Ревность

Он вынул пальцы, чтобы отхлестать попу ладонями. Звонкие болезненные шлепки по воспалённой коже выбивали из меня скулёж.

— Перестань рыдать. Ничего с тобой не случилось. От воспитательной порки ещё никто не умирал, — он вдруг неожиданно проскользнул рукой под животом, чтобы приподнять меня и подложить подушку.

— Гера, пожалуйста…, — я не знала, что он задумал, но была согласна на что угодно, лишь бы избежать ремня и секса.

— Я слышу тебя, жена. Но хочу, чтобы и ты услышала меня. — Его пальцы вдруг начали гулять по промежности, скользя уверенными движениями, отвлекая моё внимание. Знакомые приятные ощущения распространялись по телу, и я вдруг прекратила всхлипывать, недоуменно прислушиваясь к собственным неожиданным ощущениям. Гера же моментально отследил реакцию.

— Вот видишь, как поступают с послушными жёнами. — Лёгкие, едва заметные, круговые касания вокруг моего чувствительного бугорка переключали внимание и вынуждали забыть о недавно творимом бесчинстве: — А то, что было до этого, не доставило удовольствие ни тебе, ни мне. Я не требую от тебя невозможного, Мира. Я просто хочу быть уверенным, что ты не начнёшь заигрывать с каждым встречным мужчиной. Ты моя жена, Мирочка, поэтому твои улыбки — мои, блеск твоих глаз — мой, и заливистый смех тоже мой.

Его хриплый, низкий голос убаюкивал растревоженные нервы, нежные ласки заставляли подаваться бёдрами навстречу руке. Когда муж нырнул пальцами в глубину, то мы оба убедились, что лоно сильно увлажнилось. Хотя я на такой исход даже не рассчитывала.

— Мм, какая послушная девочка, — два его пальца нашли нужную точку внутри меня и теперь осторожно массировали. После унизительной порки и жёсткого секса на сухую получить нежность и ласку… — подобный трюк способен сломить сопротивление в одночасье. Чтобы Гера ни потребовал от меня в эту минуту, я бы согласилась на всё, лишь бы не испытывать страх и боль от ударов ремнём. Моё дыхание становилось всё чаще, а пальцы мужа постепенно усиливали давление и наращивали амплитуду движений. Вскоре я практически сама насаживалась на его руку, вжимаясь лицом в подушку, прячась одновременно и от жгучего стыда перед самой собой, и от разрывающего желания получить разрядку. Но… он вдруг полностью вынул пальцы и тут же сильно стиснул ягодицу, из-за чего я едва не захлебнулась слюной от неожиданности и резкой смены наслаждения и последующей боли. Моё шипение заглушила подушка, но Гера склонился над ухом и тихо, но бескомпромиссно высказал:

— Увижу ещё раз рядом с мужиком, Мира, любым мужиком, убью обоих…

Новые шлепки ладонью по ягодицам моментально вытеснили недавнее наслаждение, боль уже не чувствовалась так остро, скорее обида от неполученного удовольствия разрасталась намного быстрее, а мозг попросту не успевал обрабатывать вводимые данные. В этот раз мне несказанно повезло. Муж вдруг освободил мои руки и равнодушным, лишённым эмоций голосом произнёс:

— На сегодня так и быть закончим, иначе твои вопли доведут тётю до сердечного приступа. И хорошенько запомни, что я тебе сказал, Мира, насчёт посторонних мужчин. Дважды повторять не буду. Иди умойся и не вздумай реветь. Сама заработала, сама получила. И если хочешь, чтобы я изменил отношение к тебе, то для начала измени своё.

После чего он лёг на самом краю своей половины кровати, подложил согнутую в локте руку под голову и закрыл глаза как ни в чём не бывало. Я ничего не ответила на его отповедь, потому что поначалу лежала оглушённая неожиданной свободой, затем растерянностью от смены настроения мужа. Но возможная опасность из-за нахождения рядом с мучителем придала нерасторопному телу ускорения. Я корявой походкой, едва слышно охая и стеная поковыляла к ванной комнате, а на подходе меня настигла ещё одна унизительная фраза напоследок:

— Надеюсь ты не рассчитывала на оргазм, малышка. Удовольствие только для послушных девочек, Мир-ра.

«Говнюк», — высказалась про себя. Оказавшись в ванной, я закрыла дверь на щеколду, после чего без сил сползла вниз.

Мне понадобилось несколько долгих минут, чтобы перестать трястись от кошмара пережитого. Когда я почувствовала себя в относительной безопасности, то опираясь о дверь ладонями еле встала на ноги. Первым делом тут же бросилась к зеркалу и отшатнулась при взгляде на собственное изображение. Глаза безумные, косметика размазалась по лицу, волосы всклокочены. Кожа на лице и шее местами покраснела от раздражения, но мне предстояло посмотреть на себя со спины. Стало жутко. Вспоминая душераздирающие страдания, я всерьёз опасалась увидеть чудовищные кровавые раны, которые всегда оставляли после себя напоминания в виде шрамов. Не знаю, что у меня за фобия, но шрамов на своём теле я боялась, пожалуй, даже больше, чем самих ранений им предшествующих. Поэтому поворачивалась я, снова закусив губу, которую недавно почти сгрызла. Повернулась боком и медленно взглянула в зеркало, выворачивая шею…

Серьёзно?! А где?

Позабыв о боли, я встала ровнее спиной к большому зеркалу, взяла маленькое ручное зеркальце и взглянула с его помощью на свою спину и ягодицы…

Эм-м, а где полученные увечья? Где кровь?

Мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать: «Чёрт побери, Мира, ты непроходимая идиотка!»

Никаких кровоподтёков, рваных ран, даже самой маленькой царапины. Моя спина и попа полыхали алым свечением, но повреждений не было и в помине. Я неверующе провела ладонью по ягодице и тут же отдёрнула руку, зашипев. Кожу ощутимо жгло, но вполне терпимо, никаких следов от ремня и что самое постыдное — никакой адской боли я не чувствовала!

Я несколько долгих минут крутилась возле зеркала, отыскивая самую завалящую царапинку. Мозг отказывался верить глазам и мыслительный ступор никак не желал исчезать. Я и представить себе раньше не могла, что человеческий страх настолько всемогущ и всесилен. Неужели заложенное природой чувство действительно способно подменять реальность в человеческом сознании? Когда я читала о похожих случаях, как например, некий мужчина скончался в ванной от змеиного укуса, при этом змеи не нашли, но зато выяснили, что он страдал запредельной формой офидиофобии (страха перед змеями) и причиной смерти записали разрыв сердца от сильного испуга, то относилась к подобному со здравой долей скепсиса. Особенность того случая в том, что якобы дядька не просто боялся, а ежедневно и ежесекундно испытывал ни с чем несравнимый ужас перед змеями, поэтому дело было быстренько закрыто и в официальных документах значилось: мол, да, змеиный укус есть, но змеи нет и быть не могло в виду местоположения и замкнутости пространства, посему виноват страх мужика. Так отчитались и полицейские, и эксперты. Я признаться, читая, посмеивалась в кулак, мне подобные истории казались выдумкой для школьников. Но прямо сейчас я с круглыми, выпученными глазами понимала, что пережила что-то весьма похожее, и это понимание, честно говоря, заставляло мелкие волоски на коже противно шевелиться.

Я действительно прочувствовала, как у меня встал умственный процесс, просто застрял на одном месте и всё. Даже то, что я раз за разом крутилась вокруг зеркала, убеждая себя зрительно глазами в отсутствии телесных повреждений, не сильно помогало, потому как картины выдуманных увечий не желали исчезать из моей головы. А значит страх, породивший жуткие образы в головном мозге, и заставивший испытывать сильнейшую боль, в этот момент оказывался сильнее меня самой. Осознание того, что скорей всего я накрутила сама себя до невообразимых высот, заставило испытать чувство стыда и вспомнить себя бестолковой школьницей, не выполнившей как положено домашнее задание и возвращающейся домой с двойкой в дневнике.

— Не может быть, чтобы я вопила как резанная, будто меня убивают, а сейчас на мне ни следа и я не чувствую той боли, что переживала всего несколько минут назад, — бормотала себе под нос, видимо рассудок испытывал острую нужду в слуховом подтверждении помимо зрительного относительно творимого безумия.

И что мне стоило на мгновение расслабиться и перестать трястись от паники? «Что-то похожее тебе говорил Гера», — запоздало начала постигать смысл сказанного мужем. Тогда как я сделала всё в точности наоборот, напрягая все мышцы разом. И мне действительно казалось, что меня разрывало на части.

— Главное, что не останется никаких следов, — утешилась малым и уже с другим настроением встала под прохладные водные струи тропического душа. Предварительно выбросив в мусорное ведро чулки, которые Гера так с меня и не снял. Мочалку отложила в сторону, трение кожи — не то, что я готова вытерпеть. Размазав гель по телу ладонями, взбила пену, лёгкие, скользящие, массажные движения принесли существенное облегчение. Осмелев и приободрившись, осторожно коснулась промежности. Проверила пальцы на наличие крови…, мыльная пена осталась белоснежной, без единого красного пятнышка.

— Трусливая идиотка, — наградила сама себя нелесным эпитетом и окончательно успокоившись закончила мытьё. Я не стала тратить время на сушку волос, только обернула голову полотенцем да так и отправилась в кровать. Осторожно как мышка, опасаясь сделать неловкое движение, чтобы не разбудить Геру, юркнула под одеяло, устраиваясь на боку. Но мои надежды не оправдались. Мужское тело придвинулось ко мне, одновременно подтягивая меня ближе за живот. Попа вжалась в пах, и я восприимчивой кожей прочувствовала каждый волосок на его теле. Раздавшийся шёпот возле уха отозвался мурашками вдоль моего позвоночника:

— Убедилась, что повреждений нет?

— Угу.

— Полегчало?

— Мгм.

— Теперь будешь меня слушать?

— Ммм.

— Тогда спи, — чмок за ушком напоследок.

И Геру не смутило, что до вечера ещё в принципе уйма времени, стрелки часов едва перевалили за шесть. Но едва услышав сопение мужа мне в затылок, я вырубилась мертвецким сном.