Предрассветные миражи

— О чем вы?

— Вечером я вновь видела манекен. Где живой Ладынин? Потерялся по дороге из департамента иностранных дел?

— Кристина, я уже спал! Думал, что-то срочное, вы меня напугали.

— А что может быть срочнее жизни?

— Вам угрожают?

— Мне? Нет. Это все игра. Твоя жизнь. Я говорю о твоей жизни. Оглянись вокруг. Впрочем, не сегодня. Сегодня выспись. Завтра я за тобой заеду. Покажу нечто любопытное.

— Я завтра должен к юристам зайти.

— Созвонимся.

…Гудки в трубке заменили прощание. Андрей покачал головой, как врач, столкнувшийся с неизвестным заболеванием. Симптомы налицо, а название и лечение неизвестны. Но самое ужасное, что заболевание, похоже, заразное. Он не мог объяснить, почему и что именно он ощущает, но мог совершенно точно сказать, что с ним творятся странные вещи. Подспудное чувство, что он во многом согласен с ее подходом к жизни и даже — о ужас! — завидует ее внутренней свободе, не давало ему покоя. Сбивало с ног. Лишало сна.

Юридическая контора, рекомендованная Глебом, располагалась поблизости от гостиницы. Девушка в регистратуре уверенно объяснила Андрею, что до нее рукой подать.

— Вы можете прогуляться, это метров сто вниз по холму. Пройдете мимо арт-салона, японского ресторана «Ичизен» и увидите здание «Мония Тауэр», как раз там они и сидят.

— Я, пожалуй, возьму машину…

— Да вам придется в объезд ехать, там одностороннее движение, в два раза больше времени потратите.

Андрей явственно видел в ее глазах улыбку. Она, наверное, мысленно от души потешалась над боязливым иностранцем. Он вздохнул.

— Ну, хорошо, пройдусь пешком. Нарисуйте мне на карте.

— Извините, но у нас нет карты, мистер Ладынин. Я вам так от руки нарисую.

Офис оказался и правда недалеко. Сначала Андрей шарахался от каждого прохожего, но метров через пятьдесят почувствовал себя чуть увереннее, видя, что никому до него нет дела. Вдоль дороги сидели аборигены с лоснящейся темной кожей и красными, от постоянного жевания ореха бетель с горчицей и известью, зубами. Одеты они были по большей части грязно и неопрятно и разительно отличались от тех, кто работал в отелях и офисах. Сидящие вдоль улиц люди никуда не спешили, ничего не ждали, не попрошайничали, они просто болтали друг с другом и глазели на проходящую жизнь. Того минимума, который они время от времени получали от случайных заработков, родственников или окружающей природы, вполне хватало им на жизнь. Они и бедными-то себя не считали. В одном из отчетов мирового банка Андрей как-то прочел историю о том, как во время представления доклада об уровне бедности в мире, в том числе и Папуа — Новой Гвинее, двенадцатилетняя дочь одного из слушателей спросила докладчика:

— А вы правда считаете, что мы бедные?

Докладчик смутился и не знал, что сказать. Но ее вопрос отразил суть менталитета папуасов — они не считали себя бедными, а потому в массе своей, за исключением небольшого процента, не стремились изменить свою жизнь.

Уличные зеваки с любопытством разглядывали отутюженного Ладынина с папкой, зажатой под мышкой, торопливо направляющегося к юридической конторе. Андрей взмок, и его волнистые волосы превратились в слипшиеся сосульки на лбу.

— Ваш случай не совсем стандартный, здесь замешана политика.

Тиффани Грин, грузная высокая австралийка с темными курчавыми волосами, навалилась на стол пышной грудью, обтянутой белоснежной блузкой. Кофточка была явно тесна хозяйке и с трудом удерживалась в застегнутом состоянии, но миссис Грин это ничуть не смущало. Она выслушала Андрея, даже не делая никаких пометок.

— Но вы можете за это взяться? — Андрей покосился на фотографию на ее столе, где Тиффани была изображена рядом с бородачом местного вида и маленьким мальчиком со светлой кожей, но чертами мулата. Похоже, этот союз являлся одним из тех редчайших случаев, когда австралийка вышла замуж за папуаса.

— Я попробую. Принесите мне все документы, какие есть у вашей подопечной, касательно ее визы, въезда, продления визы и так далее. Все, что есть. Я использую свои связи, подниму архивные документы, мы выясним, было ли нарушение, или вам нечего опасаться. Но это займет время. Придется подождать. В этой стране ничего быстро не делается.

— Сколько подождать?

— Минимум неделю, а то и две. Я бы вам посоветовала пока забронировать билеты ну, скажем, на конец следующей недели плюс минус три дня, а там посмотрим.

Она покачивала пухлой ногой в черных остроносых туфлях на высоком каблуке и разглядывала Ладынина с ног до головы.

— Не так часто у нас туристы из ваших краев бывают.

— Да я и не турист.

— Я знаю. Кстати, я знаю и мужа вашей знакомой, Глеба. Хороший парень. Жаль, что…

— Что?

— Да так… Кристине надо отсюда уезжать, это вам правильно посоветовали. Ну, до свидания, господин Ладынин.

Они попрощались, и Андрей корил себя за ненастойчивое любопытство. Почему ей жаль Глеба? Что она знает? Похоже, знает она все и обо всех в этих краях. Наверняка ее муж здешняя шишка. К таким людям стекается информация со всех уголков. Тиффани оставила не очень приятное впечатление: слишком уверенная в себе, напоминает танк, с такой не хотелось бы встретиться в неформальной обстановке. И таких лучше иметь в друзьях, чем во врагах. Но, похоже, ей с ее связями будет легче всего раскопать информацию по Кристине.

Войдя в номер, он опять увидел конверт, просунутый под дверь. На этот раз в нем оказались фотографии, сделанные в «Двойном счастье». Андрей свалился в кресло, закинув ноги на журнальный столик, и принялся разглядывать снимки. Изнурительное ощущение жары, неприятный осадок от встречи с Тиффани — все улетучилось. Он смотрел на фотографии и пытался определить, что же его так удивляет. С одной стороны, фото были очень забавные. Невозможно было смотреть на них без улыбки — перемазанный с ног до головы, сосредоточенный на щипцах для колки, с перекошенным от жгучего перца лицом, хохочущий, с бутылкой воды в руке… Это был он и не он. Таким он себя не помнил. Андрей подумал, что, пожалуй, не сможет показать эти фотографии Кире. Он представил себе, как поползут вверх ее тонко выщипанные брови и в глазах застынет немой вопрос: «Ты позволил себе так себя вести? Ты что, был пьян?» Да он ведь и не позволял специально! Все вышло само собой. Это все Кристина виновата со своим «Двойным счастьем» и крабами. Безумие заразительно. Да, несомненно, он сходит с ума.