Измена. Во власти конкурента

32

Взгляд по сторонам ничего не дает. Вокруг нет никого похожего на моих мальчиков. Машины снуют туда сюда по проезжей части и люди спокойно прохаживаются.

Яр вертит в руках разбитый телефон. Он мог бы дать ответ, но теперь навеки замолк. Я мечусь то в одну сторону, то в другую. Бесполезное занятие, мои метания не помогут поиску детей. Ясно, что здесь их больше нет.

Шумная толпа молодежи вываливается из дверей пиццерии. Яр подходит к ним, спрашивает про детей, те дружно мотают головой, дескать, ничего не видели.

— Мы за дальним столиком сидели, спросите лучше у тех, кто у окна сидел. — дает совет один парниша.

Яр кивает, отпуская молодежь. Стремительно входит в пиццерию.

Я уже понимаю, что внутри моих детей нет. Этот разбитый телефон, как предзнаменование, он может быть чьим угодно, но мое сердце чувствует, что последними перед Яром его держали руки моего Даньки.

В руках жгет телефон. Как это не хотелось бы делать, но мне снова придется звонить Руслану. Скорее всего мальчиков забрала его СБ. Глупо было совершать побег, они же обвешаны маячками как новогодняя гирлянда, но маячки в отличае от новогоднего украшения не так легко найти, они скрыты в одежде, встроены в подкладку школьных рюкзаков, единственное под кожу еще не вшиты.

Я следую за Яром внутрь пиццерии. Это небольшое кафе, в предобеденный час оно уже полностью забито посетителями. Есть надежда, что хоть кто-нибудь что-нибудь видел. У окна всего лишь один столик. Молодая парочка подтверждает, что двое пацанов были с рюкзаками за плечами, буквально пять минут назад, уже собирались заходить в пиццерию, когда резко подкатил черный тонированный джип и амбалы в черной затащили пацанов за шкирку, как котят в машину и укатили. Все случилось очень быстро буквально за десять секунд и их след простыл.

Я хватаюсь за голову. Господи, моих детей украли среди бела дня и никто даже не пошевелился!

Водитель подходит к Яру.

— Бариста ничего не видел, с его места плохо просматривается вид из окна, да и посетителей много. Официантка тоже ничего не видела, говорит времени не было по сторонам смотреть. Думаю опрос посетителей ничего не даст, окно здесь маленькое и наполовину закрыто вывеской. — отчитывается он.

— Спасибо, Леха, я уже опросил.

Зато я хорошо могу просмотреть вид из окна. Машина сопровождения только приехала, за ней вторая. А Яр еще рассчитывал на их расторопность.

— Хорошо бы фото иметь, чтобы было с чем работать. — предлагает Леха.

Яр смотрит на меня выжидающе.

— Да, конечно. — спохватываюсь я.

Ищу фото в галерее, зачем-то показываю Яру. Он качает головой.

— Отправь мне.

— Здесь стоянка запрещена, нужно убрать машины. — кивает Леха на столпище черных машин, закрывших весь обзор на дорогу.

Я так и стою потерянная, не зная куда бежать, куда податься. Яр, наконец, обращает на меня внимание. Меня уже трясет я не могу представить, что моих детей увезли чужие, посторонние люди. Это какой-то сюр, нереальность.

Яр порывисто притягивает меня к себе, сгребая в охапку, обволакивая коконом своих сильных, теплых, умиротворяющих рук, в них действительно становится немного спокойнее.

— Мы их найдем, слышишь, обязательно найдем. — утешающе проговаривает Яр, приглаживая мои волосы и я ему верю.

— Обещаешь? — смотрю на него с надеждой, такой отчаянной мольбой.

— Слово даю. Сейчас найдем твоих пацанов. — уверенно обещает он.

— Лех, давай по машинам, гоним в офис, програмистов подтяни, ищем зацепки, пробиваем камеры наружки. — раздает он распоряжения, утягивая меня на улицу, усаживает в машину, сгребая всю ненужную макулатуру вниз под сидение, продолжая меня гладить и утешать.

Покорно следую за Яром, сейчас я вижу в нем единственное спасение, единственного моего союзника и помощника в моей беде.

Стыдно признаться, я пала духом, мне не верится, что я снова увижу своих мальчишек, так много времени прошло, когда я видела их вживую. Вспоминаю последнее признание Даньки и грудь сдавливает удушающей болью, слезы наворачиваются на глаза, смахиваю их, не место вам здесь. Мальчикам нужна здравомыслящая мать, а не кисейная размазня.

— Нужно позвонить Руслану, — шепчу Яру в грудь, — на мальчиках маячки, если их забрала не охрана Руслана, это сразу выяснится.

Я выпутываюсь из надежного кокона, Яр нехотя отстраняется.

Держу телефон в подрагивающих руках, мандраж немного отпустил, но понимание, что снова нужно связаться с Русланом не прибавляет уверенности.

Уверен? Жму дозвон. Как бы там дальше не пошло, а с Русом мне все равно придется сталкиваться, возможно общаться. Хотя после того, что я пережила по его вине, совсем этого не хочется делать.

Гудки в телефоне сменяются мертвой тишиной. Смотрю на экран. Звонок принят, соединение установлено, но с той стороны нет ни ответа ни привета.

— Руслан? — настороженно прислушиваюсь.

— Слушаю. — мертвенным голосом отвечают, по ту сторону связи.

— Господи, Руслан! — вырывается из меня отчаянный возглас. Глупо спрашивать, что с ним, я сама была свидетелем происходящего. — Наши дети пропали! Ты можешь отследить, где они?!

— Ты, бл… серьезно? А хахаля своего не хочешь попросить? — несдержанно матерится он.

Только сейчас понимаю, что Рус шепелявит, интонации голоса его, но слова смазываются и получается не совсем внятный разговор.

— Руслан, речь о наших детях! Где Данька с Темой?!

Яр прислушивается к нашему разговору. Динамик громкий, так что и без громкой связи можно отчетливо услышать, что говорит собеседник, и когда Рус снова начинает покрывать меня матом, мягко выхватывает из моей руки телефон.

— Позволь, я поговорю.

Мне остается лишь растерянно хлопать ресницами.