Девушка моего друга

32

Денис

За шестнадцать дней я превратился в робота. По утрам щёл в офис, встречался с важными шишками, договаривался с поставщиками, даже уволил несколько человек, которые халатно относились к работе. Вечерами сидел в баре до самого закрытия, а затем проваливался в муторный сон без сновидений.

И каждый день я думал о Юле. Прокручивал в голове нашу последнюю встречу, вспоминал её гневный разочарованный взгляд и с надеждой сказанное “Прощай, Денис”. Не оправдал ожиданий друга и любимой девушки, застрял в прошлом. Сначала я жутко злился на Юлю и Руслана, считал, что сделал правильный выбор. Тот, кто обманул хотя бы раз, будет врать и дальше.

Маша пыталась достучаться до моего разума, и у неё это получилось. Червячок сомнения гложет изнутри, не даёт сосредоточиться на своей пресной унылой жизни. Стоит ли отказываться от счастья ради принципов? И на самом ли деле принципы так важны, как мне казалось ранее?

Когда Машуня позвонила и предложила встретиться в ресторане, я ничего не заподозрил. Пришёл вовремя, ждал сестрёнку в отдельном зале.

А затем я увидел Юлю, робко заходящую в крохотное помещение, почему-то именуемое вип-комнатой. Жгучая радость овладела мной, выбила почву из-под ног, вдохнула жизнь в иссохший разум.

Маша что-то объясняет, а я даже разозлиться на неё не могу. Сестрёнка уходит, я перевожу взгляд на Юлю, всё ещё не веря, что она здесь, дышит со мной одним воздухом, уничтожает дерзким взглядом. А потом Юля резко бледнеет, шатается — и я подбегаю к ней, обнимаю за талию, осторожно веду к диванчику и помогаю сесть. Прошу официанта принести воды, сосредотачиваю внимание на простых понятных действиях, чтобы не поддаться волнению.

— Возьмите, пожалуйста, — перепуганный официант возвращается с минералкой, наливает её в стакан и протягивает Юле. Жестом показываю, чтобы оставил нас одних.

— Как ты? — глупый вопрос, вижу, что ей хреново, но всё равно спрашиваю. Чтобы заполнить тишину, чтобы услышать родной голос.

— Уже лучше, — уголки её губ кривятся в натянутой улыбке, она прикрывает глаза и медленно пьёт воду. — Во всём виноват недосып. И нервы.

Юля очень бледная, лицо кажется осунувшимся, тёмные круги залегли под глазами, но волосы по-прежнему густые и блестящие, падают на плечи, вьются на кончиках. Хочу прикоснуться к ним, вдохнуть их пряно-цитрусовый аромат. Я так скучал, что обошёл несколько магазинов и перенюхал десятки женских средств для ухода за волосами и всё же нашёл кондиционер с тем самым волшебным запахом. Чувствовал себя грёбаным извращенцем, когда покупал на кассе бутыль с изображением взбесившегося апельсина.

— Я тоже плохо сплю, — не прикасаюсь к ней, наоборот, отсаживаюсь подальше. Юля вздрагивает, замечая мои действия, горько усмехается.

Глупышка, я ведь пытаюсь не сорваться. Так и тянет обнять, поцеловать, забыться хотя бы на мгновение. Но мы должны поговорить.

— Работы много? — ехидничает Юля.

— Нет. Тебя постоянно вспоминаю.

— Ну а я рисую сутки напролёт, нет времени на бесполезные размышления, — насмешливо отвечает Юля.

— Комиксы?

— Обложки для фэнтези-книг, — она воодушевляется, вскидывает подбородок, в глазах появляется жизнерадостный блеск. — Я всегда любила рисовать, но зациклилась на портретах и супергероях, поэтому могла неделями создавать одну картину. А теперь я часами придумываю персонажей, их внешность, одежду, мир, в котором они живут. Драконы, гоблины, эльфы, ведьмаки, демоны — мне безумно нравится их рисовать! Такой полёт фантазии ощущаю, столько вдохновения ловлю каждый день.

Не могу отвести от неё взгляда, наблюдаю, словно зачарованный, за каждым взмахом ресниц и движением пухлых губ. Я помню их вкус, помню, с какой страстью она отвечала на мои поцелуи, как стонала подо мной. Сложно сохранять спокойствие, когда Юля — красивая, милая, любимая Юля — сидит в метре от меня и счастливо улыбается.

— Ты совсем не рад моим успехам? — вдруг напрягается она.

— Конечно, рад.

— Оно и видно. Хмуришься и молчишь, — хмыкает обиженно, закусывает губу. Чёрт. Смотреть в глаза!

— Я отвлёкся, — отвечаю честно, самообладание покидает меня. — Я очень скучал. Невыносимо быть рядом с тобой, но не сметь коснуться.

Юля втягивает воздух, недоверчиво кривится и переводит взгляд на полупустую бутылку воды.

— Ты мог позвонить, прийти ко мне на работу, написать хотя бы одно сообщение в телеграме. Вывод напрашивается сам собой: ты не сильно-то и скучал.

— Я никогда тебе не врал.

— Как ожидаемо! — фыркает Юля. — А я врала, изображала девушку Руслана, несла чушь про свободные отношения. Но влюбилась в тебя — и переборола старые страхи, отпустила прошлое, доверилась и открылась, понимая, что игра стоит свеч. Лучше рискнуть — и разбиться, чем вечно жить в сомнениях. А ты сразу ушёл… Говоришь, что скучал, но так и не объявился. Я тебя не понимаю. И не верю твоим словам.

— Интересно получается, — складываю руки на груди, усмехаюсь, — вы с Русланом меня обманули, но виноват в сложившейся ситуации именно я?

— Да. Ты говорил, что уважаешь Руслана и жалеешь о потерянной дружбе, но постоянно отказывался от встреч с ним, сбрасывал звонки. Рус всё же добился твоего внимания, пусть и с помощью невинного обмана. Если бы не наш спектакль с переодеванием, фиг бы вы с Русланом возобновили общение. А ты даже не попытался его понять. Зачем? Легче же избить того, кто не даёт сдачи, так ведь?

— Мне ещё благодарить вас за предательство?

— Смени уже пластинку, никто тебя не предавал! Да, поступили ужасно, врали и притворялись, но мы заслуживаем нормального отношения! Ты даже слушать меня не захотел, сразу решил вычеркнуть из своей жизни. И за две недели ничего не изменилось. Денис, с близкими людьми так не поступают. Если есть чувства — можно многое простить. Будь смелым и признайся, что их нет. Не мучай меня.

— Но это не так, — Юля говорит то, о чём я думал все шестнадцать дней.

— Ладно, попробую объяснить по-другому. Маше ты бы простил вранье?

— Да, — отвечаю твёрдо, без малейших сомнений.

— Что и требовалось доказать. Ты любишь Машу, уверена, ты простишь ей любую ошибку. Знаю, что некорректно сравнивать девушку и сестру, но смысл ведь не меняется — ты готов наплевать на свои принципы ради человека, который тебе дорог. Видимо, я — не тот человек.

Юля грустно улыбается, даже не смотрит на меня. Её губы дрожат, голос тихий, обречённый. Она кажется измождённой, словно все силы ушли на разговор. А ведь была радостной каких-то десять минут назад, с восторгом щебетала о рисовании, испепеляла лучистым взглядом. Но погасла из-за моей твердолобости.

Прощать умеют только сильные люди.

Юля поднимается, вздыхает, как бы набираясь смелости перед следующим действием, допивает воду и произносит. Глухо, отрывисто, неуверенно:

— Я, пожалуй, пойду. Всё уже сказано.

Шагает к двери. Если не остановлю сейчас, назад дороги не будет. Юля вряд ли поверит мне и никогда не забудет, как отпустил её уже в третий раз. Принципы, неприятие лжи, чётко выстроенная картина мира, душевное спокойствие — пусть всё летит в топку! Разве это важно, когда в крови бурлит любовь, когда жизнь не в радость без одного-единственного, самого лучшего в мире человека?

Встаю, направляюсь к Юле. Она слышит мои шаги, замирает у двери, ждёт. Подхожу к ней вплотную, накрываю её плечи руками, ловлю встревоженный ярко-зелёный взгляд и говорю со всей искренностью, кипящей внутри:

— Прости меня, Юль. Я совершил ошибку.