Измена в прошлом

Глава 18

Я уже не обращала внимания на напугавшего меня Стаса, на выпихивающего его из комнаты Пашку, я во все глаза смотрела на Лариску. Все её движения: приглаживание растрепавшихся волос, стирание размазанной на губах помады, одёргивание коротенькой юбочки, буквально кричали о том, что она с кем-то отлично проводила всё это время. Очень плотно. Неужели с Пашкой?

— Паш, где ты был? — не думала, что мой голос прозвучит так жалобно.

Вернувшийся ко мне Пашка сел рядом, нахмурившись, внимательно изучил моё лицо на предмет повреждений. Любовно пригладил мои растрепанные Стасом волосы и тревожно спросил:

— Тебе больно, Юль? Он тебя ударил? Убью гада!

Я отрицательно покачала головой. Чёрт с ним, со Стасом. Сейчас меня интересовал совсем другой вопрос. С кем и где был сам Паша.

— Куда ты уходил? — я чувствовала себя ревнивой женой, выносящей мозг мужу своими подозрениями. Была противно от самой себя. Зачем мне всё это нужно? Ответ был очевиден. Серёжка. Ради него я должна потерпеть.

— В туалет. Потом в ванной был.

— С Лоркой?

— Почему с Лоркой? — удивился Пашка и неосознанно выискал её взглядом среди ребят. — Один. Там кто-то кран с холодной водой свернул, я перекрыл пока вентиль. Уйдут все, я починю.

— А Лорка?

— Что Лорка? — недоумевал Паша. — Она вроде с Серегой на балконе зажималась. Я их там видел. Да вон они.

Пашка мотнул головой в сторону постепенно рассасывающейся стайки гостей, понявших, что веселья больше не будет. Долговязый парень положил свою лапу на круглую попу Лариски, подталкивая девицу к выходу. Лорка кокетливо хихикала, глядя через плечо на жмущегося к ней сзади парня.

Я, медленно, как можно незаметнее, чтобы не почувствовал Пашка, облегчённо выдохнула.

— Паш, на танцы в общагу вечером приедешь? — призывно мурлыкнула Таня или Ирина, я так и не поняла кто из них кто.

— Нет. Натанцевался уже. — отрезал Пашка, обнимая меня.

— Жаль. Передумаешь — приезжай, у нас будет весело. — упорная девица не желала отступать, демонстративно делая вид, что меня не существует. Пашка недовольно нахмурился, но отвечать не стал. Только прижал меня покрепче к своему боку.

Господи, как я терпела это всё в молодости? Что за сумасшедшая любовь у меня была?

Целовать меня Пашка начал, едва закрылась дверь за последним гостем.

— Давай хотя бы со стола уберём. — пытаясь вырваться я из требовательных и горячих объятий.

— Чёрт с ним, потом уберём. — Пашка с лёгкостью приподнял меня, отрывая от пола и, целуя на ходу, настойчиво тащил в спальню. — Дождаться не мог, пока они все свалят!

Я обхватила его шею двумя руками и, болтая, свободно висящими, ногами, сдавленно смеялась. Вырваться из крепкий объятий не получалось. Оставалось только смириться с положением.

Я хотела оттянуть момент нашей близости. И Стас и Лариска выбили меня из колеи. Уж слишком много мути поднялось внутри после встречи с этой частью моего прошлого. Было жалко себя молоденькую. Зачем я это всё терпела?

Паша почувствовав слабую отдачу, немного отстранился, поставив меня на пол. Озабоченно заглянул мне в лицо.

— Юль, ты расстроилась? Стаса испугалась?

— Твои друзья… — немного замялась я, но промолчать не могла. Не в этой жизни. — Они не нравятся мне. И я им не нравлюсь. Я не хочу с ними общаться.

— Забей, Юль. — облегчённо вздохнул Пашка и прижал меня к себе. — Они мне не нужны. Привыкли просто сюда заваливать в любой момент. Больше этого не случится. Ты важнее их всех, вместе взятых.

Он так убеждённо говорил это, что хотелось верить. В то, что важна. И, может быть, раньше поверила бы. Но не теперь.

— Я люблю тебя, Юла. — Пашка переплёл наши пальцы и, поднеся, к лицу поцеловал бьющуюся венку на моём запястье. — Прости, что не понимал раньше, как тебе в тягость общаться с ними. Больше этого не будет. Обещаю!

Я всматривалась в синеву его глаз, искала признаки вранья, неискренности, но не находила. Только заботу и сочувствие. И так хотелось отпустить себя, ослабить туго затянутую пружину недоверия, опаски, страха предательства, который преследовал меня всю жизнь. Я закрыла глаза, прячась от пылающего взгляда, от собственного страха перед непонятным будущим, от старой боли, от неуверенности, что поступаю правильно и всё получится.

— Юля, родная моя, маленькая моя, всё теперь будет хорошо.

Сейчас он делал всё правильно. Не торопился уложить меня в постель, успокаивал лёгкими, невесомыми, неуловимыми поцелуями. Нежно гладил лицо, шею и плечи тёплыми пальцами. Шептал ласковые слова и целовал, целовал, прислушиваясь к моим реакциям. Утешал. И когда я расслабилась и задрожала от предвкушения и желания, чуть отстранился, не отводя, обещающего горячего продолжения, взгляда и стянул с себя тонкий вязаный джемпер.

Наверное, я никогда не перестану восхищаться красотой бывшего мужа. Его великолепным безупречным телом, чуть капризной линией губ, длинными чёрными ресницами, горящим синим взглядом, заставляющим моё сердце биться быстрее.

К чёрту всё! Хочу этого парня здесь и сейчас! Пашка прочёл всё в моих глазах и понимающе улыбнулся.

— Иди ко мне, Юлька.

— Я никогда не буду тебе изменять. — прошептал Пашка, обессиленно уткнувшись лбом в подушку, где-то рядом с моим ухом.

Наверное, такую боль чувствуешь, когда кнут палача попадает точно по старому, зарубцевавшемуся шраму, и вспарывает его. Рассекает до мяса, до оголённых, в кровавой ране, нервов.

Я задохнулась, не в силах совладать с эмоциями. Задёргалась, выкручиваясь из его рук, как облитая кипятком кошка. Сволочь! Какая же сволочь! Трепло! Пашка испуганно подскочил, пытаясь удержать меня.

— Юля, тебе плохо? Что с тобой?

Я рвалась сбросить себя его руки. Они жгли мою кожу хуже крапивы.

— Да что случилось? — в голосе этого предателя появились неподдельный испуг.

— Вре-ёш-шь! — прошипела я сквозь стиснутые зубы.

Меня трясло, и я напрягалась всем телом, пытаясь унять эту дрожь. Напрягалась так, что ломило зубы, скулы, скручивало судорогой мышцы рук и живота.

Были в той, прошлой, жизни периоды, когда я Пашку жгуче ненавидела. Сейчас это чувство вернулось в полной мере и затопило меня с головой. Отключило мой разум.

— Врёшь! — выплюнула ему в лицо. — Изменишь! Изменил! Я помню прошлое!

Пашка неверяще смотрел на меня и вмиг побелевшими губами прошептал:

— Юла, ты тоже? Ты тоже помнишь наше прошлое?

Я замерла, застыла. До меня медленно начал доходить смысл его вопроса. "ТОЖЕ помнишь?" Это же значит, что и Пашка помнит? Как? Откуда? Он тоже… вернулся?

Мир, в котором я только-только начала приживается и осваиваться, грозился снова перевернуться с ног на голову.

Я чувствовала себя беспомощной и обнажённой. И дело было не наготе моего, разгорячённого после секса, тела. Я расслабилась, открыла свою душу, опустила защитный барьер, стала уязвимой. И реальность снова ударила.

Заторможенно подтянула помятую простынь, чтобы прикрыться. Словно она могла стать защитной оболочкой и оградить меня от надвигающегося хаоса.

Мы таращились друг на друга в молчании, не решаясь задать главные вопросы, которые нормальному человеку показался бы по меньшей мере странными, по большей — бредом сумасшедшего: что происходит? Как оказались в своём прошлом? Почему помним всё, что было с нами раньше, в другой жизни?

Паша, всегда был решительнее меня. Он тряхнул головой, гулко сглотнул и осипшим голосом спросил:

— Юла, что ты помнишь?

— Всё! И не называй меня так. Я давно уже не Юла. Юлия Владимировна. — после всплеска адреналина начался жёсткий откат. Навалилась апатия и стало совершенно безразлично, что Пашка подумает обо мне, если я ошиблась, если всё не так поняла, если мне показалось.

Паша осторожно взял меня за руку и погладил большим пальцем по тыльной стороне ладони, успокаивая и подбадривая.

— Юля, сколько тебе сейчас лет?

— Пятьдесят один. — отвечая, я чувствовала себя сумасшедшей на приёме у психиатра.

Пашка задумчиво кивнул своим мыслям.

— Как ты здесь оказалась?

— Проснулась однажды утром и бац! Мне снова восемнадцать. — ухмыльнулась я, вспоминая самый первый день и мою реакцию на произошедшие.

— Давно?

— В то утро, когда ты улетел в Москву к родителям. А ты как здесь оказался? Когда? — решилась я на вопрос.

— Выходит, что на день раньше тебя, Юль. — медленно и задумчиво протянул Пашка, размышляя о чем-то своём. — Сначала не поверил, что это всё происходит со мной наяву. Метался по квартире. Потом пришёл Стас как ни в чём не бывало позвал меня куда-то на тусовку.

Разговор всё больше становился похожим на беседу двух душевнобольных в палате психбольницы.

— Пошёл? — горько усмехнулась я.

— Да. Но быстро понял, что это не сон и не больной бред, а реальность. Новая. И страшно захотел увидеть родителей.

— Поэтому полетел в тот день. — кивнула я. Прекрасно понимала его желание. Но был и другой вопрос. — Зачем ты пришёл ко мне, Паша? Зачем я тебе?

Пашка встрепенулся, удивлённо посмотрел на меня, словно я сказала какую-то глупость.

— Я не мог не увидеть тебя, Юль. Не знал, как долго буду в этой реальности. Может это был мой единственный шанс? Я столько лет думал об этом. Мечтал.

— Жизни не хватило? — горько и зло хмыкнула, качая головой.

В его глазах на мгновение промелькнуло сожаление и вина.