Я тебя испорчу, Майор

21. Александр

Самое хреновое в ситуации, в которую он попал, заключалось в том, что Барби была права. Саша, действительно, её хотел и новость о том, что она дочка начальства, ничуть не уменьшило его желание, а Катина настойчивость и провокации только усилили напряжение в штанах. Не помогали ни здравый смысл, настоятельно требующий держаться от неё как можно дальше, ни чувство самосохранения, ни собственные решения, которым мужчина всегда неукоснительно следовал и изменял им только в крайне редких случаях.

Даже прохладная речная вода, куда Соловьёв занырнул с головой после встречи на кухне, не смогла привести его в чувство. Перед глазами упорно стояли светлые кудряшки, загорелая кожа, аппетитная грудь, так и просящаяся в ладони, тонкая талия и округлые ягодицы, так ладно прижимающиеся к паху. Хотя изначально, когда майор только заехал во двор дома и среди сослуживцев с начальством увидел улыбающуюся во все тридцать два Трофимову, он про себя проклял всё на свете и принялся вспоминать самые страшные картины с мест преступления, которые ему удалось увидеть за годы службы, лишь бы только не обращать внимание на соблазнительные формы дочери шефа. И, пока Катя была на расстоянии, его воображение прекрасно справлялось с поставленной задачей, но стоило девчонке появиться в непосредственной близости, нагло влезть в личное пространство и потереться об него всем, чем только можно было, как гениальный план рухнул, а запасного за пазухой не оказалось. Каким только образом удалось взять себя в руки и отойти от неё в сторону Саша не знал, но хвалить себя и радоваться не спешил. Общение с Барби всё сильнее походило на русскую рулетку и что-то мужчине подсказывало, что преимущество явно не на его стороне. Катенька Трофимова шла к своей цели с завидным упорством, а сил ей сопротивляться и обманывать себя у него с каждым днём становилось всё меньше и меньше. А ведь вчера, когда она помахала ему ручкой и ушла, Саша подумал, что сможет справиться с влечением к ней. Практика у неё закончилась и в управе они больше видеться не смогут, пересечься где-нибудь в другом месте вероятность, конечно, была, но очень низкая и, в конце концов, не будет же она ловить его где-нибудь у дома, правильно? Но он, дурак, не учёл того, что Катя — дочь его шефа и ей не нужно заниматься преследованием, чтобы встретиться, достаточно лишь просто быть рядом с отцом, а там судьба сделает всё сама и как-нибудь да столкнёт их нос к носу.

— Сань, ты там с русалками что ли познакомился на дне, а нам не говоришь? — хмыкнул Богдан, когда он в очередной раз вынырнул из воды. — Ныряешь и ныряешь.

С русалками? Скорее, с чертовкой. Одной пигалицей, из-за которой у него стоит как у сопливого юнца на голую модель из журнала для взрослых.

— Давно не был на природе, так что отрываюсь пока могу.

— Это да, — довольно вздохнул Зорин, щурясь на солнце. — Нужно ловить момент.

— Это ты сейчас про речку или дочку Валентина Ильича?

— От тебя, майор, ничего не скроешь, да? Всё видишь.

— А ты скрывался? — хмыкнул Александр, вспомнив, какими глазами друг смотрел на Машу, когда они только подъехали к дому Трофимовых.

— Да не особо, если честно, — хохотнул Бодя. — Я Валентину Ильичу уже давно сказал, что Маню в один прекрасный момент замуж позову.

— А он что?

— Сказал, чтобы попробовал и рискнул здоровьем, но где наша не пропадала, верно?

— Верно, — кивнул Соловьёв и вновь погрузился в воду.

Почему-то лишь одна мысль о женитьбе на дочке начальства вызывала у него желание утопиться.

Проведя на речке около двух часов, мужчины вернулись на дачу, где девушки, оставшись одни, развели бурную деятельность по обустройству беседки к вечернему пиру. Стол, накрытый скатертью, был заставлен посудой, упакованной в пищевую плёнку, мангальная зона подготовлена к жарке мяса и овощей, а из открытого окна кухни доносились запахи чего-то очень ароматного и вкусного.

— Девчонки, вы чем занимаетесь? — поинтересовался Сергей Иванович, оглядывая беседку.

— А мы тут решили пирогов испечь и ещё кое-что приготовить по мелочи, чтобы сейчас перекусить, — с готовностью ответила румяная Катя, поправляя цветастую повязку на голове. — Так что переодевайтесь и спускайтесь, скором будем обедать.

— И когда вы это всё успели сделать?

— Я съездила по-быстренькому в магазин, докупила продуктов, которых не хватало, а Маруся в это время занялась начинкой для пирогов.

— Чур, мне самый большой кусок пирога! — громко провозгласил Богдан, вызвав у мужиков синхронную волну протеста.

— Куда вперёд батьки прёшь?! — возмутился Валентин Ильич, сурово зыркнув в сторону Зорина. — Ишь какой! Вы только посмотрите на него! Доча, его не корми, обойдётся!

— Пап, пирогов хватит всем, — попыталась успокоить отца Маша.

— Всё равно обойдётся! — упорно стоял на своём Баженов-старший. — Будет знать потом как наглеть!

— Валентин Ильич, как же так? — наигранно расстроился Бодя. — Я думал, что вы меня любите, а, оказывается, голодом заморить хотите.

— Заморишь тебя, бугая такого.

Все рассмеялись, а Зорин, подойдя первым к двери, любезно её распахнул перед своим будущим тестем.

— Не серчайте, Валентин Ильич, я просто пошутил.

— Пошутил он… — проворчал Баженов, но в дом всё же прошёл.

Наблюдая за происходящим, Саша упустил момент, когда Катя оказалась рядом с ним и окутала сладким ароматом клубники, от которого во рту мгновенно выделилась слюна. Она ничего не говорила и, вообще, никак не реагировала на его присутствие, всем своим видом показывая, что всего лишь ждёт отца, чтобы вместе с ним зайти домой. Той девчонки, которая совсем недавно едва не свела его с ума на кухне, будто и не было вовсе. Вместо неё рядом стояла примерная дочь генерал-полковника юстиции с милыми веснушками на носу и невинным взглядом. Такая Барби кружила голову ничуть не хуже, чем прежняя. Такую Барби не терпелось прижать к кровати, стене или любой другой более-менее ровной поверхности. Такую Барби хотелось трахать медленно, не торопясь, смакуя каждый её взмах ресниц, каждый стон и каждый вскрик.

— Ты палишься, майор, — вдруг хмыкнула девчонка, взглянув на него из-под ресниц.

— Не понял? — нахмурился он.

— Так смотря на меня, ты палишься.

— Я на тебя не смотрю.

Отрицать очевидное было очень глупо и по-детски, но и согласиться означало сдать себя с потрохами, перечеркнув все свои слова, старания и попытки дистанцироваться.

— Сделаю вид, что поверила.

Мужчина, сцепив зубы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь ещё, плавно отошёл в сторону, вставая рядом с Лёшей Баженовым, который, судя по выражению лица, переписывался с женой. В этот же момент к Кате подошёл Сергей Иванович и, обняв дочь за плечи, завёл её в дом.

— Саня, моя Тоня шлёт тебе привет, — не отрываясь от телефона, сказал приятель.

— Передавай ей от меня тоже.

Лёха кивнул и потерял к нему весь интерес, что было Александру только на руку. Он сейчас не в состоянии вести беседы и быть тем Соловьёвым, к которому все привыкли. Потому что Катенька Трофимова вытянула из него другого, спрятанного в самые дальние полки сознания, человека, который, словно проснувшись после долгого сна, требовал от него всего и сразу, а, в частности, её саму и желательно надолго. Этот старый знакомый совершенно не вписывался в идеальный образ отца двоих детей, разведённого мужика и профессионала своего дела. Он плевал на возраст, общественные нормы, диктующие, что взрослый мужчина не может спать с молодой девушкой, и Сашины убеждения, запрещающие иметь какие-либо отношения с дочкой начальства. А она это чувствовала. Читала его, чертовка, как открытую книгу, мельтешила перед глазами, виляя пятой точкой, и абсолютно точно не собиралась останавливаться.