Измена. Искры над пеплом

Глава 22

Катя повисает на моём муже и, не давая ему завершить свой оправдательно-обвинительный монолог, приникает губами к его губам.

Митя замирает на секунду от неожиданности, а потом грубо стряхивает и отталкивает от себя мою сестру. Та пятится, делает неверный шаг, падает на колени и, не пытаясь встать, поднимает зареванное, измазанное потекшей тушью, лицо. Смотрит то на меня, то на него. Взгляд загнанный, полный ужаса и боли.

— Катя! Что ты творишь?! Что это, нахрен, было?! — кричит на неё мой муж, — Ты в своём уме, вообще?!

— Мииить, — воет она в голос, — Я не могу так больше! Не могу переносить её ненависть, не могу врать ей прямо в глаза! Так нельзя! Это неправильно! Как бы там ни было, но она, всё же, моя сестра. Почему ты не соглашаешься сказать ей правду?!

— Какую, нахер, правду?! — рычит Митя.

Он бледен как стена и, при этом, его буквально трясёт от ярости. Мне даже немного страшно становится. Никогда ранее его таким не видела.

«Ну и куда же делся наш галантный и обходительный муженёк? В тихом омуте, Машенька, в тихом омуте…» — ядовито хихикает во мне та, вторая, злобная я.

— Правду о том, что мы любим друг друга! Ты же обещал, что всё решишь и будешь со мной! Но я не хочу решать это вот так. Не хочу больше её с ума сводить! Пусть забирает половину имущества. Митенька, деньги того не стоят! Мы сами всё заработаем. Я выучусь и у меня будет хорошая зарплата, не хуже чем у неё… — Катя говорит скороговоркой, прерываясь лишь на судорожные всхлипы.

На Митю смотреть жутко. Он теперь не бледный, а зелёный какой-то. Его кулаки судорожно сжимаются и разжимаются. Он делает шаг в сторону Кати.

— Мразь! — выдыхает мой муж, — Какая же ты мразь! То, что она видела — это правда? Чем ты меня накачала, сука?!

Катя всхлипывает, ползёт к нему, цепляется за его колени.

— Мииить, хватит лжи! Пожалуйста! Ты же говорил, что любишь меня! Я же и тогда при ней всё это сделать согласилась, только ради тебя, ради нас…

Митя морщится брезгливо, отпихивает её ногой.

— Собирай свои вещички, тварь, и чтобы через пять минут тут духу твоего не было. Иначе я за себя не отвечаю! — рычит он.

— Мить, я ни куда не пойду! Ты использовал меня. Ради тебя я предала сестру, пожертвовала её любовью. Неужели ты думаешь, что можешь просто так взять и вышвырнуть меня из своей жизни?! — истерично кричит Катя.

Вижу, что у мужа последняя планка падает. Прежде, чем успеваю вмешаться, он бросается к моей сестричке, хватает её за волосы и заносит кулак для удара. Катя взвизгивает, отклоняется, пытается заслонить лицо руками.

— Не трогай её! — одёргиваю я мужа.

Он останавливается, разжимает пальцы. Сестричка поскуливая отползает на пару шагов, смотрит на меня затравленным взглядом.

— Маша, можно я до утра останусь? Куда я пойду сейчас, на ночь глядя?

— Это не мои проблемы. Что расселась? Иди, собирай своё тряпьё и убирайся отсюда. И скажи спасибо, что я полицию не вызвала.

Иду за ней следом, слежу, как она вещички укладывает.

— Маша, не верь ему! Это он всё придумал. Я правда не хотела, но он меня соблазнил, обманул. Я же девочкой была — он мой первый мужчина. Втюрилась в него, как дура. Я думала, что он действительно меня любит. Прости меня! Я так перед тобой виновата. Только скажи, что у меня есть шанс всё исправить! — она застёгивает чемодан и предпринимает ещё одну попытку надавить на жалость.

— Нам больше с тобой говорить не о чем, — грубо обрезаю я её причитания и киваю ей в сторону выхода, — Свали уже. Загостилась!

— Мама расстроится… — всхлипывает Катя.

— Ну вот сама ей позвонишь и объяснишь всё. Пусть послушает, как со мной обошлась её младшая и любимая дочурка.

Когда Митя выводит мою сестричку за дверь, я вздыхаю с облегчением. Сложно вычёркивать из жизни тех, кого когда-то любил. Хорошо, что этот этап уже позади.

Сажусь на диван, откидываюсь на спинку, прикрывая глаза. В голове пустота звенящая. Не могу сконцентрироваться, не могу нормально обдумать, как быть дальше. Устала до чёртиков!

Митя возвращается, подходит ко мне, садится рядом и пытается обнять.

— Не трогай меня, пожалуйста, — дёргаю плечом, скидывая его руку.

Муж послушно отодвигается, опускает голову, закрывает лицо руками.

— Я полный кретин, Мышка, — говорит он глухим, безжизненным голосом, — Но пойми, мне и правда было сложно поверить в то, что ты мне тогда рассказала. Я очень сожалею! Понимаю, как ужасно это выглядело. Прости за недоверие, за то, что встал на её сторону. За то, что позволил какой-то мелкой твари рассорить нас. За всю ту боль, что я тебе, пусть ненамеренно, но причинил. Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Молча встаю и ухожу в гостевую комнату. Закрываю за собой двери. Не сейчас, Митя! На сегодня мне разговоров более, чем достаточно.