Испорченный рыцарь

11

БРИАННА

Почему, черт возьми, он должен быть так хорош?

Почему?

Это несправедливо.

Почему ни один из тех милых мальчиков, с которыми я встречалась, не может обладать такими навыками? Те, которые держат дверь открытой, отодвигают тебе стул и говорят о прекрасном и мирном будущем с белым забором и двумя детьми.

Дрожь отвращения пробегает по позвоночнику при мысли о том, что это моя судьба. Но дело не в том, что я этого не хочу.

Почему человек, который заставляет мое тело летать, как никто другой, должен быть таким опасным, сломленным, жалким ничтожеством?

— Нико, — задыхаюсь я, когда он перекидывает мои ноги через плечо и насаживает меня на свой внушительный член.

У меня перехватывает дыхание, когда он входит в меня с такой силой, что задевает шейку матки.

— Блядь, твоя киска такая же умопомрачительная, как и твой рот.

Он двигает бедрами, ударяя тазом одновременно и по тому месту внутри меня, и по моему клитору, и я снова почти лечу через край, несмотря на то, что только что кончила ему на лицо.

За все эти годы было очень мало мужчин, которым удавалось вытащить из меня несколько оргазмов в одиночку. Обычно, если я протягиваю руку помощи и, знаете, действительно нащупываю свой клитор, то могу получить парочку.

Но Нико далеко не всегда нужна рука, чтобы отправлять меня в полет за грань снова и снова.

Это заставляет меня ненавидеть его еще больше.

Если не брать в расчет личность, то он идеальный мужчина. Великолепный и невероятно искусный в спальне. Жаль только, что он правильно использует свой рот только для того, чтобы вылизывать мою киску.

Обхватив меня одной рукой за бедро, чтобы я не подпрыгивала на кровати от его мощных толчков, он проводит другой рукой по моему животу и хватает мою грудь, сжимая ее с идеальным давлением.

— Да, блядь, сожми мой член, вот так. Блядь. Сирена.

Должна ли я была позволить ему притащить меня сюда после того, как он спустился по зданию, как чертов Человек-паук? Нет, наверное, нет. Я должна была стоять на своем и…

— О, блядь, Нико, — кричу я, и все мысли, кроме того, что он сейчас делает с моим телом, вылетают из моей головы.

Его большой палец так идеально обводит мой клитор, что я вижу чертовы звезды, а он продолжает вколачиваться в меня уверенными, размеренными движениями, заставляя меня подниматься все выше и выше.

Пот покрывает оба наших тела, когда мы двигаемся вместе в идеальной синхронности.

В эти мгновения мы словно созданы для того, чтобы быть вместе. Как будто мы должны были найти друг друга, посланы, чтобы поджечь мир друг друга этой безумной страстью и желанием поглотить друг друга.

— Кончай, моя маленькая грязная шлюшка, — требует он, его голос глубокий и хриплый от желания, его глаза пожирают меня, вбирая в себя, как будто это все не по-настоящему.

Черт, завтра будет легче, если это не так.

Еще один толчок и вращение его бедер отправляют меня за грань. Наслаждение, на которое способен только Нико, проносится по моему телу, уничтожая все мои сомнения, стресс и глупые, блядь, решения. И это, блядь, не прекращается.

— О, блядь, Сирена. ЧЕЕЕРТ, — рычит Нико, его член дергается глубоко внутри меня, прежде чем он выплеснет свою порцию спермы в мою киску и рухнет на меня сверху.

Мы остаемся лежать кучей потных и задыхающихся тел, пока наш кайф не угасает и реальность не начинает просачиваться обратно.

— Прекрати, — требует Нико, напугав меня.

— Я ничего не делаю, — возражаю я с безудержным смехом.

— Делаешь. Ты думаешь. Прекрати или уходи.

— Мне нельзя думать?

— Нет, если только ты не думаешь о том, как сильно ты хочешь забраться на меня сверху и оседлать.

Еще один смех вырывается на свободу. Я виню оргазм в том, что он разрушил напряжение между нами. "Ты только что кончил".

— А ты как раз лежишь подо мной голая. Но если ты закончила и хочешь подумать, ты знаешь, где находится дверь.

— Ты — дрянь, — огрызаюсь я, заставляя себя вылезти из-под него и свесить ноги с кровати.

— Куда ты собралась?

— Пошел ты, Нико. Пошел ты.

В спешке я убегаю в ванную. Оглядываясь назад, я, вероятно, должна была собрать свою одежду и бежать к входной двери. К черту мою наготу или его сперму, стекающую по моим бедрам. Большинство людей, которые могут наткнуться на меня, уже видели все это.

Черт возьми, я действительно грязная шлюха.

Ну и ладно. Могло быть и хуже.

Я могла бы хранить целибат и остаться разочарованной. Или застрять с каким-нибудь скучным ублюдком с крошечным пенисом, который даже не может встать.

Я закрываю за собой дверь ванной комнаты с драматическим ревом гнева, на случай, если Нико еще не понял, что он сводит меня с ума в любую минуту, когда его член не находится внутри меня.

Я на секунду игнорирую унитаз, предпочитая стакан, стоящий у раковины, — отчаянное желание выпить сильнее, чем необходимость привести себя в порядок.

Я наполняю его холодной водой и только подношу к губам, как дверь с грохотом ударяется о стену, и вся эта чертова штуковина выскальзывает из моей руки, разбиваясь о мои ноги.

— Какого черта ты…

— Не двигайся, — рявкает Нико, как и подобает властному мудаку.

Посмотрев на осколки стекла, я решаю, что, наверное, стоит его послушать.

Но он, блядь, не обращая на это внимания, направляется ко мне.

— Руки на раковину, сирена. — Когда я не выполняю приказ, он запускает пальцы в мои волосы и направляет мое лицо так, что мне ничего не остается, как уставиться в зеркало перед собой и прямо ему в глаза. — Делай, что тебе говорят, мать твою.

— Н-но стекло.

Вскрик срывается с моих губ, когда я внезапно наклоняюсь вперед. Мои руки взлетают, чтобы спасти меня, прежде чем я врежусь в раковину.

— Могла бы просто сделать так, как я предложил, — бормочет Нико позади меня, прежде чем его пальцы скользят по моим бедрам, по тому беспорядку, в котором он меня оставил, и он неодобрительно кивает. — Какое расточительство, — порицает он, прежде чем его пальцы пронзают меня, проталкивая его сперму внутрь.

— Блядь, — рявкаю я, мои мышцы сжимаются на его пальцах, когда он выгибает их так, как надо.

Он толкает меня ниже, и я прижимаюсь щекой к прохладному фарфору раковины.

— Нико, что ты… Черт, — шиплю я, когда головка его члена прижимается к моему входу.

— Прошлая ночь, — рычит он, дразня меня только кончиком. — Мне нужно, чтобы ты забыла обо всем, что произошло.

— Почему? — Я задыхаюсь, когда он внезапно подается вперед, заполняя меня до отказа.

Он дергает меня за волосы, оттаскивает от раковины и заставляет снова встать лицом к зеркалу.

Его глаза дико смотрят на меня через плечо, мышцы напряжены, и он сдерживается, чтобы не трахнуть меня как дикарь.

— Потому что я, блядь, так сказал, а моя маленькая грязная шлюшка любит делать то, что ей говорят. — Он вырывается и снова подается вперед. — Правда? — Толчок. — Сирена.

— Нико, — кричу я, не в силах ничего сделать, кроме как стоять и смотреть ему в глаза, пока он пытается вытрясти из меня воспоминания о прошлой ночи. — Это не… Хорошо. Как хочешь.

Его глаза загораются удовлетворением, а ноздри раздуваются, когда он продолжает пытаться сдерживать себя.

— Что я хочу… — Он внезапно обрывает себя, его хватка на моих волосах и на моем бедре усиливается. — Я хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя, снова, и снова, и снова, и снова, и снова. А потом, когда ты уже не сможешь больше кончать или принимать мою сперму? Тогда ты сможешь уйти.

— По мне, так это просто охуенная сделка, — признаюсь я, бросая ему молчаливый вызов одними лишь глазами.

— И как только вы выйдете, мы закончили, мисс Эндрюс.

Я скриплю зубами от того, что он снова использует мое преподавательское имя, но, как бы мне ни хотелось спорить, я знаю, что он прав. Просто я сейчас слишком пьяна, чтобы понять, что уйти и никогда больше не делать этого — единственный способ справиться с ситуацией.