Измена. Иллюзия счастья

Давно ты мутишь с Мишей?

Опять больно. Будто внутри что-то переворачивается и давит на сердце. Я даже пошатываюсь, но истерически боюсь показать им своё присутствие.

Хотя, почему больно? Маша спросила — я разрешила.

Разве кто-то виноват в том, что Михаил захотел этого? Что он с ней?

Никто не виноват и это не может быть плохо. Почему мне плохо от этой мысли? Надо просто уйти спокойно.

Она тянется к нему, но Михаил неожиданно, как ленивый кот мягко отодвигает Машу.

— Ты любишь какие-то другие игры? — спрашивает она и становится на колени очень близко к нему, руками касается его ног.

Да, мне точно нужно уходить. Ну нельзя мне здесь оставаться.

Нельзя смотреть на это.

— Маша, простите, но этого не будет, — слышу голос Михаила.

Боже, ну почему не уйти? Ну нельзя же подслушивать или подсматривать.

А я замираю у двери, пытаясь вслушаться в их отдалённые и тихие голоса.

— Почему? — лепечет моя сестра. — У тебя мало времени, мы можем всё сделать очень быстро. Ты мне очень нравишься.

— Я понимаю, Маша. Извините, но, как я сказал… этого не будет. Вы же так хотели пойти к осветителям, это вообще в другом месте. Идите туда, я дал распоряжение. Вас везде пропустят.

Он такой спокойный. Сложно быть спокойным, я думаю, когда перед тобой в очень недвусмысленной позе, девушка, которая явно собирается сделать нечто очень интимное.

Но Миша будто смеётся над ней.

— Почему ты меня посылаешь? — её голос становится жёстким.

— Какая разница? Я просто не хочу. Ни секса сейчас. Ни тем более, с тобой, Маша. Уходи, пожалуйста.

— Ты что, не мужик? У тебя не стоит? — спрашивает она резко поднявшись.

— Извини, если я тебя обидел. Ты можешь идти, — он повторяет это и с каждым разом, его голос становится злее. Но Маша будто этого не чувствует. Она всегда такая.

Всегда лезет на рожон, не чувствует границ. Зато я их всегда чувствую. И поэтому я всегда её выручала, но сейчас просто не могу.

— Нет, просто объясни, это как вообще? Знаешь, сколько раз мужики мне предлагали денег, шмоток чего угодно, чтобы я просто с ними погуляла, рядом побыла? Я тут перед тобой должна чем распластаться, чтоб у тебя соизволил встать? У тебя что, таблеток нет, если не стоит? Или ты вообще не по бабам?! Я не понимаю!

Маша кричит, голос дрожит, я чуть отстраняюсь от двери, теперь их слышно очень хорошо. А Маша так крутит головой в какой-то истерике, и я боюсь попасться ей на глаза.

— Конечно, любой, кто не хочет тебя, импотент, Маша. Договорились. Можешь идти, — слышу в его голосе улыбку, но она обманчива. — Разводить меня на секс, под благовидным предлогом это было очень тупо. Мне не семнадцать лет.

— Нормального мужика не надо разводить. Он сам найдет любой предлог.

Миша лениво кивает.

— А кто тогда тебе нужен? Я не нужна, так кто? Аня?!

Я дёргаюсь, услышав своё имя.

Боже, неужели, она заметила меня. Но нет, вопрос был другим тоном.

И смотрит она на него. Я и была вопросом. Теперь точно нужно уходить, я почему-то боюсь услышать ответ на этот вопрос.

— Я понимаю, что ты обижена… — начинает Михаил.

— Ты хочешь её? — перебивает Маша.

Михаил говорит тихо, спустя небольшую паузу.

— Маша, она же невеста моего брата. Вы обвиняете меня в страшных вещах, — говорит он.

Это не ответ. Тем более, он знает, что я не невеста же. Ладно, нет выкинь эти мысли из головы, Аня. Выбрось!

— Аня — фригидная неадеквашка. Она реально развитием с пятилетнего ребёнка. Я бы тебе рассказала, что Артур про неё говорил. Она бревно и дура. Тебе такое нужно? Не настоящая женщина а… — она не знает, как выразиться и крутит пальцем у виска и свистит.

— Эта "неадеквашка" вчера за тебя рискнула. Рискнула жизнью, Маша. Она спасла тебя. Могла этого не делать.

Он снова перешёл на "ты", но не мягко.

— Она так чувствует свою пользу этому миру и людям. Она такая с детства, и это правильное воспитание нашей мамы. Не всем быть наверху, должна быть и прислуга. Ведомые и ведущие, слышал про такое?

— А ты, конечно же — ведущая?

— Ну да. Тем более спасла меня не она, а ты, — мурчит она. — Это ты настоящий герой.

Михаил вздыхает. Берет стакан алкоголя, отпивает. Молчание затягивается. Сцена становится ещё более неуютной. Страшной.

— Я сделал это ради неё, — тихо говорит он. — Ей было бы плохо, если что-то случилось с тобой. Она бы винила себя, что не помогла тебе. Вот и всё.

— Ну да, а если б ты узнал, что я в беде, ты меня бы там оставил? — в её голосе какое-то неверие.

— Да, — он отвечает быстро. — Я бы рубля не потратил на твоё спасение. Не мои проблемы, знаешь ли, вытаскивать шмар из под клиентов.

Она чуть отшатывается, будто получила пощёчину.

— Как ты можешь такое говорить?! — произносит тихо.

Но Михаила уже несёт.

— Маша, оставь свои манипуляции для других! Для Артура, Игоря и всех своих ебырей. Ты, видимо, не совсем поняла, с кем говоришь. Я таких как ты, только поумнее гораздо, видел сотнями. Ты не особенная. Как бы не вбивала это в свою голову. Ты спрашивала, почему я тебя не хочу? Ответ простой — я не по дешёвым шлюхам, Маша. Я легко могу по щелчку пальца привести сюда десяток тех, кто гораздо дороже чем ты. Пачкой. Лучше, красивее, сексуальнее, чище. Твой максимальный уровень, — это мелкие бандосы вроде Игоря и наркоманы вроде моего брата. Теперь, очень сильно прошу тебя, уйти из моего кабинета.

— Да иди ты на хуй! — взрывается Маша.

Теперь надо точно прятаться. Я соображаю только забежать в соседнюю комнату и успеваю спрятаться за дверью, видя как Маша выскакивает.

Она не закрывает дверь, но так резко её дёргает что та закрывается сама с громким хлопком.

Я застываю на несколько секунд и убедившись, что Миша не собирается выходить, приподнимаюсь на носочки, чтобы не стучать каблуками и рысью мчусь обратно на балкон.

Маши нет, зато есть Лена, которая крутит головой, явно в поисках меня. Она пытается что-то мне сказать, но я прикладываю палец к губам, хватаю её за рукав и веду вниз.

Мне самой дурно теперь.

— Чё творится?! — быстро говорит она. — Сначала девка какая-то выбегает как ошпаренная, теперь ты трясёшься. Там что, убили кого-то?

Не могу ничего говорить. Слёзы давят горло.

— Нет, просто. Там… сложно сказать, — я вздыхаю. — Мне нужно что-то выпить.

Музыка становится всё громче, но сейчас она не раздражает. Мне нужно чтобы что угодно заняло сейчас мой мозг. Что угодно. Пусть музыка, пусть вино. Неважно.

Я веду её к барной стойке. Пофигу, что я обычно не пью. Надо хотя бы глотнуть чего-то, иначе я сейчас сойду с ума.

— Алкоголь? — со знанием дела спрашивает она.

— Да.

— Какой?

— Я пью белое вино.

Она качает головой.

— Скучная ты, мы не на светском рауте. Значит девушке лонг-айленд, а мне виски-колу, — кричит она бармену.

Я наблюдаю за ней. Она всё-таки очень лёгкий человек. По крайней мере, такой она мне кажется, сейчас. Меня кто-то дёргает за плечо с силой. Оглядываюсь.

Это Маша. Глаза красные и мокрые, будто плачет, или плакала, или собирается.

— Ты что здесь делаешь? — спрашивает она резко, таким тоном, будто винит меня в чём-то.

— А вы кто? — сразу влезает Лена.

— Лена, это Маша, моя сестра. Маша, это Елена она жена Владимира… не помню отчества. В общем, она мачеха Артура и Михаила. Её пригласили в клуб, это клуб Михаила, — я стараюсь говорить спокойно и беззаботно, делая вид, что не знаю, что произошло с ней.

— Я в курсе, — перебивает она меня и не сильно обращает внимание на Лену. Оглядывает меня и чуть морщится. — Что за платье на тебе? Ты в нём как пугало. Блять, ну куда с твоими ногами такую длину, Ань? У тебя ж ляжки полные. Сгущенку по ночам хомячишь?!

Это странно. Она говорит быстро зло и с каким-то нездоровым блеском в глазах. Будто пытаясь повеселиться. Но с чего?

Видимо, она решила излить на меня свою злость от разговора с Мишей. Лена застывает в явном удивлении и молча передаёт мне коктейль.

— Маш, у меня нормальные ноги и на мне нормальное платье, — отвечаю я, качая головой.

Услышав, что я неадекватная от неё, теперь мне как-то не так неприятно что она там говорит про мою фигуру.

Делаю пару глотков коктейля, он обжигает горло, чувствую, как он резко бьёт в голову.

— Ну, как хочешь, кроме сестры тебе никто правды не скажет, — отвечает Маша и скрещивает руки на груди.

— Девушка, а вы не охуели часом? — спрашивает Лена весёлым голосом попивая из красной трубочки, свой напиток.

У меня отвисает челюсть. Ладно, Машу часто материли при мне, но уж точно не из-за меня. Почему-то это кажется мне очень смешным. Особенно застывшая Маша.

— Ты вот это позволяешь? Чтоб с твоей сестрой так разговаривали? — спрашивает Маша у меня. — Я твоя семья, вообще-то.

Господи, как же бесит это всё!

Особенно она.

— Ты моя семья, да, — киваю я. — Только ты реально охуела. Прям в край, Маша. Иди со своим ценным мнением куда-нибудь… подальше.

Сначала говорю, и только потом соображаю. Я и материться?! Я и послать сестру?! Да как так? Хотя она даже не догадывается, что я это говорю в том числе, и в ответ на те гадости, что она говорила обо мне Мише.

И, наверное, никогда не узнает.

Кажется, что сейчас небо упадёт на землю, кто-то обязательно меня осудит. Посмотрит разочарованным взглядом. Но ничего не меняется, кроме лица Маши.

Лене кажется моя реакция настолько естественной что она просто чуть попивает ещё из своего стаканчика и добавляет:

— Правильно, у Ани прекрасные ноги. Всё остальное тоже отменное, я вот заценила, хотя я девочка. Единственное что, Анют, у тебя попа маленькая, но я тебе покажу как её подкачать. Будет такой орешек что в лес нельзя будет ходить, — болтает она.

— Почему?

— Будут белки приставать.

— Да ладно, я не хочу, — машу я рукой.

— Не-не, ты послушай, есть такие упражнения, что она у тебя будет просто офигенской. Будешь приманивать к себе мужиков на расстоянии двести метров. Артуру мухобойку дадим, чтоб отгонял от тебя всех. С твоей то точенной фигуркой и при этом попкой, ты будешь реально просто звездой. И слушай, даже операции делать не надо.

— Но ты сделала, — замечаю я.

— Я просто ленивая, — пожимает она плечами. — А ты, вот, очень трудолюбивая. Вот и трудись над задницей. Всё равно полезнее чем над учебниками.

Я начинаю смеятся. Становится так легко и как-то беззаботно.

Так и представляю, как у меня будет уйма свободного времени чтобы специально качать себе задницу. или альтернатива — пойти к хирургу.

Это когда-нибудь в той жизни, где у меня не будет никаких забот и только размер попы будет иметь для меня значение. Хотя, многие так и живут.

— Ну молодец, бухаешь с чужой бабой и материшь сестру. Умничка, мама будет очень довольна, — говорит Маша. А я о ней почти забыла.

"Расскажу всё маме". - последний аргумент. Как в детстве, и кто из нас ещё не вырос?

Она такая ябеда была всегда, а я никогда на неё не жаловалась. Даже покрывала. Вот зря я это делала. Избаловала сама свою сестру.

— Я ей тоже сильно недовольная, так что мы квиты, — огрызаюсь я и салютую ей бокалом.

Маша качает головой и уходит не прощаясь.

— Сестра эта родная что-ли? — спрашивает Лена, когда Маша уходит.