Я тебя испорчу, Майор

19. Катя

Утром Трофимова проснулась самая первая. Стараясь сильно не шуметь, она умылась, переоделась и спустилась на первый этаж, чтобы накрыть стол к завтраку. Распахнув окно, она, пританцовывая и наслаждаясь звуками природы, принялась за дело. Проснувшиеся немного позже, остальные домочадцы пришли уже ко всему готовому.

— Доброе утро, — расцвела Катя при виде папы и подруги. — Садитесь. Чай или кофе?

— Ты сегодня прямо раннzя пташка, — хмыкнул мужчина и, притянув дочку к себе, поцеловал её в макушку. — Доброе, красота моя. Мне чаю налей, пожалуйста.

— Я просто проснулась и поняла, что не хочу больше спать, поэтому решила заняться чем-нибудь полезным, а не просто лежать и пялиться в потолок. Манюнь, тебе кофе?

На самом деле девушку переполняло предвкушение и приятное волнение, стоило только представить, что выходные она вновь проведёт в непосредственной близости от Соловьёва. Интуиция пророчила ей веселье, пятая точка чувствовала новые приключения, а здравый смысл неминуемые последствия, если она в том же духе продолжит дёргать тигра за усы. Поэтому и не спалось.

— Да, давай, — сонно потирая глаза, согласилась Баженова.

Поставив перед ней кружку, Катя села рядом и потормошила подругу за плечо.

— Мару-у-уся, просыпа-а-айся.

— Не могу-у-у, — ответила та, отчаянно зевая.

— А надо, — вклинился в их разговор Сергей Иванович, взглянув на наручные часы. — Скоро уже все подъедут. Уверен на сто процентов, что первым приедет твой батька.

Баженов Валентин Ильич не обманул ожидания старого друга и появился раньше назначенного времени на десять минут. Выйдя из машины, он первым делом поздоровался с дочкой, едва не задушив Машу в своих медвежьих объятиях, а потом уже переключился на Трофимова с Катей. Всю жизнь проработав в органах следствия и дослужившись до звания подполковника юстиции, Валентин Ильич уже второй год пребывал на пенсии и развлекал себя активными видами отдыха, чем не на шутку волновал свою семью. Вот и сейчас на крыше его внедорожника красовался новенький и, судя по комплектации, достаточно дорогой горный велосипед

— Ильич, ты никак в горы собрался? — приветствуя друга рукопожатием, поинтересовался с улыбкой Сергей Иванович.

— Не я, а внук, — гордо произнёс Баженов. — Сказал, что вместе с дедом будет горные вершины покорять.

— Помнится мне, что твоему внуку всего три года. Куда ему такая махина?

— Так на вырост.

— Ой, папа, — со вздохом покачала головой Маша, разглядывая велосипед. — Лёха в курсе, что ты Илюшке такую громадину купил?

— Ещё нет. Вот сейчас приедет и увидит.

Младший сын в большой семье Баженовых пошёл в отца во всём — и в работе, и во взглядах на жизнь, и в характере, но единственное, что их различало — это отношение к вопросу воспитания детей. Лёша пытался растить сына так, как рос сам, в атмосфере равенства, доверия и адекватной строгости, а Валентин Ильич считал иначе и упорно разлагал сыну дисциплину в семье, всячески балуя внука и иногда переходя границы.

— Ты ходишь по краю, пап. В этот раз Лёшка точно пожалуется на тебя Владу.

— Больно он понимает в том, как нужно воспитывать детей, — проворчал мужчина, с уже меньшим энтузиазмом поглядывая на своё приобретение. — Сам бобылём ходит, а батю жизни учит.

Если кто и был способен умерить пыл Валентина Ильича так это его старший сын — Владлен. Почти его копия внешне и абсолютно не похожий на родителя внутренне, Влад в своё время, даже отучившись в академии на сотрудника следственных органов, решил не идти по стопам папы и деда и открыл своё собственное дело, которое сейчас приносило ему внушительный доход. Именно он, не страшась гнева и недовольства отца, мог вернуть его с небес на землю.

— Кстати, а Алексей сам где? — спросил Сергей Иванович.

— Сказал, что своим ходом приедет, так что скоро будет.

Постепенно в ограде рядом с машиной Баженова начали появляться и другие автомобили, но того заветного серебристого джипа всё не было. Но Катя не спешила расстраиваться. Девушка наслаждалась дачей, солнцем и общением с папиными друзьями, которых знала с самого своего рождения. Но через какое-то время, с удовольствием потягиваясь на ступенях веранды и ожидая пока из дома выйдет подруга, чтобы отправиться на речку, она почувствовала на себе уже знакомый, пробирающий до косточек, взгляд.

— Твой приехал, — появилась рядом Маша с полотенцами в руках.

Трофимова повернула голову в сторону и встретилась с синими глазами Майора. В голубой свободной рубашке, летних брюках и белоснежно-белых кедах он вышел из своей машины и Катя в который раз подумала, что ему нужно было идти работать в модели нижнего белья, а не в органы. Красив, как греческий бог и суров, как скандинавский. Даже на расстоянии она чувствовала, исходящие от него, волны холода и пока что ещё тихой злости.

— И твой тоже, — расплылась в широкой улыбке девушка, заметив, что с пассажирских мест вышли Лёша Баженов и Богдан Зорин.

Подруга, широко распахнув глаза и став одного цвета со своей ярко-красной майкой, замерла, а мужчины в это время, о чём-то переговариваясь, не спеша направились в их сторону.

— О-о-о, сын приехал, — во весь бас своего зычного голоса возвестил всех Валентин Ильич, отчего Маша мгновенно отмерла и хотела уже было убежать куда глаза глядят, но Трофимова успела удержать её за руку.

— Поздно, — не прекращая улыбаться, пробормотала ей на ухо девушка. — Они уже рядом.

— Вы почему так долго? В пробку что ли попали? — вышел на веранду Сергей Иванович, чтобы поприветствовать опоздавших гостей. — Ух ты, Богдан, какой сюрприз! Рад тебя видеть! Неужели тебе дали выходной?

— Так точно, Сергей Иванович! Парни опоздали потому что меня в последний момент захватили из дома, так что, каюсь, это я всех задержал, — освещая всех белозубой улыбкой, ответил Зорин.

— Не страшно, главное, что смог вырваться.

Подойдя ближе, мужчины перекинулись с Трофимовым и Баженовым ещё парочкой слов и прошли в дом. Саша, проходя мимо девушек, удостоил их равнодушным кивком, Лёша на правах старшего брата короткими, но крепкими объятиями и парочкой добродушных подколов, а Богдан, остановившись напротив, снял солнцезащитные очки и окинул подруг внимательным взглядом.

— Привет, девчонки, — обаятельно улыбаясь, поздоровался он. — Вы, как всегда, выглядите просто неотразимо.

Катя, уловив краем глаза, что Маша покраснела ещё сильнее и уткнулась глазами в пол, поняла, что участвовать в этом разговоре придётся ей одной и вернула Зорину одну из своих самых приветливых улыбочек.

— А ты, как всегда, не устаёшь это подмечать. Как твои дела, Богдаша? Что новенького?

— Дела — замечательно. Новеньким, к сожалению, похвастаться не могу, разве только парочкой новых седых волос и хроническим недосыпом.

— Не бережёшь ты себя, Бодя, — участливо поцокала языком Трофимова. — Нельзя же так. Работа работой, а о себе любимом заботиться тоже надо, правда, Манюнь?

Толкнув подругу в бок и с намёком подёргав бровью, Екатерина отступила чуть назад, переключая внимание собеседника на Баженову. Та, вскинувшись, прожгла глазами сначала её, а потом, собравшись духом, взглянула на Богдана, который, воспользовавшись возможностью, шагнул к ней ближе и чуть наклонился вперёд, отрезая девушке пути к отступлению.

— Чтобы высыпаться, нужно ложиться пораньше, — выпалила Мария, взволнованно переступив с ноги на ногу. — Вот я, например, ложусь спать ровно в девять часов вечера и…

— Одна?

— Что? — растерялась она, недоумённо хлопнув ресницами.

— Одна спать ложишься? — переспросил с серьёзным видом Зорин.

Баженова, изменившись в лице, побледнела и на пару секунд зависла, раздумывая над вопросом, а потом отрицательно покачала головой и Богдан тут же нахмурился.

— А с кем? — обманчиво спокойно продолжил он разговор, всё сильнее походивший на допрос.

— С Герой, — честно ответила девушка.

Катя же, наблюдающая за ними со стороны, едва удержалась, чтобы не рассмеяться в голос. Гера, а по документам, Геральд-Филипп-Людвиг-Третий был немецким догом, который по ночам принимал Машу за личную подушку и всей своей семидесяти килограммовой тушей дрых на ней без задних лап, но, судя по нахмурившему брови Боде, он о псе забыл напрочь и, наверняка, уже подумал о каком-нибудь парне, с которым его зазноба проводила ночи.

— Чтобы не было недоразумений, добавлю, что Гера — это собака, — вставила свои пять копеек Трофимова и снова отступила назад.

— Я думал, его звали Филя, — ответил мужчина, продолжая пристально смотреть на Марусю.

— Он больше откликается на Геру или Геральда-Филиппа.

— Хмм, интересно…

Неизвестно сколько ещё времени они продолжили бы стоять напротив и съедать друг друга глазами, если бы Зорина не позвал Валентин Ильич, а Маша не вспомнила про полотенца в своих руках и речку. Не попрощавшись, она резко развернулась и быстрым шагом, не забыв подхватить подругу под локоть, устремилась к пляжу.

— Это было очень романтично, — не удержалась от комментария Катя, едва успевая за Баженовой.

— Ой, Катюх, вот я сейчас вспомню как правильно дышать и ты у меня получишь! — пригрозила ей подруга, загнанно дыша.

Рассмеявшись, Трофимова игриво ущипнула Маню за плечо и перешла на бег.

— Сначала догони!