Поцелуй небо

9. Коннор Кобальт

Когда мы поднимаемся по лестнице на верхний этаж, я обнаруживаю Роуз и Дэйзи, разговаривающих шепотом у камина. Дэйзи подставляет свое тело, чтобы загородить камеру, уклоняясь каждый раз, когда Бен пытается снять Роуз.

Я потираю губы, разглядывая свою девушку. Она задерживает дыхание, ее шея напряжена, когда она слушает свою сестру.

И на ней на самом деле штаны, она одета в черный свитер Calloway Couture и зауженные джинсы другой марки. Она боится засветить своё тело камерам и не раз говорила, что единственные танцы, с которыми она знакома, это бальные танцы. Вальс и фокстрот.

Развратные танцы не входит в её репертуар.

Внезапно появляется Лили и ударяет кулаком в плечо Ло.

Он в насмешку съезживается.

— Ой, за что, черт возьми, это?

— За это дурацкое пари, — шипит Лили, понижая голос, когда Бретт приближает её, прикрепляя микрофон к своей камере. Но неважно, слышит он её слова или нет. Мы все носим микрофоны, которые улавливают её голос. К тому же, дом завален звуковым оборудованием.

Скотт сидит на кожаном диване. Его глаза встречаются с моими, и он расплывается в самодовольной улыбке.

Я прячу всё в себе: особенно гнев, который грозит вырваться наружу.

— Что делает Дэйзи? — спрашивает Райк.

Лили берет Лорена за руку.

— Дает Роуз советы.

Райк хмурит брови.

— Это ты чёрт возьми сексуально зависимая. Разве не ты должна давать советы?

— Эй, — предупреждает Ло, сверля взглядом.

Он разводит руками.

— Это честный вопрос.

— Он также и грубый.

— Тогда я спрошу вежливее, — он снова смотрит на Лили. — Ты явно опытнее своей младшей сестры. Так какого, блядь, хрена ты не инструктируешь Роуз?

Ло качает головой.

— Как убого.

— Это лучшее, на что я способен.

Лили дотрагивается до своей груди.

— Мне нравятся клубные танцы, но лично я никогда танцевала на коленях.

— А Дэйзи танцевала? — в недоумении спрашивает Райк.

— Она сказала, что делала это однажды.

Лили расслабляется у груди Ло, и он прижимает её к себе.

Райк сердито выдыхает.

— Ты понимаешь, что девяносто процентов приватных танцев — это практически то же самое, что и когда девушка сверху во время секса? Ну, знаешь там, ездит верхом на парне.

— Не думаю, что Роуз хочет довести танец на коленях до такого уровня при камерах.

Наш разговор прерывает звук скрежета. Я смотрю, как Скотт тащит в гостиную обеденный стул, ножки которого царапают паркет.

Когда он ставит его в центр, он постукивает по спинке стула.

— Присаживайся, Коннор.

Я не люблю исполнять приказы, если только в них нет большей выгоды для меня. А в данном случае её нет.

Все взгляды и камеры устремлены на меня, ожидая моей реакции, молча интересуюсь, выполню ли я простую просьбу Скотта Ван Райта. Роуз стоит безупречно прямо, её конечности затвердели и застыли. Всё, что я вижу, — это страх, который я отчаянно хочу забрать.

Я смотрю прямо на Скотта и нарушаю напряженную тишину несколькими словами.

— Присаживайся, Роуз, — мой взгляд отрывается от Скотта, даже когда веселье стирается с его лица.

— Этого не было в условиях пари, — говорит Скотт.

— Я меняю условия.

Каблуки Роуз стучат по паркету, когда она подходит к стулу. Она садится, отводя плечи назад и скрестив лодыжки, как будто только что заняла свой гребаный трон.

Моё тело раскаляется от одного взгляда на неё.

Я переключаю своё внимание на Ло, который положил руки на плечи Лили.

— Ты всё ещё увидишь приватный танец. Ты не против этого?

— Это всё, чего я хочу.

— Подождите, — Дэйзи поднимает руки вверх, а затем указывает на меня. — Ты будешь танцевать приватный танец для Роуз?

— Да, — я достаю свою черную рубашку из брюк.

Она лучезарно улыбается.

— Хорошо, мы должны это записать.

Она поворачивается, как будто собирается достать камеру, и ее локоть врезается в Canon Rebel Саванны.

— О... точно... забейте.

Только Дэйзи, девушка, которую постоянно на работе преследуют фотографы, могла на мгновение забыть, что нас уже всех снимают.

— Блядь, я должен это увидеть, — говорит Райк, устраиваясь на диване рядом со Скоттом. Все занимают места, готовые к представлению.

Но я встречаюсь взглядом только с Роуз, когда подхожу к ней. Она вцепилась в деревянный стул, напуганная, взволнованная и возбужденная.

Она следит за моим телом, когда я расстегиваю рубашку, и её дыхание становится глубже.

Неизвестность пугает её.

Но это может быть самый невероятный, самый неистовый внетелесный опыт, который она когда-либо испытывала.

Приготовься, дорогая. Это может вскружить тебе голову.