Ночь падающих звезд. Три женщины

Бессмыслица. В конце концов он ехал не к женщине, что ожидала его с нетерпением, а к той, что бросила его. Во всяком случае, ему так казалось. И Николе должно было так же казаться.

Автобус остановился на площади перед дворцом.

Дворец Холируд.

Первая королевская резиденция Шотландии. Никола, кивнув своей группе, повела ее на запруженный посетителями двор перед дворцом. Здание, довольно низкое для замка, прямоугольной формы, не отличалось красотой. Здесь жила королева со своими домочадцами, когда приезжала в Эдинбург. Пока не был полностью уничтожен королевский род.

Дворец наполняла скорбь. Свыше восьми столетий стоял он здесь, постоянно перестраиваемый и изменявший свой облик, но покои Марии Стюарт сохранились, их можно было посмотреть, включая кровавые пятна в обеденном зале.

Здесь был убит итальянский писец, музыкант и певец Давид Риччо — лордом Дарнлеем и его приспешниками. Мария простила ему ненависть к чужеземцам и вышла за него замуж. Через два года он был также убит — лордом Босуэлом. И за него вышла замуж неустрашимая королева. Неудивительно, что благородные лорды почувствовали пресыщение и свергли Марию. Она бежала в Англию, там была посажена на десять лет в тюрьму королевой Елизаветой и, в конце концов, сложила голову на плахе. Таково краткое изложение истории.

— К счастью, история современного королевского дома не настолько кровава, — заключила Дарлинг Никола свое описание и добавила: — Отдых на полчаса.

Во дворе стоял шотландец с волынкой. Кто хотел, мог с ним сфотографироваться. Все это напоминало Санта-Клаусов в универмагах.

Тина Лобеманн бросилась к мужчине в короткой юбке-похоже, что национальный костюм здесь носили представители лишь старшего поколения. Родители ее фотографировались, все развлекались. В конце концов клетчатый, в солидных летах «юноша» воспользовался моментом и поцеловал Тину.

— Ох! — воскликнули вдовы, притворно застенчиво хихикая.

С завистью рассматривали они Тину, как будто чем-то необыкновенным был поцелуй толстого пожилого мужчины.

Хильда грустно вздохнула и погладила Тину по щеке.

— Ну и как целуются шотландцы? — тихо спросила она.

— Мокро, — ответила Тина, скорчив гримасу.

— Все дело в волынке, — решительно заявила Эмма, не вдаваясь в подробности.

Тео огляделся. Где Никола? Либо она была где-то занята, либо исчезла. Чем она занималась, когда исчезала, как тогда на пароме или вот теперь?

Он не терпел все эти спектакли для туристов, поэтому отправился по узкой дорожке, вьющейся среди рододендронов, и вышел к малюсенькому, не больше хлебопекарной печки домику. Стояла полнейшая тишина. Даже птицы смолкли. Все дышало стариной. Ни души.

И все-таки! На камне, прислонившись к толстому стволу вяза, кто-то сидел с закрытыми глазами и мечтательным выражением лица.

Никола!

Тео остановился, не зная, что предпринять. И тут она произнесла, не открывая глаз:

— Да подходите уж, вы не помешаете.

— Простите. — Он приблизился на цыпочках. — Что вы здесь делаете?

— Подзаряжаюсь. Как наш милый Хушль урывает время для сна, так и мне требуется снятие напряжения. Всего пару минут, — улыбнулась она ему. — Вот и все в порядке.

Тео, в ответ на ее приглашение, присел рядом на камень перед доисторической пекарней.

— Купальня Стюартов. — Никола, подняв руку, нежно прикоснулась к каменной кладке — Сюда она приходила из дворца, чтобы искупаться. Здесь так низко, что можно рукой достать потолок.

Она встала, чтобы показать ему. Он тоже потянулся рукой. Они находились очень близко друг от друга.

— Сколько же красоты таят эти стены, — покачав головой, промолвил Тео.

Ему казалось, будто перед ним стояла Мария Стюарт, обнаженная, с бледным и прекрасным телом, высоким лбом и изумительно очерченными бровями… Лицо Дуни потускнело в его памяти, и вот он уже держал в объятиях Николу. Только ее. Он склонился к ней и поцеловал так нежно, так томительно, словно было ему не больше семнадцати и все, все в его жизни еще только начиналось.

— Давайте возвращаться — Никола мягко отстранилась от него, еще раз провела рукой по старым стенам. Она казалась немного смущенной и, желая преодолеть смущение, произнесла:

— Вообще-то я не имею привычки целоваться с попутчиками.

Слова прозвучали холодно. И на его взгляд, немного обидно. Они совершенно не вписывались в окружавшую их романтичную, наполненную духом старины обстановку.

— Никола. — Он чувствовал себя каким-то беспомощным. Как ему поступить? Извиниться или тоже сказать что-то обидное? И тут у него вырвались те глупые слова, что имеют обыкновение говорить люди в подобных ситуациях: — Мы же взрослые люди.

Она рассмеялась. Без издевки, по-настоящему весело. И чтобы не обидеть его еще больше, она взяла его под руку и обратилась к нему на «ты».

— Тео, послушай. Мне это понравилось. Я даже хотела этого. Но мы с тобой здесь не для того, чтобы развлекаться или влюбляться. У нас другие задачи. Так что, запомни это, пожалуйста!

Читать проповеди, да, это она умела. И еще говорить! Красноречивой, вот кем она была. И он от нее не желал отставать. Если он начинал говорить, то выражался фигурально. И понять, о чем идет речь, зачастую бывало невозможно.

— Ну, ладно. Вышла ошибка.

— Никакой ошибки. — Они приближались к площади перед дворцом, и наступило самое время сделать невинные лица. Поэтому она быстро добавила. — Сегодня вечером, во время сигнала вечерней зари, на верху горы, мы будем сидеть рядом. Это будет изумительный вечер — я буду держать твою руку — и никто не заметит этого!

Во время сигнала вечерней зари — что это, скажите на милость?

Замок на скале, высоко над городом, был ярко освещен. Вечерний парад состоялся в этот день на вечерней заре — что за красота!

Площадь, вся залитая светом, флаг, развевающийся над увенчанной зубцами башней, а вокруг на трибунах, как на стадионе, плотные ряды зрителей. Сначала строем прошли волынщики, огромный оркестр, звуки которого разносились далеко над освещенным городом. Яркие клетчатые юбки с узорами различных кланов колыхались над белыми гольфами. Затем прошли солдаты в голубых брюках, красных кителях и высоких черных меховых шапках. Впечатляющее зрелище!

Тео сидел на самом верху, в последнем ряду зрителей, на крепостной стене. Рядом с ним Никола. Они держались за руки. Когда зрелище их особенно захватывало, они, сдерживая дыхание, подталкивали друг друга локтями. У него было тепло на сердце, он был счастлив. Чрезмерно. Целовал ее руку, все вновь и вновь поднося ее к своим губам. Никогда прежде он не испытывал такой близости к человеку. Никогда!

А завершил программу фейерверк. Ракеты взмывали в небо, рассыпаясь множеством сверкающих искр.

От ярко освещенного лица Николы он просто не мог оторвать взгляд. Что ему за дело до ракет!

Лицо как картина. С энергичными темными бровями и ртом, который сейчас молчал, но мог околдовывать словами. Тео вынужден был сильно сдерживаться, чтобы вновь не поцеловать ее. Рядом с ними сидела чета Лобеманнов со своими отпрысками. Приятный доктор все время поворачивался к Тео и Николе в надежде, что они разделяют его радость и восторги. И как же это выглядело, когда «господин профессор» подносил к губам руку всеми уважаемой руководительницы группы, чтобы поцеловать ее.

— Пойдем, — сказала Никола, когда праздник окончился. — Я покажу тебе кое-что, что определенно заинтересует тебя.

Они пробрались сквозь толпу людей ко входу в крепость, которая в свете прожекторов выглядела как запечатленная в камне сказка. Они все еще держались за руки, на сей раз, чтобы не потеряться.

— Взгляни на надпись там, наверху. Шотландский девиз.

Тео вслух прочел:

— «Nemo me impune lacesit». — И тут же перевел: — Никто не причинит мне вреда безнаказанно.

— Девиз Марии Стюарт, — сказала Никола. — Мы знаем, чем это кончилось.

— Гордый девиз. — Тео еще раз произнес слова на латинском, а потом по-немецки, смакуя каждое слово. — Только если следовать ему, то значит — мстить. Возможно, поэтому у этой удивительной страны такая кровавая история: гражданские и религиозные войны, революции и битвы кланов.

— Здесь в течение столетий со всем пылом предавались убийствам, — продолжила Никола, — Возможно, этот девиз следует рассматривать как своего рода самооборону. Высокомерные англичане всегда свысока посматривали на шотландцев, стремясь их покорить.

Они оживленно беседовали, забыв о времени. И уже опаздывали на автобус.

— Секунду.

Тео задержал ее, осторожно, бережно обняв, и она остановилась, как будто ждала этого. Совершенно одни стояли они перед крепостью на каменистом холме.

— Никола, — тихо и горячо произнес Тео. — Такого со мной еще никогда не случалось, это как обрушившаяся лавина, о Боже…

Она быстро проговорила, прерывая его:

— Вскоре мы прибудем в Черный Замок. И тогда вы увидите свою Дуню. — Она вновь перешла на формальное «вы». — А потом, если вы еще захотите, мы поговорим.

— Да, конечно, Дуня!

Он пришел в себя, как будто пробудившись ото сна. Ему вдруг захотелось, чтобы путешествие это никогда не кончалось, а все продолжалось и продолжалось. Куда угодно, только не в Черный Замок.

Свет прожекторов погас. В темноте, спотыкаясь на булыжной мостовой, они отправились в сторону города, где их поджидал автобус.

Когда проходили мимо королевского дворца, Тео еще раз оглянулся. Мрачный, как будто излучавший угрозу, замок высился на скале. Приняв участие в шоу, теперь он, казалось, отдыхал.