Властный

27

ОНИКС

— Я очень скучаю по Торрин, — произнесла Эллен Сью, стоя ко мне спиной и что-то делая за кухонным столом. Не в первый раз она это говорила, и не в последний. Каждый день с тех пор, как Торрин уехала, она повторяла одно и то же. Я проигнорировал ее, зная, что Эллен Сью добавит еще что-то, потому что так было всегда, когда дело касалось Торрин.

— Она была лучиком света в этом доме. Ты хоть с ней разговаривал? — Эллен Сью вздохнула, и мне захотелось ударить по чему-нибудь.

Прошло три месяца, и нет, я с ней не разговаривал. Я дал ей гребаный шанс, попросив ее позвонить мне по поводу своей одежды, но она им не воспользовалась. Хотя чего я ожидал? Я ворвался в ее жизнь, буквально похитив Торрин. Она никогда не сможет быть с таким мужчиной, как я, но, черт возьми, я скучал по ней.

В постели без нее было чертовски холодно, и ничто не могло ее согреть. Одежда Торрин все еще лежала в ящиках, ожидая возвращения девушки.

Сейчас я хотел, чтобы она сама пришла ко мне, а не потому, что я ее заставил. Хотел, чтобы она сделала этот чертов звонок, который так и не прозвучал. Она сдалась или не почувствовала того, что почувствовал я, сидя на диване в тот наш последний день.

Это была та самая дерьмовая, горькая пилюля, которую трудно проглотить, но я проглатывал ее каждый гребаный день.

Эллен Сью повернула голову и посмотрела на меня через плечо так, как умела только она.

— Понятно, тогда спасибо, что покрасил кухню. Мне нравится.

Кивнув, я обвел взглядом помещение. Эллен Сью знала меня лучше, чем кто-либо другой. Она была соседкой Амоса Бейлера. Когда мы были детьми, она подзывала нас, чтобы дать выпечку, воду, а когда стали подростками, совала нам деньги, обувь или что-нибудь еще, что могла. В самые мрачные дни на ферме она была светом для всех нас, но особенно для меня. Она была членом семьи, если уж говорить о семье.

С уходом Торрин всё в этом доме стало каким-то тусклым, и две недели назад я больше не мог этого выносить и пригласил маляра. Он покрасил кухню и гостиную. Это был шаг, который необходимо было сделать. Несмотря на бледно-желтый цвет на кухне и серо-голубой в гостиной, в доме все равно было пусто.

Я понял, что без разницы, каким цветом будут окрашены стены, без Торрин все это бессмысленно. Бля*ь.

Я ненавидел это дерьмо. Вот почему в первую очередь держался подальше от женщин, особенно от нее. Мои действия причинили ей боль, и сейчас я очень жалею об этом. Сожаление было для меня непривычным чувством. Так что смириться с происходящим было для меня очень тяжело.

— Ты не возражаешь, если я развешаю какие-нибудь картины на стены? — Эллен Сью оглянулась через плечо и усмехнулась. — Хотя бы парочку, Оникс. Разреши хотя бы это.

Кивнув, я доел еду и направился наверх, чтобы одеться. У меня была встреча с парнями в городе, чтобы обсудить наш бизнес. Честно говоря, мне было наплевать на то, что Эллен Сью будет делать в доме. Я все равно подумывал о том, чтобы выставить его на продажу.

За исключением того, что каждый раз, когда я брал трубку, чтобы позвонить риэлтору, то вспоминал о пребывании здесь Торрин и останавливал себя.

В бизнесе я был безжалостен. Мое воспитание сделало меня хладнокровным и бездушным, как и мой дом. Всего за несколько недель Торрин Макалистер вошла в мою жизнь и вывернула все мои внутренности наизнанку. Вместо того чтобы сломить ее, я сам попал под ее влияние.

Мой телефон зазвонил сразу после того, как я включил воду в душе. При виде номера этого телефона у меня скрутило живот, я не знал почему.

— Какого хрена тебе надо? — спросил я вместо приветствия.

— Куда ты ее отвез? — закричал в трубку Малькольм. — Что ты сделал с Торрин на этот раз?

Меня охватила паника.

— Какого хрена? У меня ее нет. Я ничего, бля*ь, не делал, ты, мудила!

— Позвонили из полиции, ее машина попала в аварию! Ясно, что Торрин получила травму, но свидетели говорят, что ее похитил мужчина в костюме! — кричал Малькольм в панике. Без сомнения его жена вынесла ему мозг по этому поводу.

Страх нарастал внутри меня, а я был не из тех, кто когда-либо его испытывал.

— Это не я. — я произнес эти слова, прежде чем повесить трубку и набрать номер Кейса.

— Босс, — поздоровался он.

— Мне нужно отследить телефон Торрин Макалистер. И найди видео с тем, кто вытащил ее из машины, сейчас же!

Через пять минут на мой телефон пришло сообщение. Как я и ожидал, телефон Торрин был выключен, и последнее, где она была — это место аварии. Видео — совсем другая история.

Я нажал на воспроизведение и почувствовал, как по спине побежал холодок, когда я увидел, как она врезалась в багажник внедорожника в своей крошечной машине, которая походила на смертельную ловушку, а не автомобиль. В прошлый раз именно на ней она приехала в дом своей сестры. Машина была разбита вдребезги. Мужчина, который направлялся к машине был одет в темно-синий дизайнерский костюм, а на его лице красовались авиаторы, и играла гордая ухмылка, которую я видел сотни раз.

Ярость, какой я никогда раньше не испытывал, пронзила меня от макушки до кончиков пальцев ног, когда я натянул одежду и выбежал из дома. Куда он ее отвез? Точно не к себе домой, потому что это было бы глупо, так как он понимал, что искать начнут именно там. На его работе была строгая охрана, и он ни за что бы не привез ее туда, рискуя потерять то немногое, что у него было. Многого у него и не было, в общем-то, потому что я позаботился об этом.

Учитывая то, что он запланировал, ему понадобится тихое место, где ее крики или мольбы не будут услышаны. Черт, мысль об этом скрутила все внутренности, но он был больным ублюдком, и всё было возможно. Скорее всего, это место в стороне от оживленных дорог, но где-то не очень далеко. Там, где он вырос. То место, которое определило мою судьбу.

Амбар.

Желчь подступила к горлу. Амбар был пустым, потому что рядом в доме никто не жил. На много миль вокруг их никто не услышит и не увидит, и он всё это знал. Я всегда хотел, чтобы эта чертова хрень, наконец, сгнила, и теперь жалел, что не снес его, когда была возможность. Даже владея им, я туда не ходил, но Джеймс знал это место вдоль и поперек.

Для некоторых людей день рождения это праздник. Я родился в амбаре, подальше от любопытных глаз. Черт возьми, я ненавидел это место, и именно поэтому Джеймс привел Торрин туда. Вернулся к тому, с чего всё началось, чтобы показать ей, что он лучше меня.

Тупой ублюдок.

Запрыгнув в свой «Шевроле Тахо», я помчался туда, где ожидал ее найти.

Я продолжал погружаться в мрачные мысли. Думал о ее травмах в результате аварии и о том, что этот придурок мог с ней сделать. Подъехав к дому, не стал останавливаться и направился прямо к амбару.

Красная краска облезла, выцвела и превратилась в тускло-коричневый, но все еще держалась. Здесь моя жизнь круто изменилась, и я ненавидел это место всеми фибрами своей души.

Я вытащил девятимиллиметровый «Глок» из консоли в машине, а также пистолет SIG Sauer Pro из-за пояса. При мне всегда был пистолет, за исключением тех случаев, когда я находился дома, где он был мне не нужен. Я также хранил «Глок» в каждом своем автомобиле. Хотя я и предпочитал расправляться со всеми голыми руками, сегодня, возможно, придется всадить пулю этому человеку в башку. Он был непредсказуем — человек, которому нечего терять.

Дикая ярость захлестнула меня. Торрин была моим главным приоритетом. Я сделаю всё, чтобы она не пострадала. Взглянув сквозь маленькую щель в двери, мои внутренности сжались.

Я был прав. Она была в его лапах. И он сдохнет за это.

Запястья Торрин были связаны толстой веревкой, и девушка висела в воздухе примерно в футе от земли. Ее лодыжки также были связаны вместе, что ограничивало ее движения. Я тоже привязывал ее к своей кровати, но никогда не собирался причинять ей боль — никогда. И все же причинил.

У нее был заклеен рот скотчем, а по щекам текли слезы. Лицо было опухшим, а под носом засохла кровь — без сомнения это были травмы из-за аварии. Также были следы от ремня безопасности там, где кровеносные сосуды под кожей лопнули при ударе. Ремень сделал свое дело, как и подушки безопасности, спасшие ей жизнь. У меня не было ни малейшего сомнения в том, какую боль она испытывала. Но в глазах Торрин была решимость, борьба, которая всегда заводила меня. Дерзкая и яркая.

Она висела в одном нижнем белье, за это он тоже заплатит. Я слышал, как Торрин всхлипывала каждый раз, когда он толкал ее, раскачивая. Это был единственный вход, который я знал. Я хорошо знал каждый угол этого амбара. Застать мудака врасплох было невозможно, а стрелять напрямую и рисковать Торрин я тоже не мог.

Когда я открыл дверь, Джеймс спрятался за Торрин, как последний трус — каким он и был — используя девушку как щит. Глаза моей девочки расширились, когда она начала бороться с веревками. Я дважды покачал головой, и она успокоилась. Я не хотел, чтобы она двигалась, поскольку не был уверен, какие у нее были травмы после аварии.

— Мать твою! Ты пришел и испортил мне всё веселье! Я собирался устроить целый концерт и позвонить тебе по телефону, сделать больно твоей девушке, но сейчас в этом нет смысла. — слова Джеймса звучали как угроза, а тон был пропитан ненавистью.

Подняв пистолет и прицелившись, я произнес:

— Ты труп. И не выйдешь отсюда живым.

— Думаешь, мне не насрать? Я знал, что это произойдет, но я могу прихватить твою маленькую шлюшку с собой. У нее очень сладкая киска, как раз для моего члена. — он провел руками вверх по ее ногам, к талии и между грудей. То, что я испытывал тяжело было назвать яростью. Это было нечто более ужасающее и сильное.

Торрин снова начала двигаться, пытаясь отстраниться от прикосновений Джеймса. Она подвинулась ровно настолько, чтобы я мог выстрелить, но слишком быстро вернулась назад. Я медленно начал приближаться к ним, и Джеймс занервничал.

— Не подходи ближе! — он вытащил нож и воткнул острие Торрин в живот, не проникая, но ясно предупреждая, что может сделать это в любую секунду. Когда я сделал еще один шаг, струйка крови скатилась к ее пупку.

Красная пелена застила мне глаза, и я выстрелил ему в локоть. Это было трудно, и я знал, что все могло обернуться ужасно, но, к счастью, мудила не ожидал, что я это сделаю. Когда я выстрелил, пуля раздробила ему локоть, а нож, приставленный к Торрин, упал на землю.

Я воспользовался этой возможностью, чтобы подкрасться к Джеймсу и врезать ему кулаком по лицу. Затем нанес еще один удар и еще, позволяя каждой частичке гнева, который я когда-либо испытывал к своему брату, выйти на поверхность. Каждый удар отдалял его все дальше от Торрин.

— Ты тупой, никчемный кусок дерьма! — я плюнул в него.

Торрин прерывисто дышала, и как бы сильно мне ни хотелось немедленно освободить ее, я должен был убедиться, что этот придурок надежно связан. Найдя тонкую веревку, которой связывали тюки сена, я заломил ему руки за спину и нереально туго их связал.

Он взбрыкнул и попытался пошевелиться, но его разбитое лицо и, вероятно, несколько сломанных ребер не дали ему этого сделать. Я не хотел убивать его быстро. Я хотел, чтобы он прочувствовал всю боль, хотел, чтобы он в агонии молил о смерти. И он сдохнет. Сегодня он перешел черту.