Семь "Я" Семеновых

Часть 8. Оборотная сторона

35.

Дом Семеновых содрогнулся от жуткого утреннего происшествия. Каждый, из венценосной семьи принял эту угрозу на свой счет.

Ольга ходила не в себе, Иван курил в два раза больше. Максим изучал все вокруг подозрительно, нет-нет, ожидая подвоха. Ксюша, выставила мольберт на крыше, заперлась от Вики, и принялась выплескивать все свои переживания на картину. Виктория в это утро казалась немного медлительной и задумчивой. Вчера она больше не вернулась к Олегу, и от Макса ушла прямиком в свою комнату. Даша лежала в постели, не в силах открыть глаз, вокруг крутился Андрей, разрываясь между чисто человеческим желанием помочь девушке, и не подпускать к ней мужа, и пойти и нахвататься «горяченького» материала от семеновских гостей, что живо обсуждали утреннее происшествие в левом крыле.

Лена тоже казалась подавленной в это утро. Что если это был знак для неё? Что если кто-то из безумных поклонников все же добрался до нее?

Рязанов, который вообще с трудом переносил вид крови, не мог есть. Его тошнило уже от витающих по дому аппетитных запахов завтрака для гостей. Кроме того, ему не давала покоя мысль, а уж не Настя кого-нибудь подговорила подкинуть им труп?

Маша, качественно накачавшись валерьянки, явилась в отцовский кабинет, где ее уже ждал Скворцов. Парочка хмуро обсудила происшедшее, и принялись за работу, хотя обоим было не по себе.

Кажется, только на Наташу происшествие не произвело абсолютно никакого впечатления. Она лежала в постели, наблюдая, как медленно одевается Кирилл, и мучалась сомнениями. Что она делает не так? Почему он так холоден? Почему отказал ей сегодня ночью? Неужели, ее догадки — правда, и у него кто-то появился?!

Наумов молча застегивал рубашку, и, поймав внимательный взгляд Натальи в зеркале, произнес:

— Может, ты сходишь к родителям, и проведаешь их? На них лица нет…

Наташа села в кровати, и ее волосы рассыпались по плечам. Она сверлила спину мужа тоскливым, преданным взглядом.

— С ними все будет в порядке, — сказала она.

— Неужели ты так занята, что не можешь их навестить? — Кирилл оглянулся, и окинул Наташу насмешливым взглядом.

Семенова в шоке смотрела на ч у ж о г о Кирилла. Что стало с ним? Почему он так себя ведет.

— У тебя есть дела поважнее? — издевательски добавил он.

Наташа в два шага соскочила с кровати, подошла к Наумову, и загородив ему зеркало, кинула:

— У тебя есть любовница?

Кирилл опустил на женщину бесчувственный взгляд, и молча отодвинул ее от зеркала, как некий, ненужный предмет, продолжая завязывать галстук. Он не отвечал.

Глаза Натальи наполнились слезами.

Меж тем, Кирилл достал из шкафа так и не разобранную свою сумку, и быстро убрал в неё свою зубную щетку, бритву и прочие мелочи, которые распаковал только вчера.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила Наташа, не веря своим глазам.

Кирилл поднял на неё прежний взгляд, словно только осознал, что Наташа здесь е с т ь. Он подошел к своей не названной невесте, взял ее за подбородок двумя пальцами, и, заглянув в ее глаза, полные слез, произнес:

— Прости, но я больше не люблю тебя. Я не хочу продолжать этот бессмысленный фарс. Я устал морочить тебе голову. Ты чудесная женщина, но… я не люблю тебя.

Какую-то секунду до Натальи просто доходили слова любимого человека. Они, подобно яду по венам, растекались по ее сознанию, образуя чудовищную, разрушительную форму маленькой смерти.

Семенова шарахнулась от Кирилла в сторону, оттолкнув его руку от своего лица, отошла в угол комнаты, и отвернулась к стене, прильнув к плоской сухой поверхности мокрым от слез лицом.

— Кто она? — чуть слышно спросила Наташа.

Кирилл тяжело вздохнул.

— Да нет никого, — устало сказал он.

— Я не верю тебе! — Наташа обернулась, и, сверкнув глазами, швырнула в Кирилла рамочкой с фотографией, на которой они были вместе изображены.

С глухим стуком рамка ударилась о стену, в метре от Кирилла, упала, и стекло над фото разбилось на маленькие кусочки.

— Что ты творишь?

— Ты думаешь, я ничего не вижу? Думаешь, я ничего не чувствую? От тебя несет ее духами! Твоя машина пропахла ее запахом! Я вижу, как ты смотришь на неё! Я чувствую, как ты реагируешь на ее приближение! Я ненавижу тебя! Ненавижу! — Наташа принялась швырять в Кирилла, все, что попадалось ей под руки, пока не опустошила все полки.

Наумов стоял, принимая ее обвинения, и побои. Он был виноват. Он желал получить по заслугам. Он только очень хотел узнать, о ком говорит Наташа. Неужели, она все поняла?

— Наташа, о ком ты говоришь? Я не понимаю, — он грубо врал, но понимал, только так, у него есть шанс хоть немного успокоить ее.

Семенова взметнула на Кирилла безумный взгляд.

— Не понимаешь? — страшно прохрипела она, — Не понимаешь?!

Наташа кинулась к большому свертку, что стоял у стену, обтянутый серой бумагой и стянутый шпагатом. Семенова судорожно сорвала с картины обертку, и швырнула портрет седьмой феи к его ногам.

— Я говорю о ней…

Наумов поднял на Наташу виноватый взгляд, не в силах больше скрывать правду, на секунду ему показалось, что все теперь не важно. На секунду ему показалось, что тяжелый груз пал с плеч, и можно жить дальше.

Мужчина взял свою сумку, и, кинув последний взгляд на Наташу, двинулся к двери.

— Прощай, — произнес он, захлопывая за собой дверь.

Наташа злобно швырнула в неповинную дверь огромной книгой, и упала на пол, не уставая рыдать.

Максим вошел в свою комнату, и опустился в кресло. Он не оставлял сегодня утром сигареты, не задумываясь о последствиях. Плевать, что скажет тренер, плевать, как он будет дышать через тридцать лет. Важно, что сигареты чертовски помогают расслабиться.

Труп собаки. Отказ Вики. Приезд Лианы. Все это с трудом умещалось в его голове, но выстроиться в нечто общее и единое эти три события никак не хотели. Потому что между ними не было, собственно, никакой связи.

Неожиданно в дверь чуть слышно поскреблись.

Максим нахмурился. Неужели, Лиана?

Мужчина быстро открыл дверь гостье, и недоуменно замер. На пороге стояла Вика. Бледная, кучерявая, в джинсах и простой белой майки.

— Доброе утро, — сказала она, — к тебе можно? Ты один?

Макс не мог не заметить, как Вика заглянула в комнату, через его плечо.

— Конечно, проходи, — спокойно сказал он.

Куда подевался тон таинственного соблазнителя?

Макс по-хозяйски распахнул дверь перед Викой.

Девушка медленно вошла, внимательно изучая его берлогу. Здесь конечно, было гораздо чище, чем в его «любимой» квартире.

— У тебя светлая комната, — тихо произнесла она.

— Да, — согласился он.

Вика подошла к окну, и выглянула во двор. Несколько десятков машин никак не могли разъехаться внизу.

— Что там происходит? — спросила она.

— Отец отменил остальные мероприятия. Маме сейчас не в состоянии. Она растила Барса с младенчества…

— Понимаю… — Вика снова замолчала, выглядывая в окно.

Потом девушка решительно задернула штору, и, скрестив руки на груди, обернулась к Максу. Тот приготовился слушать.

— Я вчера думала… о нас, — собравшись с духом, начала она.

Максим затушил сигарету. И вновь обратив на Вику вопросительный взгляд, вскинул бровь, в безмолвном вопросе.

— Одним словом, я… — Вика подошла к Максиму, — я…

Она изучала его внимательное, сосредоточенное лицо, и решила больше ничего не говорить. Девушка притянула его к себе, и подарила горячий поцелуй. Второго приглашения Максиму не требовалось. Он жадно целовал ее, утопая в ее роскошных волосах, и наслаждаясь неожиданным подарком. Она сама стянула с себя майку, потом сняла с Макса футболку. Пара судорожно дарила друг другу ласки, боясь, что сейчас кто-то из них остановит это безумие, скажет, что все не правильно, что они едва знакомы, что ненавидят друг, что сейчас, в конце концов, полдень, и солнечный свет бесцеремонно поглядывает на их обнаженные тела, сплетенные в страстных объятиях.

Максим, как безумный, прижимал к себе ее тело, понимая, что сейчас важен для него не сам секс, хотя он оказался очень даже хорош, а тот факт, что ее голова покоится на его плече. Именно об этой тяжести, он и мечтал, когда сделал предложение Лиане.

Вика, раскинув кудри по его груди, вскинула на Макса расслабленный взгляд.

— Макс?

Семенов посмотрел в ее лицо, и нежно поцеловал.

— Черт, Воробьева, мы с тобой созданы друг для друга, — хмыкнул он, и потянулся за сигаретой.

Вика тихо засмеялась.

— Почему? — спросила она.

— Ну, во-первых, ты быстро и бесповоротно принимаешь решения. И, надо сказать, верные.

Вика снова засмеялась.

— Во-вторых, ты чертовски сексуальна в джинсах и майке.

— А в-третьих?

— В-третьих, такой нагоняй, что ты устроила мне в той статье, я получал, разве что от мамы…

Они снова засмеялись.

Вика расслабленно потянулась, и села.

— Ты куда? — нахмурился Макс.

— Мне нужно в туалет, — откликнулась она, и быстро натянув его футболку, шмыгнула в ванную комнату, совмещенную, собственно, с отхожей комнатой.

Едва за Викой захлопнулась дверь, в комнату вошла Лена.

— Эй, какого дьявола ты делаешь в постели? Уже обедать пора, ты что спал?.. — Лена смолкла, при виде женского белья, что небрежно свисало со спинки кресла, и заинтересованно вскинула бровь, — И кто твоя новая пассия? Надеюсь, не Лиана? Эта шлюшка меня раздражает…

Макс молча смотрел на сестру, не желая делиться с ней, в первый раз в жизни.

— Ну что ты молчишь?

— Тебе не кажется, что ты не вовремя? — устало, спросил Макс, затушив сигарету.

— Да брось ты, я твоя сестра, — Лена села в кресло, небрежно скинув Викино белье на пол, — так кто она? Неужели эта курчавая журналисточка? Браво Макс! Ты все же ее приручил? Молодец! Всегда слушай моего совета. За хороший секс она будет писать о тебе все, что ты попросишь…

Дверь в ванную комнату медленно открылась. Лена оглянулась.

— Ах, я все же угадала! — холодно улыбнулась она, — Что ж, Макс, прими мои поздравления! Ладно, я пойду, раз у вас такие дела… — и Лена тут же скрылась, словно явилась столько для того, что бы уничтожить этот прекрасный момент…

Максим взглянул на Вику. Та сразу как-то похудела, и его футболка болталась на ней. Девушка подошла к креслу, и быстро надела белье, потом джинсы.

Семенов быстро надел халат, чувствуя, ощущая приближение бури. Неужели она там все услышала? Всю эту гадость, что говорила Лена?

— Вика?

Девушка натянула майку, пряча от него взгляд, и двинулась к двери.

— Вика! — Макс поймал ее запястье.

Воробьева подняла на него мокрые от слез глаза и ударила по лицу. Голова Максима дернулась по траектории, и жар разлился по щеке.

— Больше никогда не подходи ко мне, — ледяным голосом сообщила она, и вырвав руку из его хватки, быстро пошла прочь.

Максим двинулся за ней.

36.

Маша внимательно изучала диаграмму, Сергей не казался таким увлеченным. Он вообще пребывал в некоем недоумении. Вчерашний вечер даже ему показался волшебным. А она ведет себя так, словно ничего не было вообще. А он понадеялся, что уже на пол шага приблизился к победе. Теперь-то Скворцов понял, что Семеновская душа требует особого подхода, или большой любви.