Мой сладкий грех

Глава 28

Спустя шесть месяцев

Ника

Сентябрьская жара утомляет сильнее, чем самые жаркие дни летом. Хочется уже немного свежести и понижения температуры. Но, похоже, осень не спешит вступать в свои права. Проводив Дашу с Денисом на рейс в аэропорту, решила не заезжать на работу, а поехать домой и просто отдохнуть.

Вчера отмечали мой День рождения, были только свои — родители, бабушка с дедом, моя компания и Ксюша с работы. Но в ресторане засиделись допоздна, теперь весь день хочется спать.

Захожу в квартиру, кухня-гостиная встречает меня приятной прохладой кондиционера, как хорошо, что оставила его включенным, и благоухающим на всю комнату, ароматом цветов. Взгляд натыкается на огромный букет красных роз, стоящий в ведре на полу. Двадцать одна штука, у меня даже вазы такой не нашлось, чтобы он поместился. Вчера утром принесли доставкой, подарок от Назара.

Привычный ком подкатывается к горлу. Сколько я еще так буду реагировать на, связанные с ним, вещи? Уже ушло депрессивное состояние, даже бывают дни, когда я не вспоминаю о нем. Только ночью, ложась в постель, закрываю глаза и он всегда вплывает в моей памяти, это уже данность.

Конечно, вчера это было неожиданно. Когда я вынула из букета конверт, а внутри обнаружила — «Будь счастлива! Назар», меня обдало волной жара, я чуть не расплакалась. Вспомнилась наша последняя встреча, его искреннее «Прости». Я тогда долго ревела, закрывшись в кабинете на ключ, а потом долго жалела, что была слишком принципиальна. Нет, я не собиралась его прощать, но можно было и нормально поговорить, дать понять, что мне тоже жаль, и я больше не держу зла. Просто грань, которую он перешел, разделила все на до и после.

Я отправила ему короткое «Спасибо!», а он мне в ответ смайлик со скупой улыбкой.

Любуюсь цветами, завариваю кофе, чтобы взбодриться и непроизвольно ухожу в воспоминания.

«— Я думала ты вчера здесь ночевал.

— В отеле ночевал. Мы же планировали первую ночь в доме провести вместе. Или ты забыла?

— Не забыла. Мне приятно, что ты не забыл.

— Забудешь тебя! Калинина, я думал ты огонек, а ты пожар огромного масштаба.»

Как давно я не испытывала ничего подобного, как хочется пожара, вместо монотонности и однообразия. Мне кажется, я уже и не знаю, как это испытывать сильные эмоции, настолько привыкла глушить неприятные, что и приятные тоже разучилась чувствовать. Меняются декорации, приходят и уходят люди, а я, как будто, стою на месте и все чего-то жду. Даже не представляю, что может расшевелить мой мозг и душу.

Как по заказу, звонит телефон, переключаюсь на экран — Оля.

— Алло.

— Привет, Ника. Ты одна, можешь говорить?

— Могу, — улавливаю в ее голосе нотки беспокойства.

— Я уже который день борюсь с желанием набрать тебя. Вчера даже с Витей из-за этого поругались. Но, все-таки, решила, что ты должна знать…

— Что-то случилось? — уже знаю точно, что новость будет о Волкове.

— На прошлой неделе Назару стало плохо на тренировке, как потом выяснилось, он нехорошо чувствовал себя уже утром, но ничего тренеру не сказал. Отрабатывал удары и его повело, закружилась голова. Его срочно повезли на обследование, а там все оказалось не очень…

— Оля, говори, как есть, — учащенное сердцебиение и дурное предчувствие вторгаются в мой организм, не спрашивая. Пульс ускоряется, а в горле перекрывает дыхание горящий ком.

— Снимки показали образование в голове… Сегодня сделали МРТ, все подтвердилось. Теперь нужно понять — опухоль доброкачественная или нет. Впереди еще анализы.

— О, Боже!

Шок, растерянность, ошеломление и боль — все разом накрывает и разрывает мое сердце на части.

— Он в больнице? — меня душат слезы, но я не могу себе позволить это сейчас. Мне нужно все выяснить до конца.

— Дома, ему назначили лечение. Только я вчера была у него, предложил кофе, я зашла на кухню, а там лист с назначением и нетронутые запечатанные упаковки с таблетками. Я Виктору сказала, что он их не пьет, он возмущался до чертиков. Но разве Назара возможно заставить?

— Оль, я прилечу ближайшим рейсом, встретишь меня?

— Встречу, но уверенна, Назару не понравится твой приезд. Он просил тебе не говорить.

— Я все равно прилечу.

Беру билет с пересадкой в Москве на завтра. Ночь практически не сплю, мне снятся кошмары, я периодически просыпаюсь, ужасные мысли доводят меня до безумия. Боже, за что? Помоги ему, пожалуйста! Как же мне его жаль, представляю сейчас его состояние, и все переворачивается внутри наизнанку.

Значит, вчера он заказывал мне цветы, уже зная свой диагноз. Если бы можно было, побежала к нему пешком. Как же я хочу его обнять, поддержать, сказать, что все будет хорошо. А будет ли?… Эта нескончаемая ночь, как пытка, медленно убивает еще теплившиеся с вечера надежды, что анализы покажут более-менее нормальный результат. Ночью все кажется более трагичным — успокаиваю себя, но и это не помогает. Я готова простить ему все, даже Ульяну, лишь бы его недуг оказался излечим, и он выздоровел.

Пока жду посадку в аэропорту, прочесываю в интернете на эту тему все вдоль и поперек. Начитавшись, чувствую себя еще хуже, голову распирает от гнетущей информации, медицинских терминов, вариантов лечения, адресов клиник.

Среди прочего попадается статья о том, какие болезни ждут профессиональных боксеров в старости. Господи, чего только нет в этом списке — инсульты, проблемы с памятью, слухом и зрением, часто у них случается болезнь Паркинсона и Альцгеймера, приобретенные патологии сердца. С ума сойти! Оказывается, бокс не такой и престижный вид спорта, я за несколько минут пересмотрела его видение в корне. Зачем он этим занимается? Почему его родители допустили это? Он изо дня в день гробит свое здоровье, зачем такая слава, такие деньги? Вот и сейчас — возможно, опухоль образовалась в результате внутренней травмы головы. Почему, Боже, почему? Дай ему сил выкарабкаться, и я сделаю все, чтобы он закончил свою карьеру. В статье написано, что здоровыми остаются лишь те боксеры, которые вовремя уходят из спорта.

***

Мой самолет приземляется в аэропорту Гамбурга. И впервые со вчерашнего дня меня одолевают сомнения. Что я ему скажу? Я ему больше никто, он точно будет злиться из-за моего визита, ему не до меня. Но у меня непреодолимая потребность быть с ним рядом в этот период, я не могу его оставить.

По дороге до квартиры Назара Оля рассказывает, что он не весел, но говорит, что чувствует себя хорошо. Что за несколько дней до той тренировки у него были головные боли, и по утрам головокружение при смене положения тела. А в остальном, он ничего критического не ощущает. В квартиру она меня провожать отказывается, дабы не нарваться на гнев хозяина, просто называет номер, дает мне новую местную сим-карту, и мы прощаемся у такси.

— Номер у тебя мой есть, я на связи, если что, звони.

— Спасибо, Оль, — обнимаю ее. Приятно, что здесь, вдали от дома, есть люди, которые переживают за Назара.

Ноги подкашиваются, в груди нешуточно полыхает, дрожащей рукой нажимаю кнопку звонка. Звук проворачиваемого замка, и сердце уходит в пятки. Дверь открывается, Назар, огорошенный, смотрит на меня во все глаза.

— Привет, — говорю несмело.

— Что ты тут делаешь?

На лице читаю недовольство, но я ведь была к этому готова. Или нет? Он в спортивных штанах и футболке, недельная щетина говорит о том, что ему все равно на свою внешность, такого с ним никогда не случалось.

— Я пройду? Или в дверях будем говорить?

От отступает, пропускает меня внутрь. Оставляю чемодан у двери и иду на запах кофе. Судя по запаху, в той стороне кухня. Квартира большая по площади, оформлена в стиле минимализм. Я увидела две двери в комнаты, пока проходила гостиную, значит, трехкомнатная.

Прохожу к раковине, мою руки, Назар нагоняет меня, облокачивается о столешницу и наблюдает за моими действиями. Я не знаю, как себя вести, что говорить, что вообще говорят в таких случаях. Наверное, сразу правду, как советовала когда-то его мать. Вытираю руки, поворачиваюсь, он в метре от меня, такой большой и сильный, даже не верится, что с ним такое произошло.

— Я знаю про твою болезнь.

— М-м, Жданова мне покивала, а сделала наоборот… И ты приехала меня пожалеть? — тон холодный, полный негодования.

— Я приехала, потому, что захотела тебя увидеть.

— В последний раз?

— Назар, не говори такие вещи… Ты ведь сам говорил, что я для тебя родной человек, я просто хочу поддержать, быть рядом.

— Держать за ручку, успокаивать и подтирать сопли, — перебивает он.

У меня иссякают доводы, я не понимаю, как достучаться, что сказать, чтобы он не злился.

— Сегодня переночуешь, а завтра полетишь домой, я лично возьму тебе билет.

— Нет! Я чемодан дольше собирала.

— Судя по чемодану, ты решила гостить продолжительно?

— Пока у тебя что-то не прояснится в положительную сторону.

— Ника, какого хр*на?! — взрывается он. — Нафига тебе это все? Это не кино, это реальная болячка с реальными последствиями. Это сложности, мне не нужны такие жертвы. Ты молодая, красивая, живи своей жизнью!

Он повышает голос, я тоже не могу сдержаться. Мои глаза наполняются слезами, я изо всех сил стараюсь, чтобы они не покатились.

— Я не могу жить своей жизнью, когда в ней нет тебя! — выдаю отчаянно.

— Возможно, придется научиться, — голос становится отрешенно-спокойным.

Меня подкидывает от одной мысли, что он так спокойно об этом рассуждает, я рассыпаюсь на черепки, не уверенна, что смогу собрать себя обратно. У меня нет ни одного аргумента, который бы он не отмел, как назойливое насекомое.

— Хорошо, побудешь пару дней, будем считать, что проведала, не оставила в беде, если это для тебя так важно. А потом ты уедешь домой и будешь дальше жить, как жила, так будет лучше для всех. Поверь, однажды ты мне скажешь за это спасибо.

— У тебя есть единственный вариант меня отправить — вышвырнуть силой за дверь, — говорю устало. — Я просто хочу быть с тобой сейчас, мне это необходимо, понимаешь?

— У меня целыми днями анализы, врачи, обследования. Что ты будешь делать одна в квартире? — смягчается Назар.

— Могу ходить с тобой.

— Исключено!

— Значит, буду ждать тебя дома.

— Прямо декабристка. Ты дома сказала куда укатила?

— Нет. Ты же своим не сказал, что с тобой приключилось?

— Не сказал. Не стоит их расстраивать, пока сам не знаю все окончательно.

— Значит, не буду говорить, пока не обнаружат, что меня нет.

— Есть хочешь? — сдается он.

— Если что-то легкое.

Аппетита нет совсем. Он берет со стола планшет, заходит в приложение и пододвигает его ко мне.

— Закажи что-нибудь, здесь самая быстрая доставка, там моя карта привязана. У меня ничего нет.

Застываю от услышанного. Ничего нет? Подхожу и открываю холодильник: какие-то спортивные напитки, молоко, два банана и все…

— А что ты ешь? — спрашиваю беспокойно.

— Вечером заказываю что-нибудь.

— Раз в день?!

— Ника, хватит! Либо мы договоримся общаться без этих жалобных фраз и взглядов, либо я отправляю тебя домой. Мне и без того тошно, не напрягай, хорошо?