Кофейня

- Игорь наконец повернулся, и в упор посмотрел на Алексея, которому казалось, что его заживо пытают, так больно и противно было от этих слов. От осознания, сколько боли он принес Лене своей порывистостью и глупой гордостью. - И после того, как я просидел с ней в больнице почти всю беременность, которую Лена категорически отказалась прерывать, хоть сама ходила еле живая - она мне стала как дочь. Да еще и ее роды… - Игорь закрыл глаза и прижал веки пальцами, скривившись так, словно целиком съел лимон. - Я многое видел, но такое… У нас не хватало крови. Специально заготовленных препаратов для этого дня, для плановых родов Лукьяненко - просто не хватало. Кровотечение не останавливалась.

Мы, наверное, влили в нее в три раза больше изначального объема, но все без толку. Мне даже показалось, что в какой-то момент, она просто сдалась, потеряла смысл. Не видела цели в жизни после того, как ты уехал. И ей так хотелось покоя…

Он поднялся и подошел к окну, становясь рядом с Алексеем, который был не в состоянии что-то сказать.

- С того дня, я действительно считаю ее своей дочкой, и мне плевать, что по паспорту это не так. Я переливал ей свою кровь. Не препараты, а напрямую подключив систему, пока главврач поднимал на уши весь город, в поисках доноров.

Лежал на соседней кушетке и уговаривал бороться, рассказывая человеку без сознания, что не смогу жить с таким грузом на душе, с пониманием того, что я, мое решение, привел ее к смерти. У самого было отвратительно состояние, но я отказывался отключать капельницу, хоть коллеги и требовали, а я все продолжал на нее орать, что она не имеет права бросать сына на чужых людей, раз уж решилась его родить. Матерился, так, как и в армии не ругался ни разу, и не мог оставить ее в покое. В какой-то момент, она ответила. Открыла глаза. Заплакала, но кивнула мне, - Игорь скривил губы в слабом подобии ухмылки. - Скорее, едва веки приоткрыла, если честно, но, я понял, что она будет бороться. Потом уже и кровь привезли. Мы ее выходили. Она мой ребенок, кто бы там что ни говорил, понимаешь? - этот мужчина повернулся и посмотрел Леше прямо в глаза. - А ты тот, кто ее столько мучил. Так что, ты будешь меня слушать. Придушишь свою гордость, и выслушаешь все, что я захочу сказать. Потому что - это я забирал из роддома твою любимую женщину и твоего сына. Я смотрел на ее красные глаза, когда по утрам приходил в гости. И если бы не то, что я знаю - она до сих пор плачет из-за тебя, если бы не то, что и там, в палате, когда ей было плохо и больно, она тебя защищала - я бы просто прогнал тебя отсюда, и навсегда заставил забыть дорогу к Лене. Но ради того, чтобы увидеть эту девочку счастливой, я готов рискнуть, и вправить немного мозгов в твою голову. Потому, скажи мне, что тебе надо от нее, или избавь нас всех от проблем - убирайся из их жизней. Только в этот раз - безвозвратно.

Игорь замолчал, и на какое-то время в кабинете повисла тишина.

Гнетущая. Тяжелая. Обвиняющая.

Алексей просто не мог сказать ни слова. Не потому, что не был уверен в своих словах. Он четко знал, зачем приехал и не собирался отказываться от своей цели.

Потому что без Лены его жизнь не имела смысла. За три года он имел достаточно времени, чтобы убедиться и перепроверить это.

Он мог есть, пить, улыбаться, делать вид, что дышит. Но ни на секунду он не жил.

Не так, как он жил и радовался рядом с ней. Не так, как смог вдохнуть полной грудью, положив свои руки ей на плечи сегодня утром.

Однако и самому стойкому, уверенному в себе человеку - сложно перенести подобно известие. Неимоверно тяжело узнавать, через что прошел твой любимый человек, в то время, пока ты незаслуженно и необоснованно на него злился, считая себя обиженным и ущемленным в конфликте, на поверку оказавшемся глупой и ничтожной мелочью.

- Я не могу без нее, - тихо, хрипло, прерывисто, но твердо и с уверенностью проговорил Алексей, не отводя взгляда от глаз Игоря. - Не заслужил. Не стою. Но не могу. Я люблю ее. И приехал за ней. Только все здесь оказалось не так, как мне говорили. Да, это не оправдание, - он покачал головой, видя, что его собеседник собрался что-то говорить. - Я сделаю все, чтобы исправить свои ошибки.

Сделать ее…, их - счастливыми.

Игорь испытывающее смотрел на него еще какое-то время. Молчал, о чем-то размышляя, что-то высматривая в Алексее. А тот - так же тихо стоял напротив, все еще упираясь затылком в стекло, и пытался осознать весь ужас той реальности, в которой три года жила его любимая.

Он честно, искренне не понимал, как она согласилась встретиться с ним сегодня утром? Как вчера сдержалась и не кинулась на него с кулаками?

Леша возненавидел себя. Испытывал отвращение к тому гордому и эгоистичному глупцу, которым оказался на поверку.

Но и отступать не собирался.

Возможно, все из-за того же эгоизма - сильно плохо ему было без нее. Однако он знал, что сделает все - возможное и невозможное, чтобы с этой минуты Лена испытывала только счастье. Каждую минуту, каждый миг своей жизни.

Леша поклялся Богу, что будет всю жизнь делать все для этого.

- Что ж, посмотрим, - вздохнул Игорь и отвернулся, тяжело опустился в кресло. - Мне очень хочется верить, что я не ошибся.

Какое-то время в кабинете стояла абсолютная тишина, пока Алексей старался осознать, что именно здесь происходило. Игорь не мешал, молча сидел в кресле, уперевшись лбом в кулаки.

Леша смотрел в окно, на метушню людей во дворе больницы: кто-то гулял с родными, кто-то просто курил на крыльце, подъехала и уехала машина скорой помощи. А он все пытался осягнуть умом постоянный страх и напряжение, с которыми жила Лена.

Его сердце разрывалось от боли, но он был сам виноват.

- Подождите, - внезапно, Алексей развернулся к врачу, не понимая один нюанс. - Но сейчас с ней что? Вы же сказали, что это состояние было связано с беременность?

Игорь хмыкнул, и устало потер лицо.

- Теоретически - да, она здорова. Но на практике…, - мужчина вздохнул. - Понимаешь, ей надо было нормально восстановиться после беременности, после тех родов, а она начала работать. Притом, не постепенно, а с места - бросилась в самую гущу. Лена изводит себя, часто забывая и о еде, и об отдыхе, когда занимается очередным проектом. Я не могу постоянно контролировать ее, она только кивает на все напоминания, и мои, и Надины. Но она же взрослый человек, в конце концов, я не могу бегать за ней с подушкой и бутербродом. Потому, она сама себе не дает полностью выздороветь. А организм, в стрессовой ситуации, выдает ей ту реакцию, которая осталась в "памяти" клеток и органов - резко начинает разрушать тромбоциты, - Игорь повернулся к Алексею, и посмотрела на него, но уже иначе, без осуждения. Просто пытаясь объяснить. - Есть в медицине такая туманная и слабо изученная область, как человеческая психика и ее влияние на здоровье - психосоматика. Когда с человеком случается что-то страшное, какое-то тяжелое заболевание, угроза жизни, например - инфаркт, инсульт, или как с Леной - резкое нарушения свертывания крови, это откладывается в подкорке. И у меня есть теория, что тоже случилось и в этом случае, - Игорь увидел, наверное, его недоумевающий взгляд, и скривил губы, подбирая более понятные слова. - Проще говоря, у нее в подсознании отложилось, что во время стресса - должно становиться плохо. Причем плохо - именно по такой схеме - с кровоизлияниями и тому подобным. Это не Ленина вина, и она не может на это повлиять, пока не осознает, что именно происходит, и не избавиться от этого страха, только как этого достичь - не знаю ни я, ни все те психиатры и психологи, с которыми я консультировался. Человеческий мозг и сознание - непредсказуемая область.

- Ладно, - Леша опять вдавил кулаки в бетон подоконника, - вы говорите, что она здорова, так?

- В принципе, да, - кивнул Игорь, - у нее нет никаких причин для того состояния, которое мы сейчас имеем.

- Анализ плохой? - со страхом, в котором не мог до конца признаться и себе, спросил Леша, в упор глядя на врача.

- Не настолько, как бывало, но и не блеск, - Игорь пожевал губу. - Шестьдесят тысяч. Терпимо, в общем-то. Ей бы выспаться и отъесться нормально, успокоиться, пройти полный курс терапии и глядишь - нормализовалось бы все.

- Что я должен сделать, чтобы она смогла через это пройти? Чтобы перестала так болеть? - Алексей оттолкнулся от своей опоры и вернулся к стулу, поворачивая его спинкой к столу, и сел сверху, упираясь локтями перекладину спинки.

- Лихой ты, парень, - чуть веселее хмыкнул Игорь, уже с большим интересом всматриваясь в глаза Леши. - Думаешь, если бы я знал - не сделала бы? Это не что-то определенное, на что можно выписать рецепт, принять таблетку, и забыть. Это проблема психическая. Но, - увидев, что Леша собрался что-то сказать, врач прервал его, - для начала, ей надо меньше работать. Сегодня я оставлю Лену тут, но она вряд ли согласиться находиться в больнице больше двух дней, ни разу не оставалась на курс, как положено, - Игорь неодобрительно нахмурился. - Она полностью выкладывается на работе, все силы на нее тратит, - словно размышляя про себя, тихо добавил врач.

- У нее проблемы с деньгами? Кредит? Долг? Почему она столько работает? - попытался разобраться Алексей, испытывая облегчение, что хоть кто-то отвечает на его вопросы.

Он не мог бороться с проблемой, если не понимал ее составляющих. Когда же на его руках имелись все слагаемые - Леша был уверен, что решит все.

Игорь покачал головой на его вопросы и, взяв в руку карандаш, начал рассеянно постукивать им по столу.

- Ты Лешика видел? - неожиданно спросил он у Алексея.

- Конечно, - кивнул он, немного не поняв смысла этого вопроса. При чем здесь их сын? На ребенка надо много денег, но не столько же, чтобы угробить себя…?

- Когда Лену выписали из роддома, к ней пришла участковый педиатр, так всегда делается, патронажная служба, - Игорь смотрел перед собой со странным, напряженным выражением на лице. - И эта дура, прости Господи! Но это правда, такой дуры я еще не встречал - сказала Лене, что ее сын будет идиотом. И что она должна считать счастьем, если его возьмут в общую школу, а не в интернат.

Алексей тряхнул головой, не совсем понимая.

- Какого черта?! Он же совершенно нормальны! Даже более чем…

- Вот именно, - хмыкнул Игорь, - не много ты найдешь детей в таком возрасте, которые были бы настолько смышлеными и умными. Но, видишь ли, та педиатр имела основания для подобного вывода, - Игорь отбросил несчастный карандаш, едва не переломив его. - Лена почти всю беременность пролежала в больнице. У нее было несколько тяжелых кровотечений, анемия - это все ведет к тому, что плод в утробе матери не дополучает кислорода в достаточном количестве. И в таком варианте, действительно, может пострадать умственное развитие. Никто не обнаружил чего-то подобного у Лешика после родов, все было в норме, только слабенький он был.

Однако и исключить такую вероятность - не могли до года.

- Черт! - Алексей гораздо жестче выругался в уме, испытывая желание найти и вправить мозги той женщине, которая добавила Лене проблем, когда и так было не сладко.

- Да уж, - усмехнулся Игорь. - Но надо было видеть Лену в тот момент, - врач покачал головой, и ухмылка стала шире. - Мы с Надей были у нее тогда. Как она выгнала эту докторшу, высказав ей все, что думает. Еле смогла встать с кровати, на ногах не держалась, но заявила, что ее сын умный и нормальный, и ничем не будет уступать другим, наоборот, станет таким же умным, как и его отец, а всяких дур она около собственного ребенка - видеть не желает. И выставила педиатра за дверь, - Игорь посмотрел в окно, почти расслабленно откидываясь на спинку своего кресла. То снова заскрипело, но выдержало. - На следующий же день Лена умудрилась найти массажистку и тренера по динамической гимнастике для новорожденных, потом записалась с Лешкой в центр раннего развития детей. Он ходит в частный садик, три раза в неделю занимается в этом центре, в том числе математикой и языками, и посещает несколько кружков, ходит на тренировки. Лена делает все, что ей сказали сделать в частной педиатрической клинике, куда она повела сына после той докторши. Государственным педиатрам, по понятной причине, Лена перестала доверять, - Игорь снова посмотрел на Алексея. - Это все стоит очень больших денег. У меня или Нади она категорически отказывается брать. Один раз заняла, в самом начале, до того, как вышла работать. И хоть я отказывался брать назад деньги - она упорно всучивала их мне. До сих пор, отложенные, лежат у нее в шкафу. Каждый раз их отдает, как прихожу в гости, а я на столике забываю,