(Не)случайный донор

Часть 15. Илья

Валентина начинает смущаться и краснеть, а я рассказываю её дочери о том, как прекрасно мама справляется со своей должностью и помогает мне. Понимаю, что сам не замечал этого раньше, а ведь так и есть, пусть женщина совсем недолго работает у нас, но она быстро смогла влиться в коллектив и разобраться с деятельностью компании: теперь она даже помогает некоторым сотрудникам. Возможно, мне следует быть внимательнее к своим подчинённым, чтобы ненароком не уволить кого-то очень ценного из-за дурного отношения или того, что мне «показался странным аромат, исходящий от них».

А ведь с Валентиной всё было именно так. Я бесился на неё из-за запаха духов. Прошло уже немало времени, и я мог забыть, как пахло от Незабудки, мог спутать… Да если они пользуются одной туалетной водой, это ведь совершенно ничего не значит. Совсем ничего.

— Мама у меня самая лучшая. Когда я болела, мамочка сильно переживала, но я больше не буду болеть. Когда я вырасту, я буду заботиться о маме и помогать ей во всём! Вот только мне бы мужа для мамы найти, а для себя папу, ведь у всех детей есть папа в садике, а у меня нету. У вас нет знакомого свободного папы?

Мы с Валентиной начинаем синхронно покашливать, поперхнувшись слюной.

Девочка активная, пытается устроить личную жизнь мамы. Наверное, похвальное желание. Вот только я представляю, как почувствовала себя Валентина, и не хочу смущать её ещё сильнее.

— Не уверен, что так просто найти свободного папу, с которым тебе будет комфортно, — выдавливаю улыбку я.

— Разве папы могут быть плохими? — хмурится девочка и начинает накручивать пружинистый светлый локон себе на пальчик.

— Ещё как могут. Я ведь говорил тебе о том, что не все люди хорошие. Есть и плохие. И не дай Бог тебе попадётся плохой папа.

«Я убью его собственными руками», — додумываю, но не озвучиваю свои мысли.

Разговор плавно перетекает на увлечения девочки, и уже скоро я сам не замечаю, как оказываюсь в небольшой комнате, где Вика показывает мне свои рисунки. Сердце замирает и начинает биться чересчур медленно, а взгляд прилипает к человечку с головой в виде цветочка. Я рисовал таких в детстве. Павлик рисовал таких. И вот теперь это. Знак, что мой сын рядом? Руки начинают трястись, а ком сдавливает горло, но я переношу это состояние. Улыбаюсь и говорю, что это лучший рисунок, который я когда-либо видел, и у нас завязывается целая беседа о том, что цветочки живые, и если бы они могли ходить и говорить как люди, то они непременно рассказали всем о том, что природу нужно беречь. Мы с Викой валяемся на ковре и рисуем, а я рассказываю ей сказку о волшебном мире, в котором все растения живые и находятся в гармонии с природой. Когда-то точно так же мы лежали в комнате Пашки на животах, и сын улыбался мне, освещая душу своей лучезарной улыбкой. Кажется, словно в это мгновение я ненадолго возвращаюсь в прошлое и забываю обо всех невзгодах.

Только когда за окном темнеет, я прихожу в себя и понимаю, что провожу время с чужим ребёнком, что это всего лишь мираж, но как же хорошо мне было пребывать в нём.

— Прости, что задержался у вас надолго, — извиняюсь я перед Валентиной, а она улыбается и пожимает плечами мне в ответ.

— Ничего страшного. Я столько дел по дому давно не успевала сделать, ещё и работу кое-какую из облака завершила. Вам спасибо, что провели время с моей дочерью. Я видела, как светились ваши глаза. Вике понравилось с вами, и если вы захотите, то моё предложение в силе — вы всегда сможете стать крёстным отцом для моей дочери.

Вика уже крепко спит в своей кроватке, и я кошусь в сторону спальни. Почему-то в это мгновение я чувствую себя частью семьи Валентины, словно стою рядом со своей женой и куда-то должен отъехать по делам. Появляется сильнейшее желание притянуть женщину к себе и поцеловать её на прощание, и я понимаю, что начинаю окончательно сходить с ума. Нельзя. Мне нельзя о ней думать. Это всё из-за девочки. Меня тянет к ней, как к дочери, потому Валентина привлекает меня как женщина, просто психология.

Наверное.

— Спасибо за всё, — благодарю я женщину. — Доброй ночи, Валя.

Выныриваю в пустоту подъезда и ощущаю, как на меня накатывает сильнейшая волна одиночества. Мне становится плохо, и я глушу это чувство внутри. Подавляю его и сажусь в машину. Сразу же тянусь к телефону, удивляясь тому, сколько на нём пропущенных, но всё это не имеет совершенно никакого значения.

Девочка рисует живой цветочек.

Может быть, многие дети такие, но она уникальна. Я словно получил глоток свежего воздуха, привет от своего сына.

Решаю отвлечь себя от этих мыслей и открываю соцсеть, чтобы написать Незабудке. Мне кажется, что нам с ней следует встретиться, чтобы не тешить себя нелепыми мечтами о том, что у нас может получиться что-то большее, чем просто переписка. Набираю сообщение, опасаясь, что после пожалею о том, что всё-таки решил отправить его, но всё-таки делаю это.

Я: «Как ты смотришь на встречу? Не вслепую, настоящую?».

Она появляется онлайн.

Читает, но ничего не отвечает мне.

А потом её статус начинает светиться красным, уведомляя, что она вышла из сети. Наверное, она пока не готова к встрече… А может, не будет никогда готова к этому? Ведь однажды я предал её.

Обхватываю голову руками, ещё какое-то время жду, надеясь, что Незабудка напишет мне, но она ничего не отвечает, и тогда я завожу машину. Пора ехать домой, в пустоту квартиры, которая непременно начнёт душить снова.

Бросаю взгляд на кухонное окно Валентины и замечаю её хрупкий силуэт. Она смотрит на меня, наверное, пытается сообразить, почему я ещё не уехал. Беру телефон, чтобы позвонить ей и сообщить, что со мной всё в порядке, и я не расклеился после общения с её дочерью, но мне приходит ответ от Незабудки, и я долго сверлю взглядом экран телефона.

Незабудка: «Я согласна».