Секрет тропиканки

Глава 9

Рут опять плакала на берегу и когда Тоньу попытался ее утешить не смогла разговаривать даже с ним попросив его уйти.

— Я знаю из-за кого ты плачешь — сказал ей Тоньу. — Из-за проклятой Ракел! Она была здесь и наверняка сделала тебе какую-то гадость. Ну ничего, потерпи, скоро я избавлю тебя от мучительницы!

Рут, погруженная в свои переживания, не придала тогда значения словам Тоньу, а он пошел в бар Алемона и попросил налить ему виски, а также дать самый острый нож.

— Зачем тебе нож? — удивился Алемон.

— Чтобы убить Ракел! — по простоте душевной ответил Тоньу.

— Выброси эту мысль из головы, — строго сказал Алемон. — И пить тебе не следовало бы. Давай я налью тебе чего-нибудь более вкусного, но менее крепкого.

Тоньу повиновался Алемону, которого уважал, и, пристроившись за столиком в углу бара, стал рассеянно смотреть в окно.

В бар вошел Вандерлей, косвенно напоминавший Тоньу о Ракел, и начинавший было отступать гнев опять охватил Лунатика. А Вандерлей, сам того не ведая, еще и подлил масла в огонь, похваставшись Алемону, как им с Ракел запросто удалось надуть «лопуха» Маркуса Ассунсона.

— Представляешь, она выдала себя за Рут, и этот дурачок ей поверил! До сих пор не научился различать сестер, так непохожих между собой!

Тоньу, резко сорвавшись с места, побежал на берег — туда, где оставил плачущую Рут.

— Я все знаю! — сказал он ей. — Вандерлей похваляется, как Ракел провела Маркуса. Я все расскажу Маркусу! Сейчас же поеду в Рио и расскажу!

Рут остановила его порыв, с горечью пояснив, что сама приняла участие в мистификации, затерянной Ракел.

— Тогда остается одно: убить ее! — пришел к выводу Тоньу.

— Ты не должен даже думать об этом, — испугалась Рут. — Нельзя никого убивать. Ты не Господь, чтобы решать, кому жить, а кому умирать.

— Но как же Он может допускать такое зло! — в отчаянии воскликнул Тоньу.

Рут нечего было ответить своему другу — она и сама думала о том же: как Творец позволяет Ракел безнаказанно вершить зло? Сказала только, что Маркус не переживет, если с Ракел случится какая-нибудь беда. Поэтому Тоньу должен оставить в покое Ракел и готовиться к конкурсу песчаных скульптур, где у него есть все шансы победить.

«Она не права, — думал Тоньу — узнает правду о Ракел, то он разлюбит ее и снова влюбится в Рут».

Помирившись с Маркусом, Ракел вовсе не отказалась от намерения повидаться с Вандерлеем и предложить ему отступной — денежный залог того, что она обязательно разведется с нынешним мужем и станет женой Вандерлея.

Как назло, тот укатил в Понтал вместе с Андреа, и сколько времени они собирались там быть, Ракел выяснить не удалось. «А вдруг они там обвенчаются! — пронзила ее догадка. — Нет, я должна увидеть Вандерлея немедленно!» И она, придумав какой-то пустяковый предлог, тоже умчалась в Понтал.

Там, не заботясь о своей репутации замужней женщины, сразу же остановила машину у гостиницы и поднялась в номер к Вандерлею. Однако ей все-таки повезло избежать большого позора: Вандерлей и Андреа как раз только что вышли из номера, собираясь уехать в Рио.

— Какая неожиданность! — расплылась в улыбке Андреа. — Ты не нас ли ищешь?

Вандерлей промолчал, но смотрел на Ракел угрожающе.

— Нет, я зашла сюда по делам Маркуса, — вынуждена была ответить та.

— Как жаль, что мы торопимся, — не скрывая своего удовлетворения, молвила Андреа. — Уезжаем домой, в Рио. А то бы могли кофейку попить…

— Я тоже тороплюсь, — с трудом сдерживая гнев, молвила Ракел.

Затем она гнала автомобиль на предельной скорости, "не соображая, куда едет. А когда эта мысль, наконец, пришла ей в голову, то Ракел обнаружила себя на побережье, чуть ли не в сотне миль от Понтала. Повернув обратно, поехала медленней. Однако совладать с собственной яростью никак не могла и, когда в лобовом стекле замелькали окрестности Понтала, круто свернула к морю. Там, выйдя из машины, присела на огромный валун, закурила…

— Я расскажу Маркусу, как в прошлый приезд ты выдала себя за Рут! — грозно прозвучало у нее за спиной.

Обернувшись и увидев перед собой Тоньу, Ракел в то же мгновение с силой толкнула его на камень. Тоньу, не ожидавший столь внезапного нападения, потерял равновесие, ударившись головой о валун. Кровь тоненькой струйкой побежала по его виску.

— Ну и лежи тут, подыхай! — гневно бросила Ракел.

Однако, приехав в родительский дом, она, желая подстраховаться, все же сказала Рут:

— Твой сумасшедший дружок опять на меня покушался. Хотел убить меня! Но я дала ему отпор.

— Где он? — встревожилась Рут.

— Ты, конечно, беспокоишься о нем, а не о сестре, — упрекнула ее Ракел. — Можешь пойти к валуну, посмотреть, как твой дебил истекает кровью.

— Ты чудовище! — только и смогла ответить Рут, устремившись на помощь Тоньу.

Ракел же, коротко изложив матери, зачем сюда приезжала, собралась обратно в Рио.

— Ты даже не хочешь узнать, жив ли Лунатик? — робко спросила Изаура. — А вдруг ты его… убила?

— Ничего с этим гадом не случится, — уверенно заявила Ракел. — Заживет как на собаке.

— Дочка, — решилась дать еще один совет Изаура, — не гонялась бы ты за Вандерлеем, раз он не хочет на тебе жениться. А то и Маркуса можешь потерять, и все богатство…

— Богатство я не потеряю! — успокоила ее Ракел, нежно поцеловав мать на прощанье.

Рут вернулась домой поздно, сказала матери, что у Тоньу — сильное сотрясение мозга и он находится в местной клинике. Дежурит возле него Глоринья.

— Ну слава Богу, живой, — с облегчением вздохнула Изаура. — Хоть он и пытался убить Ракел, а все равно хорошо, что выжил. Поди докажи на суде, что Ракел всего лишь защищалась.

— Она сама напала на него первой, — сказала Рут. — Я верю Тоньу. Очнувшись, он все рассказал.

— Как можно верить сумасшедшему! — недовольно буркнула Изаура, хотя и сама знала, что в данном случае правда была на стороне Тоньу.

Рут не стала возражать матери, зная бесполезность подобных споров. Сейчас ее гораздо больше беспокоило то, о чем сказал Тоньу, придя в сознание:

— Я вспомнил, как погиб мой отец. Его убил сеньор Донату. А теперь я убью его!

Рут и Глоринья стали упрашивать Тоньу пока никому не говорить о том, что он вспомнил, чтобы не накликать гнев Донату, а лучше заявить обо всем комиссару Родригу. Тоньу, послушавшись их совета, согласился временно помолчать, но твердой уверенности в этом у Рут не было.

Между тем Донату, почувствовав свою полную безнаказанность, стал поговаривать о покупке новых лодок на деньги, якобы скопленные им за долгие годы. Слушая эти речи, рыбаки недоверчиво кивали головами: их подозрение в том, что деньги у Флориану украл именно Донату, только росло.

А он, не смущаясь недоверием рыбаков, упивался вседозволенностью. «Я здесь хозяин! — твердил как заклинание. — И никто не смеет становиться мне поперек дороги!»

Узнав, что Флориану отдал свою вторую лодку в пользование Шику Белу, Донату решил примерно наказать обоих.

— Ты еще хочешь выйти в море? — спросил он у Маруджу.

Тот не смог устоять перед соблазном, хотя и опасался гнева рыбаков.

— Пока ты со мной, тебя никто не сможет обидеть, — заверил его Донату, — Сегодня ночью выходим в море.

Однако на сей раз операция прошла не столь успешно — Донату с помощью Маруджу успел потопить лишь одну лодку Флориану, а когда вернулся за другой, на берег неожиданно пришли Шику Белу и Титу. Но все же Донату повезло: он вместе с Маруджу спрятался за камнями, и рыбаки, обеспокоенные пропажей лодки Флориану не заметили злоумышленников.

А наутро удачливого злодея вызвали в полицейский участок, и Донату был уверен, что комиссар Родригу опять подозревает его в краже лодки, не имея никаких улик. Поэтому и заявил с порога свой протест:

— До каких пор будет продолжаться эта травля? Я вынужден подать на тебя в суд, Родригу!

Тот, однако, огорошил Донату письменным заявлением Тоньу, где были подробно изложены обстоятельства гибели его отца. Похолодев от ужаса, Донату тем не менее нашел в себе силы защищаться:

— Мало ли что мог написать сумасшедший, да еще и после недавней травмы головы! Ни один суд не примет всерьез эту бумажку.

К сожалению, Родригу нечем было крыть, и он отпустил Донату, предупредив, что будет искать другие доказательства его вины, поскольку верит показаниям Тоньу.

— Ищи! — ядовито усмехнулся Донату.

Виржилиу, продолжавший плести тайные интриги сразу в нескольких направлениях — против Брену, Ракел, Вандерлея, а также открыто враждовавший с Малу и стремившийся сохранить свой брак с Кларитой (при этом не терял надежды отомстить строптивой Тонии), чувствовал иногда, что его рассудок не выдерживает такого напряжения сил. Острая головная боль, начинавшаяся от висков и вскоре заполняющая собой затылочную часть, распространялась затем на позвоночник, плечи, руки. Виржилиу поспешно глотал обезболивающие таблетки — самые сильные, какие только смог приобрести. Боль заметно притуплялась, но полностью не отступала, и тогда Виржилиу вынужденно прибегал к спиртному, чтобы забыться в тяжелом алкогольном сне.

Кларита, давно заметившая перемену в состоянии мужа, много раз умоляла его обратиться к врачу, но Виржилиу был уверен, что здоров, а головные боли — это всего лишь следствие усталости.

Однако с некоторых пор приступы мигрени участились, и он сам уже подумывал о посещении врача, да все было недосуг. Ни одно затеянное им дело не допускало отлагательства — приходилось действовать немедленно и наверняка. Разве может представиться другая, более благоприятная возможность для свержения Брену, чем закрытие пляжей? Нет, конечно, и этим надо, умело воспользоваться. А Ракел? Можно ли спокойно дожидаться, пока она, разведясь с Маркусом, отсудит половину фамильного состояния, собираемого по крохам предками Виржилиу и преумноженного им самим!

Поэтому и не оставалось времени на заботу о собственном здоровье.

В Понтале недовольство горожан мэром протекало волнообразно: то вроде бы они соглашались со своим положением, понимая, что с постройкой очистных сооружений их доходы многократно увеличатся, а то вдруг им не хватало терпения, особенно в конце каждого месяца, когда они привыкли подбивать бабки и считать полученную прибыль, а иные — убытки. Виржилиу, подметивший эту закономерность, не преминул ею воспользоваться и — не сам, конечно, а через верных людей — подбил владельцев магазинов и мелких лавчонок разом забастовать. Пусть покрутится мэр, когда в городе невозможно будет купить даже самых необходимых продуктов!

И вот все магазины закрылись. Однако по-прежнему работал рынок, и за покупками народ устремился туда.

— Что будем делать? — позвонил патрону Сантьягу.

— Надо устроить погром на рынке, — отдал указание Виржилиу. — Только действуйте очень осторожно, чтобы не попасть в руки полиции.

Сам он появился в Понтале, когда беспорядки уже покатились по рынку и резонанс достиг официальных кругов в Рио, вынужденных признать, что Брену плохо справляется с обязанностями мэра.

— Открой ты эти проклятые пляжи, — в который раз посоветовал он шурину. — Тогда и торговцы откроют свои лавки.