Властный

23

ОНИКС

ДЕСЯТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ

Оставлять Торрин этим утром, не сказав ни слова, не входило в мои планы. Может, я и был бессердечным ублюдком и смог проигнорировать ее, но у меня для этого были веские причины. Все изменилось между нами после того умопомрачительного секса. Я был почти уверен, что Торрин до сих пор ненавидела меня, но частично смирилась с тем, что жаждала меня так же сильно. Я бы мог заполучить ее, если бы захотел, потому что просыпаться каждое утро с ней оказалось не так уж плохо.

Менее получаса назад мне позвонила Джуди, наша старшая медсестра, и сказала, что пришло время. До назначенного срока оставалась меньше недели, но некоторые вещи я не мог контролировать, как бы сильно ни старался. Поскольку было четыре часа утра, я оставил Торрин спящей в постели, обнаженной и удовлетворенной. В моем мире дела не могли ждать.

Я в рекордно короткие сроки добрался до дома на Корбин-авеню. Это был дуплекс (прим. пер.: дуплекс — дом для двух семей. Поделён вертикально на половины — две отдельные квартиры). Мы разместили здесь четырех женщин. На каждой стороне с двумя спальнями жили по две суррогатные матери. Дом был расположен на частном участке площадью в два акра, окруженном фермами. Мы построили каждое здание таким образом, чтобы все было идеально: с огороженным задним двором, гаражами и всем необходимым для спокойного проживания, в котором нуждалась суррогатная мать.

В настоящее время у нас поочередно работали шестнадцать суррогатных матерей. Этническая принадлежность, цвет глаз, кожи учитывались в списках заказчиков. Именно так работала система. Мы подбирали для матери донора спермы, чтобы он был как можно ближе к генетике приобретающих детей родителей, и наоборот. У нас в штате был репродуктолог, который контролировал инъекции и процессы оплодотворения. У нас даже была небольшая лаборатория, где мы использовали яйцеклетку матери и ее второй половинки, как при традиционном суррогатном материнстве. Наше преимущество — это отсутствие бумажного следа. Никто никогда не узнает, как был зачат ребенок. И не узнает, было ли это усыновление, как в некоторых ситуациях, с которыми мы сталкивались, когда и мать, и отец не могли участвовать в процессе оплодотворения.

Независимо от обстоятельств, мы защищали детей наших клиентов. Иногда, как в случае с Ланье, яйцеклетка принадлежала нашей суррогатной матери, а сперма — отцу. Вот почему они так сильно держались за этого ребенка. Они знали, что если я расторгну контракт, то не отдам им малыша, который фактически был биологическим ребенком Малькольма.

Почему они не использовали традиционное суррогатное оплодотворение? Что ж, Кеннеди не могла иметь детей, а они с мужем хотели ребенка, который был бы как можно больше похож на нее. Никто и нигде не мог такое организовать. Хотите верьте, хотите нет, но мы на сто процентов гарантировали, что у ребенка будут определенные черты заказчиков. Штатным врачам за это хорошо платили. В каждый этап были вовлечены будущие родители, в то время как наши суррогатные мамы не знали, для кого вынашивали ребенка. Это защищало всех участников сделки. Да, суррогатные матери разговаривали с родителями по телефону, но именами и личной информацией они никогда не обменивались. Это было частью контракта в обоих направлениях.

Кто-то считал наше занятие неэтичным. Для нас это был бизнес.

Один клиент однажды сказал мне, что ребенок — это целая жизнь.

Нет, дети являлись для меня товаром, который я продавал. Я сам являлся результатом связи своей матери и ее любовника. Она отдала меня в приют для амишей в надежде, что ее муж-придурок меня не обнаружит. Эдриан Блейк был извращенным сукиным сыном и все это время знал обо мне. Он даже оставил свой след в моей жизни, дав мне свою фамилию и заплатив приюту за то, чтобы тот содержал меня. Я даже не имел шанса на усыновление.

Я был результатом их неудачного брака. Живым напоминанием о предательстве.

Я наблюдал, как ребенок за ребенком проходили через этот приют. Кто-то оставался, а кто-то уходил. Из-за простой игры в «Монополию» мы с ребятами приняли решение, что однажды у нас будет империя, построенная на силе жизни. Это было единственное утешение, которое у нас было в те дни, и оказалось лучшим, что могло с нами случиться. Это дало нам мотивацию продолжать идти вперед, увидеть свет в конце нашего темного туннеля.

— У нас все идет хорошо, — услышал я Джуди, войдя в дом.

В гостиной был установлен бассейн, потому что суррогатная мать Бьянка предпочитала естественные роды в воде. Мы старались как можно лучше обеспечить комфорт рожениц, включая тех, кто хотел родить в больнице и получить все необходимые лекарства. Мы не разрешали им обращаться в государственную больницу и организовали больницу в нашем здании на Карсен-Лейн. Второй этаж старого жилого комплекса был своего рода родильным отделением, в то время как на нижнем этаже находилось все наше оборудование для дородового ухода и осмотров. Верхний этаж — третий, был домом для суррогатных матерей, у которых по какой-либо причине беременность протекала с осложнениями.

Принимались все меры предосторожности. Мы не жалели не единого доллара. Чего бы это ни стоило, со всем справлялись. И производя не менее двенадцати младенцев в год, имели бюджет в двенадцать миллионов долларов, которые снова вкладывали в бизнес. Иногда у нас было больше таких клиентов, как Ланье, которые и платили больше, понимая, что единственный способ получить желаемое — это открыть свои кошельки.

Какие-то жизненные уроки усваивались на собственном опыте, какие-то врезались в память навсегда. Мне было все равно, как кто-то усваивал гребаный урок, главное, чтобы люди сами разгребали собственное дерьмо.

Достав телефон, я включил экран и позвонил Кейсу.

— Возьми Торрин и привези ее на Корбин-авеню прямо сейчас.

Я повесил трубку. Не было необходимости слушать ответ. Знал, что Кейс все сделает. Когда я уезжал из дома, было еще ранее утро, но мне хотелось сначала все проверить.

— Здравствуйте, мистер Блейк, — поприветствовала Бьянка, тяжело дыша и превозмогая боль.

— Схватки начались неожиданно, мистер Блейк, — объяснила Джуди, сидя на краю бассейна и опустив руки в воду.

— Не нужно ничего объяснять. Я приглашу кое-кого на роды.

— В этом нет нужды, мистер Блейк, — сказала Джуди, когда Бьянка застонала от боли.

— Это нужно мне. Пойму, действительно ли один человек готов к такой жизни. — солгал я, зная, что Торрин пожертвовала многим ради того, чтобы ее сестра получила этого малыша, поэтому, если она приедет вовремя, я разрешу ей присутствовать здесь в столь счастливый момент.

— Уверена, что те, кого вы пригласите, готовы, мистер Блейк, — попыталась сказать Бьянка, тяжело дыша.

Бьянка рожала уже в третий, последний, раз. Последний, поскольку заработала столько, сколько ей было нужно, чтобы отправить своего младшего сына в колледж. Ее семья смирилась с тем, что она уезжала на заработки за город на несколько месяцев в год. Ее муж занимался домом и их двумя детьми, а Бьянка зарабатывала четверть миллиона. После рождения первого ребенка, они расплатилась со своими долгами. После второго, отложили денег на старость и поступление старшего сына в колледж. Поскольку это были ее «последние роды», они оплатят расходы за колледж младшего сына и отложат немного на случай непредвиденных расходов.

— Сделай глубокий вдох, — проинструктировала Джуди, и мое сердцебиение участилось.

Достав телефон, я сделал звонок.

— Привет, — ответил Малькольм.

— Похоже, ваша малышка решила появиться на свет немного пораньше.

— Она уже родилась? — спросил он, взволнованный и испуганный одновременно.

— В процессе, я буду на связи.

Я повесил трубку как раз в тот момент, когда подъехали Пакстон с Торрин. Выйдя на улицу, я взглянул на девушку. Она была с растрепанными волосами и осматривала окрестности огромными от замешательства глазами.

— Твоя племянница вот-вот родится. Джуди пустит тебя в родзал. Имя суррогатной матери — Бьянка. Никому в этой комнате не говоришь, кто ты, Торрин, или сделка будет расторгнута.

Ее глаза широко раскрылись от шока и изумления. Она не сказала не слова, лишь слегка кивнула, прежде чем забежать внутрь.

Пакстон схватил меня за руку, когда я повернулся, чтобы уйти.

— Оникс, все нормально?

— Какого хрена ты привез ее, а не Кейс?

— Дэйн позвонил мне, когда у Бьянки начались роды. Он сказал, что ты слишком сблизился с Торрин.

Я рассмеялся.

— Значит, теперь ты за мной следишь, Пакс? Думаете, это сработает?

— Дэйн занят. Он знает про все это дерьмо с Торрин. Я подумал, что тебе не помешает кто-нибудь рядом.

Я ничего не ответил, просто раздраженно выдохнул.

— Оникс, черт возьми, честно говоря, у всех есть демоны, но никто из нас не удерживал у себя в доме женщину шантажом. Для того чтобы просто поиметь ее и разозлить своего брата.

— Я же говорил, что у меня есть план и все под контролем.

Пакстон достал сигарету и закурил.

— Я знаю, что у тебя все под контролем. Просто не хотел, чтобы ты делал все в одиночку. Мы все не очень-то хорошие парни. Кучка мудаков. У нас в этом мире ни хрена нет, кроме друг друга. Сколько раз ты получал взбучку от Амоса из-за меня?

— Какое отношение это имеет к тому, что привез ее ты?

Я рассеянно повертел зажигалку в руке и сунул ее в карман.

— Просто подумал, что мог бы принять удар на себя. Вместо тебя. Я отвезу Торрин и ребенка к Ланье сам.

Понятия не имел, что сказать, и покачал головой.

— Я уже позвонил им. Они приедут в Клэвер Хаус после второго моего звонка. И встретятся, когда мы разрешим. — мы никогда не показывали клиентам, где размещали суррогатных матерей. Это была мера предосторожности.

Пакстон глубоко затянулся сигаретой.

— Хочешь, чтобы я отвез их с ребенком туда?

Я думал об этом, но мне казалось неправильным, что Торрин будет в машине с кем-то, кроме меня. Я снова покачал головой.

— Не, черт возьми, новорожденный не должен вдыхать запах сигаретного дыма в первые часы жизни!

— Ладно. Если тебе что-то нужно, у тебя есть мы. Лишь один звонок, брат.

Я кивнул.

— Я очень ценю твои слова и что ты здесь, Пакс. Торрин ничего для меня не значит, и я оставлю ее, как только приедут Ланье.

Он ухмыльнулся мне в ответ.

— Ты привез ее к себе домой. Дал Ланье третий шанс, что на два больше, чем даешь кому-либо еще. Ты положил на нее глаз задолго до этого, мы все в курсе. Хочешь держать всё это дерьмо в себе, я понимаю. Ты врешь нам, но не ври самому себе. Эта женщина значит для тебя намного больше, Оникс.

Что ж, может быть, и так, но я никому в этом не признаюсь.

Пакс развернулся и ушел. Уставившись на дверь, я вошел в родзал, и у меня, черт возьми, перехватило дыхание. Торрин стояла на коленях на полу рядом с бассейном, держа Бьянку за руку и следуя указаниям Джуди.

— Держи ее за руку так, чтобы она могла ее сжать. Она сильная девочка, так что может сделать больно.

Бьянка попыталась засмеяться, но вместо этого у нее вырвался болезненный стон.