Измена генерала

— Ты об этом пожалеешь, — произношу шепотом, глядя Зарине прямо в глаза, и разворачиваюсь на пятках.

Но вместо того, чтобы подняться к себе в комнату, иду в кабинет к мужу. Зарина следует за мной по пятам. Я поворачиваюсь только, когда захожу в кабинет, чтобы захлопнуть дверь прямо перед носом охранницы, но не вижу ее. То ли она настолько беспечна, чтобы оставить меня одну. То ли что-то случилось. А если честно… плевать! Закрываю за собой дверь.

Кабинет мужа встречает меня тишиной. Все в нем осталось таким, как было до нашего отъезда. Даже разбитое стекло на дверце шкафа никто не заметил.

Оставляю чемодан у двери, а сама иду к столу. Осколки убрали с пола, поэтому я спокойно подхожу к креслу Димы и плюхаюсь в него. Стол идеально чистый, ноутбук закрыт и стоит у самого края. Черные ручки прижаты друг к другу и торчат в органайзере колпачками вниз. Никаких бумаг, только наша свадебная фотография в рамке, на которой я улыбаюсь, а муж смотрит в кадр все с таким же пустым и жестким выражением лица. Я опускаю ее лицевой стороной на стол, чтобы не видеть, прежде чем откинуться на спинку. Нужно немного подождать, а потом можно будет предпринять еще одну попытку. Со временем внимание Зарины должно притупится.

Сидеть в кресле мужа, за его рабочим столом — так себе удовольствие. Но это единственное, что мне остается.

Тишина гложет изнутри. Не дает расслабиться. В голову лезут мысли о муже и его любовнице, а это последнее, о чем я хочу думать. Поэтому решаю хоть как-то себя отвлечь, открываю верхний ящик стола и… Несколько черных папок лежат поверх документов, собранных скрепкой в ровную стопочку. Достаю все и открываю первую. Сразу же роняю папки себе на колени и забываю, как дышать.

На меня смотрит та самая блондинка.

Руки дрожат, когда я начинаю перебирать фотографии. Везде она: в магазине выбирает парфюм, в бутике принимает джинсы и смотрит в зеркало на свою попу, в кофейне расплачивается с бариста, при этом разговаривая по телефону.

Множество ее фотографий в разных ситуациях, которые заставляют что-то внутри сжаться. Дима настолько ей одержим? Зачем тогда ему я? Почему он меня не отпустит?

За фотографиями в папке находятся какие-то документы — финансовые отчеты. Но я не могу сконцентрироваться на цифрах, даже с моим образованиям, взгляд постоянно возвращается к фотографиям.

Везде она: с кем-то встречается, за рулем, в спортзале…

Сердце пропускает удар.

Я бросаю фотографии на стол и подрываюсь с кресла. Папки падают на пол, но я не смотрю на них. Заметать за собой следы даже не собираюсь. В груди клокочет боль, смешанная с ненавистью. Он выбрал ее!

Нужно уходить! Срочно!

Пересекаю кабинет, поднимаю чемодан за пластиковую ручку и толкаю дверь. Выглядываю. Никого.

Сердце бешено бьется. Я думаю, что надорвусь, когда несу почти неподъемный чемодан в одной руке, при этом передвигаясь на носочках. Постоянно оглядываюсь, но никого не нахожу и, на удивление спокойно, добираюсь до кухни.

У задней двери тоже никого нет, и я спокойно распахиваю ее.

Свежий воздух тут же «ударяет» в лицо, и я закрываю глаза, чтобы дать себе небольшой перерыв. Если я сбегу, дороги назад не будет. Дима просто так это не оставит. Но выбора у меня нет. Воспоминания, как любовница бросается ему на шею и как он выбирает ее, отправляя меня домой, все еще вызывают режущую боль в груди. А ее фотографии… из-за них все тело превращается в сплошную рану.

Делаю глубокий вдох и выхожу. Прямо за нашим задним двором находится небольшой сад, а за ним роща, куда я и направляюсь. И вряд ли Зарина знает о моем «запасном плане».

Поселок, где мы живем, расположен далеко от города, и мужа тут все знают, как и меня. Поэтому я не решаюсь постучать соседям. У меня есть другой вариант. Быстро пересекаю задний двор, сад и нахожу протоптанную дорожку посреди рощи, соединяющую два поселка. Тянуть за собой чемодан, хоть и на колесиках, это еще то испытание, дыхание быстро сбивается, руки горят. Но благо идти недалеко. Полчаса, и я стою напротив мини-ресторанчика, напоминающего деревенский домик, с домашней кухней, в который любят заглядывать жители.

Уютный интерьер с деревянными столиками, диванчиками и стенами в виде бревен с черно-белыми картинами, отправляющимися в прошлое, встречает меня. Но что важнее — посетителей нет. Темноволосая с проседью женщина — хозяйка этого милейшего заведения, выходит из кухни и вытирает руки о черный фартук, оставляя на нем белые следы. По идеи безразмерная форма должна висеть на ней, но, каким-то чудом, сидит на ней словно влитая. Улыбка растягивается на лице женщины, когда она видит меня, и сразу же исчезает.

— Ева, — Анна Петровна бросает взгляд на чемодан, — что-то случилось?

Дыхание перехватывает, взгляд начинает бегать, но я беру себя в руки, хотя сердцебиение утихомирить не удается.

— Да так, моя машина сломалось, — голос больше напоминает писк, и мне приходится прокашляется, — а телефон разрядился. Можно мне от вас позвонить и попросить за мной приехать, чтобы чемодан до дома самой не тащить?

Выдавливаю из себя улыбку.

— Конечно, — Анна Петровка переводит взгляд с меня на чемодан, после чего тянется к карману на фартуке. — Точно все в порядке?

Женщина неуверенно протягивает мне телефон. Я хватаю его так быстро, будто от него зависит моя жизнь. Анна Петровна замирает, а я понимаю, что наделала.

— П-простите, машина посреди дороги осталась, — моя улыбка дрожит, — прямо на повороте. Боюсь, что случится авария.

Анна Петровна неуверенно кивает и показывает на столик у окна, рядом с которым стоит азиатского стиля пухлый торшер.

— Садись, я тебе чай принесу.

— Но… — я не успеваю ничего сказать, как женщина скрывается на кухне, оставляя меня наедине с телефоном.

Просить помощи — это последнее, что мне нужно. Не после того, что Дима сделал с Артемом. Но выбора нет. Самой мне не справиться, поэтому набираю номер, который знаю наизусть.

Не проходит и часа, как дверь кафе распахивается.

Я захожусь кашлем из-за того, что поперхнулась сладким мятным чаем. Слезы наполняют глаза, размывая все перед глазами. Через мгновение чувствую легкие удары по спине, из-за которых мне становится легче.

Понадобилось пару секунд, чтобы отправить чай, в то горло. Дышать все еще тяжело, но, по крайней мере, возможно. Тру кулаками глаза, после чего мир начинает обретать очертания.

— Ева, — дядя Руслан стоит передо мной в военной форме и с фуражкой на голове. Он немного раскраснелся, словно бежал.

— Отвези меня к шейху, пожалуйста.