Измена генерала

Непрерывный писк прорывается сквозь дымку в голове.

Боль сковывает каждую мышцу в теле. Спина выгибается. Я делаю вдох.

Писк становится равномернее и голос проникает в разум:

— Она стабильна.

Тьма снова встречает меня своими объятиями. И наконец-то я могу нормально дышать. Но жар возвращается. Он вновь разливается по моим венам, пытаясь расплавить меня изнутри. Кажется, я готова ему поддаться…

— Что ты здесь делаешь? — женский голос, который совсем недавно удерживал меня на поверхности, стал жестче. В нем появилась сталь. Он смешивается с равномерным писком, который уже не кажется чужеродным.

— Что с ней? — тихие, жесткие слова могли принадлежать всего одному человеку.

Но как? Что он здесь делает?

Сердце ускоряет свой ритм, писк усиливаться. Нужно уйти от него. Он не мог меня найти. Не мог же?

Нежная маленькая рука сжимает мою ладонь, и я чувствую, как спокойствие проникает в мое тело. Я не одна. Не одна. Больше не одна.

Писк немного успокаивается.

— Мы не знаем, — в женском голосе столько беспокойства, что я не невольно тянусь к девушке. Хочу успокоить ее, но тьма сильнее. Она смешивается с жаром и затягивает в свои объятья. Ее щупальцы окутывают мое тело и не собираются отпускать. — Она уже два дня в таком состоянии. Прогнозы неутешительны.

— Я вызову своего врача!

До меня доносится шуршание, а потом смешок девушки.

— Ты думаешь, мы не нашли для нее нужных специалистов? — столько сарказма в ее голосе, что мне невольно становится страшно за девушку. Он никому не позволяет с собой так разговаривать. — Тебе лучше уйти!

Улавливаю безнадежность в словах, и снова пытаюсь выбраться наружу. Но щупальцы сильны, они все глубже затягивают меня в трясину и подчиняют тело. Я не могу им сопротивляться. Не могу.

— Она — моя жена! — три слова, которые усиливают жар моих венах.

Они кинжалами вонзаются в мою грудь, и я прекращаю сопротивляться. Лучше подчиниться тьме…

Отдаюсь ее воле и наконец вновь растворяюсь в пустоте. Только она помогает унять боль. Только благодаря ей я вновь могу дышать. Только ей удается подарить мне успокоение.

— Ты понимаешь, что это твоя вина? — Последнее, что мне удается услышать, прежде чем тьма забирает меня.