Мой сладкий грех

— Можем не довезти, — вторит другой.

— Тогда вызывайте скорую. А вы завтра ко мне на допрос! — пытается выглядеть важно, обращаясь ко мне.

— Завтра не смогу, приедет мой адвокат. А мне повестку можете отправить. Спасибо за сотрудничество, — еще раз напоминаю, благодаря кому он завтра будет рапортовать начальству об успешной операции задержания.

Разворачиваюсь и ухожу, сажусь в машину, выезжаю на трассу и набираю скорость. Чувство облегчения приходит постепенно и с осознанием приложенных усилий. Когда подъезжаю к городу, звонит Серега.

— Алло!

— Привет, только что Алена сказала, что Карина час назад улетела в Париж, с пересадкой в Шереметьево.

— Пусть катится. Я Черныха нашел.

— Да, ладно! Красава! И где он сейчас?

— В машине скорой помощи с ментами.

— Бил?

— Чуть не убил. Ты как насчет в бар завалиться?

— Давай, заодно расскажешь.

***

Секретарша в офисе Калинина, завидев меня, цепляет на фейс самую праздничную улыбку. Почему всем кажется, что знаменитым людям нравится, когда перед ними лебезят? Каждый думает, что сможет поиметь какие-то бонусы, если подружится или хотя бы станет знакомым. Наверное, для нее престижно рассказывать подружкам на девичнике, что к ним в офис заглядывает Волков и она с ним очень даже знакома. Ей Богу, смешно.

Она проводит меня к боссу, предлагая по пути кофе, отказываюсь и захожу в кабинет.

— Здравствуйте, — прохожу к столу, кладу папку с документами на стол — отец просил передать.

— Очень хорошо. У меня к тебе масса вопросов, — недовольно вещает он.

— Я понял, — отхожу к мягкому креслу и облокачиваюсь о боковину, спрятав руки в карманы. Он тоже поднимается, обходит стол, облокачивается и гневно сверкает глазами.

— Ты со своими подарками мне жену до инфаркта доведешь! Ника, конечно, на седьмом небе от счастья, но у меня ощущение, что головой ударилась не она, а ты! Она уже разбила тебе одну машину, сама чудом жива осталась, а ты опять наступаешь на те же грабли?

— Так вышло по известным вам причинам, а не потому, что она плохо водит. Жизнь продолжается, и она должна быть полноценной. Тем более, вы ей сами машину обещали.

— А ты решил быть первым во всем.

— Могу себе позволить.

— Не зарывайся, Назар! Кишка еще тонка со мной словесно тягаться. Сам знаешь, что терплю твои выходки только потому, что вырос на моих глазах, что свой безоговорочно. Тебе самому не страшно девчонке такую машину доверять?

— Она пока только со мной будет ездить. Саму отпущу только когда пойму, что можно.

Смотрит исподлобья, выдерживаю этот взгляд. Калинин громко недовольно вздыхает, меняет положение, скрещивает руки на груди. Делаю то же самое, он бросает взгляд на мои избытые кулаки.

— А теперь о наших делах. Ты зачем подозреваемого избил до полусмерти, совсем с катушек слетел?

— Слетел, не планировал так сильно.

— Мм… Там тяжкие телесные, тебе озвучить на сколько можно присесть?

— Не надо, я знаю.

— Знает он. Знаешь сколько следователь запросил, чтобы дело замять?

— Сколько?

— Пятьдесят тысяч долларов. До завтрашнего вечера. Сорок ему и по пятерке двум, что с ним были, рот закрыть.

— С запросами парень… Сегодня до вечера обналичу и привезу.

— Сказать, что тебе легко деньги даются — не скажешь. Или ты перешел на другой уровень, теперь не тебе, а ты платишь, чтобы кому-то морду набить?

— Если бы вернуть, сделал бы тоже самое…

Несколько секунд он обдумывает сказанное, потом многократно качает сверху вниз головой.

— Гены пальцем не сотрешь…