дикий танец аборигенов, живущих в джунглях Амазонской низменности, переворачивая её такое привычное устройство мира. И она почти физически ощутила всю ту усталость, которую не замечала столько лет. Груз чувства вины из-за смерти самого близкого человека. А нежелание принимать тот факт, что она ничего не могла сделать тогда, не могла помочь, исправить, всё это время как будто светящееся неоновой вывеской в её голове, заискрило и потухло, погружая её в полную темноту.

Сложив руки на столе, Кай опустила на них голову. Длинные волосы рассыпались по плечам и столу, отгораживая её от окружающего мира. А через несколько секунд Макс с удивлением услышал её тихий вздох и уставший голос:

– Мне было пять, когда я осталась одна. Мать сбежала от нас года за три до этого. Отец работал полицейским и редко бывал дома. Но из тех немногих воспоминаний, что у меня остались, я знаю, что он любил меня и заботился, как мог. Он погиб на вызове. Какой-то сумасшедший с гранатой ворвался в магазин. Там не выжил никто. А я оказалась в детском доме.

Макс представил маленькую девочку с огромными грустными глазами, и у него внутри горько закололо. Он совершенно не ожидал, что её история начнётся именно так. Хотя чего удивляться. В их агентстве по пальцам можно было пересчитать людей без личной драмы в прошлом. К ним попадали совсем не от хорошей жизни. А большинству так и вовсе нечего было терять.

– Я была самой младшей, и старшие ребята… В общем, я была их боксёрской грушей, а когда пыталась дать сдачи, меня наказывали воспитатели. Иногда к нам приезжали пары, которые хотели усыновить ребёнка. Почти все искали малышей, и меня показывали первую. Я всегда была тихой и скромной, старалась не высовываться. Но кого это волновало, когда они видели все эти синяки и ссадины. Конечно же, они считали меня проблемным ребёнком и не брали. Я чувствовала себя такой ненужной.

Было непривычно, что она вот так решила поделиться с ним своими чувствами. Макс совсем не рассчитывал на то, что она начнёт настолько издалека. Но чем больше она расскажет, тем лучше. Тем проще ему будет понять её и наладить работу. Да и судя по всему, ей действительно давно уже нужно было выговориться.

– Через два года в детском доме появился Адам. Вся его семья погибла в автокатастрофе. Ему было десять. Такой высокий, нескладный, – голос Кай наполнился теплом, и она подняла голову. Закрыв глаза, она как будто снова видела его перед собой, а губы сами растянулись в нежной улыбке. – Мы как-то сразу сдружились. Он защищал и опекал меня. Я думаю, что напоминала ему младшую сестру. Мой мир перестал быть чёрным и унылым. У меня был самый лучший в мире друг, с которым ничего не было страшно. Мы росли и словно противостояли всему миру. Вдвоём. А больше нам никто и не нужен был.

Несмотря на улыбку, по щеке Кай скатилось несколько слезинок, но она тут же смахнула их рукой, отворачиваясь в сторону.

– Через пару лет Адам начал часто сбегать в город с другими мальчишками. Это было нормально. За нами никогда сильно не следили. И он всегда что-то приносил мне оттуда. Чаще всего конфеты, такие маленькие, самые дешёвые, но такие вкусные. Мне кажется, я до сих пор помню их вкус. Сейчас таких уже не делают, – и это были одни из немногих воспоминаний детства, которые действительно грели её. – А иногда он приносил заколки для волос или яркие резинки и плёл мне косы. И я чувствовала себя самой красивой девочкой. Остальные девчонки жутко бесились из-за этого. Сейчас это кажется таким глупым. И таким важным.

Смотря на неё, Макс ловил себя на мысли, что ему невероятно нравится, как преобразилось её лицо. Стало расслабленным и мечтательным. Как будто ей больше всего сейчас хотелось вернуться в те дни. Но поймав его взгляд, Кай снова нахмурилась.

– Когда мне исполнилось тринадцать, Адам начал и меня брать в город. И я узнала, что он связался с дурной компанией, – она закрыла лицо руками, качая головой. – Они воровали. Обкрадывали людей на улице. Чёрт, я тогда жутко взбесилась, а потом долго плакала, просила его остановиться. Я даже отдала ему всё, что он мне дарил, потому что не хотела ничего, купленного на ворованные деньги. Адам разозлился и ушёл, как будто это я поступила неправильно, а не он. Его не было несколько дней. Он никогда так надолго не пропадал. Я волновалась и на третий день сама выбралась из приюта, чтобы попытаться найти его. Мне было так страшно. Я как будто снова осталась одна.

Кай немного помолчала и кинула вопросительный взгляд сначала на Макса, а потом на бутылку. Вспоминать было тяжело, и ей необходимо было заглушить в себе эти эмоции, отстраниться. И что, как ни алкоголь, могло в этом помочь. Как и каждый год в этот день. Не сказав ни слова, Макс взял её бокал и наполнил ромом. Женские пальцы судорожно вцепились в толстое стекло.

– Я долго бродила по нашим улицам. Было жутко оказаться там одной вечером. Я боялась каждой тени, каждого резкого звука. Но не могла вернуться обратно. Я должна была найти его. Кажется, я до сих пор помню то облегчение, когда наконец увидела его на противоположной стороне улицы. Адам шёл за каким-то мужчиной и всё время оглядывался. Конечно, он хотел обворовать его. Это и дураку было бы ясно, – Кай осуждающе поджала губы. – А я стояла и смотрела на это. И не знала, что делать. То ли убежать, то ли помешать Адаму. Как сейчас вижу, как он толкнул мужчину плечом и прошёл мимо. Как тот сообразил, что произошло, и кинулся за Адамом. Как завязалась драка. Помню, как с диким воплем набросилась сзади на того мужчину. Как будто, и правда, могла помешать ему.

Кай рассмеялась и потёрла между собой кончики пальцев.

– Я даже помню, каким было на ощупь его дорогое пальто. Но меня скинули буквально в ту же секунду. Тогда я и узнала, насколько твёрдой может быть кирпичная стена. Очнулась я уже в больнице. Рядом сидел потрёпанный Адам и тот человек – Виктор. Так мы оказались в агентстве.

Макс улыбнулся. Такие истории не были чем-то необычным. Каждого агента тем или иным способом нашёл его наставник. Привёл к ним и воспитал. И в его жизни был такой человек. Верный друг, практически отец.