Секрет тропиканки

Глава 5

По мере того как приближался день свадьбы, стали обнаруживаться мелкие неприятности, омрачавшие настроение Маркуса. Во-первых, Андреа будто бы нечаянно, а на самом деле по сговору с Виржилиу, оступившись, упала в бассейн, и в руках у нее при этом были все приглашения на свадьбу, которые, разумеется, намокли. Рассылать их в таком виде было невозможно, а на то, чтобы отпечатать новые, не оставалось времени. В результате на свадьбу оказались приглашены лишь самые близкие, к которым не зазорно было обратиться и по телефону. Маркус подозревал, что Андреа сделала это специально, однако прямых доказательств у него не имелось.

Другая неприятность всплыла тоже буквально за день до свадьбы: Сесар, на которого Маркус рассчитывал как на свидетеля, должен был ехать на какой-то конгресс юристов. Зе Луис, как нарочно, тоже куда-то запропал, и Маркус посетовал на эти обстоятельства в разговоре со своим, по сути, шапочным знакомым — Алемоном.

— Если тебя устроит, то я мог бы стать твоим свидетелем, — вызвался Алемон.

Маркус с благодарностью принял его предложение.

Услышав от сына имя свидетеля, Кларита побледнела, что сразу же заметил Виржилиу

— Ты знаешь этого Алемона? Что тебя с ним связывает? — подступил он к жене с расспросами.

— Да, он был капитаном теплохода, на котором я однажды отдыхала, — неохотно ответила Кларита и поспешила переключиться на другую тему: — А кто будет свидетельницей?

— Рут — ответил Маркус. — Но есть еще одна проблема: Ракел расстроена, оттого что ее некому вести к алтарю.

— Как? А сеньор. Флориану? — изумилась Кларита.

— Он отказался. Ракел говорит, что он приболел и к тому же стесняется.

— Странно. Она ведь его дочь, — продолжала недоумевать Кларита, а Виржилиу что-то смекнув, произнес с ядовитой ухмылкой:

— Ну, наверно, твоя невеста хочет, чтобы к алтарю ее вел я? Что ж, придется мне это сделать.

— Спасибо, отец, — растроганно молвил Маркус, не учуяв в тоне Виржилиу никакой издевки.

Вскоре, однако, всем стало ясно то, о чем догадывался проницательный отец семейства. И вскрылось это, как всегда бывает в подобных случаях, неожиданно: Арлет, навестив с утра свою подругу Рут в отеле, где остановился Флориану с женой и дочерьми, обмолвилась о том, что Виржилиу поведет Ракел к алтарю. Флориану потерял дар речи от такого сообщения, Арлет же, заметив его реакцию, добавила:

— Но ведь вы сами отказались…

— Я?! — возмутился Флориану.

— Простите, — растерялась Арлет. — Так утверждала Ракел.

— Боже мой! Какой позор! Она стесняется собственного отца! — не мог успокоиться Флориану. — Сейчас я пойду к ней…

Рут едва ли не силой удержала отца от скандала накануне венчания.

Арлет, вернувшись в дом Виржилиу. рассказала о случившемся Кларите. Та была потрясена. Вездесущий Виржилиу оказался как раз поблизости и услышал конец их разговора.

— Ну, теперь вам все понятно? — спросил он с явным торжеством. — Этого следовало ожидать.

— Не говори только ни о чем Маркусу, — попросила мужа Кларита. — Не стоит его расстраивать в такой день.

На том и порешили.

Свадьба прошла довольно уныло из-за малого количества гостей и натянутых отношений меду присутствовавшими на торжестве. Флориану и Рут держались скованно, помышляя лишь о том, как бы поскорее уехать отсюда. Изаура же не скрывала своего счастья, глядя на Ракел, Виржилиу и Кларита всячески создавали видимость согласия и подобающей моменту торжественности. Андреа выглядела подавленной и растерянной. Даже Малу из любви к брату в тот вечер почти не хулиганила.

Наконец тягостное застолье подошло к финалу, и новобрачные стали собираться в аэропорт, чтобы улететь в свадебное путешествие.

Семейство Флориану отправилось дамой на машинах Брену и Алемона, которые любезно согласились довезти родственников невесты до Понтал-де-Арейа.

Выйдя утром в город, Рут узнала, что за время ее двухдневного отсутствия тут произошло множество важных событий. Во-первых, Титу — сын Шику Белу — сделал предложение Глоринье, и Донату скрепя сердце вынужден был согласиться с их помолвкой. Во-вторых, сам Шику Белу попался на продаже отборных, самых крупных креветок, которые по договору предназначались Донату как владельцу лодок. И разоблачил рыбака все тот же сеньор Донату. Разразившийся скандал не успел получить своего развития только потому что его затмил другой, гораздо более мощный — на центральной площади кто-то выставил огромное чучело Брену с надписью: «Пугало для туристов». Вокруг чучела возник стихийный митинг, и симпатии горожан опять разделились. Одни яростно ругали мэра за то, что их доходы резко упали из-за отсутствия туристов, а другие, наоборот, восторженно поддерживали его усилия по сооружению новой, экологически чистой системы канализации.

Виржилиу, организовавший эту акцию, не упустил случая приехать в Понтал-де-Арейа и собственными глазами увидеть, как разъяренная толпа будет сыпать проклятия на голову мэра. Однако Брену удалось успокоить собравшихся, пояснив им, что убытки, которые они несут — временные и с окончанием строительства очистных сооружений все потери окупятся с лихвой. А пока для самых нуждающихся мэрия предусмотрела льготные ссуды и частичную компенсацию убытков. Заинтересованные горожане тотчас же засыпали Брену вопросами, к разговор незаметно перешел в деловое русло.

Виржилиу чертыхаясь, поспешил к своей машине, но внезапно увидел в толпе Тоньу и почувствовал острое желание овладеть ею немедленно. «Как она меня волнует!» — повторял он по дороге домой, сам удивляясь столь сильному порыву страсти.

— Что с тобой? — встретила его Кларита. — У тебя лихорадочно блестят глаза. Ты не заболел?

— Нет. Я соскучился по тебе! — и он с ходу повалил жену на диван, представляя, будто перед ним Тониа.

Клариту такое поведение мужа попросту испугало, так как он показался ей в тот момент почти невменяемым.

Между тем конфликт Шику Белу и Донату тоже нашел свое разрешение: Титу, живший до той поры в столице и скопивший там кое-какие деньги, снял их со счета и вздумал купить собственную лодку чтобы рыбачить на ней вместе с отцом в Понтал-де-Арейа и больше не зависеть от алчного Донату отбиравшего у рыбаков две трети их улова.

После отъезда Маркуса Малу стало совсем скучно в родительском доме, и она вздумала прогуляться в бывшее поместье Арлет. Вместе с ней отправилась и Карола. не оставлявшая надежды помирить подругу с Алоаром.

Малу, однако, извиняться перед ковбоем не стала, а по-прежнему поддразнивала его, хотя он и не поддавался на ее провокации. Такое независимое поведение Алоара задело за живое Малу и она, нарочно подвернув ногу, симулировала вывих голеностопного сустава.

— Ой, я не могу идти, — корчилась она якобы от боли. — Помогите!

Находившемуся поблизости Алоару ничего не оставалось, как взять ее на руки и отнести в дом. Затем, осмотрев сустав, он заключил, что никакого вывиха у Малу нет, но небольшое растяжение мышц и сухожилий все-таки имеется. Таким образом, ему пришлось и дальше опекать эту непредсказуемую гостью. А она, к немалому удивлению Алоара, вдруг притихла, всегдашняя резкость ее куда-то исчезла, и наоборот — появилась мягкая, доброжелательная улыбка.

— Ты не сердись на меня, ковбой, — сказала она, попивая кофе на террасе и с грустью глядя на заходящее солнце. — Я только дома такая ужасная, а здесь, вдали от отца, становлюсь паинькой.

— Малу — очень добрая и надежная, — добавила Карола — Поэтому я и дружу с ней.

Алоар мысленно согласился с Каролой, но вслух этого не высказал.

Расстались они с Малу почти друзьями.

Еще будучи в Рио-де-Жанейро на свадьбе сестры, Рут договорилась с Арлет, чтобы та подыскала хорошего врача для Тоньу. Арлет выполнила просьбу подруги и даже сама приехала в Понтал-де-Арейа, чтобы увезти Тоньу и Рут на своей машине.

Донату отпустил пасынка охотно, все еще не теряя надежды обольстить Глоринью. В свою очередь Тоньу мог уехать из дома со спокойным сердцем, так как рядом с сестрой теперь находился ее жених Титу.

После женитьбы Маркуса Тоньу стал более откровенно выражать свое чувство к Рут, доставляя тем самым невыносимые страдания Алзире.

— Если меня и в самом деле вылечат, — мечтательно говорил он, — то я смогу жениться на Рут.

В клинике, куда Арлет и Рут привезли Тоньу, его протестировали, сняли энцефалограмму, прописали лекарства и велели вновь прийти на прием через две недели. Затем, прежде чем отправиться обратно в Понтал-де-Арейа, Арлет предложила заехать в дом Виржилиу, где жила сейчас, чтобы немного передохнуть и пообедать.

Кларита, знавшая от Арлет историю Лунатика, приняла его радушно, даже ласково, и он, всегда чутко улавливавший в людях доброту сразу же доверился этой милой сеньоре, стал рассказывать о своих песчаных скульптурах и о том, что ему лучше всего удаются скульптурные портреты Рут.

— А Ракел я не люблю, — простодушно добавил он.

— Почему? — спросила Кларита.

— Она злая. Разрушает мои песчаные фигуры, обижает Рут. Да, она отбила у Рут парня.

— Ты говоришь о Маркусе? О моем сыне?

— У него такая шикарная огромная машина!

— Это мой сын, грустно произнесла Кларита.

— Мне очень жаль, — Посочувствовал ей Тоньу. — Потому что Ракел не принесет Маркусу счастья. Она любит не вашего сына, а совсем другого — Вандерлея.

— Арлет, может, мы уже поедем? — вмешалась Рут, понимая, что Тоньу и так сказал слишком многое из того, о чем следовало помолчать.

— Нет, отчего же? — вставил свое слово Виржилиу, до той поры помалкивавший, и внимательно слушавший Лунатика. — Побудьте с нами хотя бы до вечера.

Но Арлет тоже верно оценила обстановку и стала собираться в дорогу.

— Ну, что скажешь? — спросил Виржилиу Клариту когда гости уехали.

— Ужасно, — ответила она. — Но ведь у этого парня вроде бы не все в порядке с головой?

Виржилиу не мог простить Брену той публичной победы на митинге и организовал новые беспорядки в Понтал-де-Арейа. По его указке Сантьягу и Жоэл напоили нёскольких оставшихся в городке туристов и спровоцировали их на купание в море. Увлеченные примером смельчаков, нарушивших запрет мэра и эпидемиологической службы, к купающимся присоединился и кое-кто из местных жителей. Всех их арестовала полиция. К несчастью, среди арестованных оказалась и давняя подруга Веры, приехавшая в Понтал погостить. Брену всегда недолюбливал эту Марию-Элену, считая ее легкомысленной и дурно влияющей на Веру. Теперь же он и вовсе разозлился, поскольку сам объяснял гостье, почему нельзя купаться в море. Супруги поссорились.

А среди горожан опять возникло недовольство мэром, применившим такие строгие меры к купальщикам.

— Отпусти их из-под ареста, — посоветовал Брену Виржилиу, — не нагнетай обстановку.

— Нет, в данном случае я должен проявить твердость, — стоял на своем Брену; и этот его ответ весьма удовлетворил Виржилиу

Из мэрии он отправился прямо в магазин к Тонии, что стало для него уже навязчивой идеей.

Едва завидев ненавистного вице-мэра, Тониа попыталась запереть магазин изнутри, но Виржилиу успел протиснуться в узкую щель и захлопнул за собой дверь.