Ночь падающих звезд. Три женщины

Нетерпеливо кашлянув, Никола прервала сына:

— Без деталей, прошу, — резко прозвучал ее голос. — Давайте исчезайте, уже поздно.

Но все трое продолжали сидеть, казалось, вновь удивившись.

— Так она не из-за вас оказалась в Каннштатте? — продолжал расспрашивать Тео, почувствовавший что-то неладное. — Тогда почему же?

В ответ прозвучали три голоса:

— Из-за Дуни.

Возникла пауза. Страшная, словно кто-то только что умер.

— Из-за Дуни? — Тео показалось, что он ослышался.

Как бы издалека до него доносились протесты Николы и возражения Эмиля.

— Но я же тогда подошел к телефону, когда Дуня звонила, — возмущался Эмиль. — Так ты ничего не рассказала Тео? Боже мой, так он ничего не знает?

Тео побледнел как Кентервильское привидение. Осипшим голосом он спросил:

— Вы говорите о… — Имя с трудом сорвалось с его губ: — О Дуне Вольперт? Вы знакомы с ней?

Естественно, они знали Дуню. Они были у нее на мануфактуре в Людвигсбурге, и она тоже приезжала к матери в гости.

Никола прижала руки к голове, и Тео лишился дара речи. Братья Штанци выглядели растерянными, и, наконец, Фабиан отважился спросить:

— Мы что, сделали что-то не так?

Никола отняла руки от головы, глубоко вздохнула и ответила:

— Боюсь, сейчас вы разбили фарфора больше, чем прошло через руки Дуни.

Братья Штанци быстренько попрощались, бормоча слова извинения, и поспешно скрылись.

Никола что-то готовила на кухне, как будто собиралась накормить целую гвардию голодных. Неожиданно раздался дикий шум: громкие голоса, затем послышались звуки гитары и пение. Видимо, в общежитии было все в порядке, и жизнь шла своим чередом.

Тео, как громом пораженный, сидел в кресле.

Вернулась Никола, надеясь, что он что-нибудь скажет. Только он не знал что. С чего начать?

— Дуня… — Больше он ничего не мог выдавить из себя.

— Подруга, — объяснила Никола, ранив его в самое сердце. — Я давно уже хотела рассказать тебе, да не решалась. Дуня запретила. Она думала сама тебе все рассказать. Ей хотелось, чтобы ты был рядом с ней. Ну, а я только немного помогла при этом. Разве это плохо?

Он откашлялся, желая восстановить голос:

— Когда ты мне махнула и я… я принял тебя за Дуню, это было сделано намеренно?

— Да.

Он рассмеялся, но прозвучало это совсем не весело.

— А я еще посчитал тебя за подарок судьбы!

— А это и был рок, случай, судьба, считай как хочешь, что племянник Дуни и мои мальчики выступали на одном концерте. Ведь все-таки это что-то, верно? — Ее вызывающий тон задевал его. — Мы это организовали: Дуня — из-за любви, я — ради дружбы. Еще вопросы?

— Да, — слабым голосом ответил Тео.

— А именно?

— Можно мне стакан воды?

Она принесла ему воду и попыталась доброжелательно поговорить с ним. Но он не слышал ее, глядел как лунатик мимо нее в какие-то неизведанные дали и лишь пробормотал:

— Все знали. Ты, твои мальчики, Лусиан и, конечно, Хабердитцель. Теперь-то я понимаю, почему они меня почти силой потащили в Каннштатт! Дуня, наверное, и со своим племянником договорилась. Господи, и я — цель заговора!

Взяв за руки, она встряхнула его, но, когда и это не помогло, она потрясла его за плечи, словно хотела разбудить.

— Тео, послушай, не делай из этого трагедии. Никто и представить себе не мог, что мы оба, ну да, что мы найдем друг друга. Дуня в курсе.

— И что? — Он смотрел на нее с сочувствием, в котором сейчас больше нуждался сам.

— Она предоставила нам право выбора: тебе и мне. Это ведь все меняет. Или?…

Он покачал головой, вскочил и воскликнул:

— Боже, я ведь никогда больше не смогу доверять тебе, никогда!

Ты и Дуня — вы поразительно похожи, по-ра-зи-тель-но!

Он выскочил в коридор и помчался по лестнице вниз, на улицу. Там остановил первое же такси и влез в него.

Он слышал, как Никола кричала из окна:

— Тео, подожди, твой багаж. Да остановись же, черт побери!

Но он уехал. Его багаж остался в ее машине. И черт с ним!

К черту всех женщин, к черту Хабердитцеля!