Властитель темных небес

Глава 15

Многочасовые размышления только усилили разочарование Ксавье. Хижина казалась слишком тесной для его размышлений, и он не мог уснуть. Когда рассвет озарил небо, он зашнуровал кроссовки. Перед разговором с Эбби ему нужно было выплеснуть свой гнев.

Морозный воздух прояснил голову, а лес сомкнулся вокруг него бездонной тишиной, которую никогда не прочувствует городской житель.

Начало тропы уходило так круто вверх, что ему пришлось карабкаться по ней, как по скале. Но как только он оказался на вершине, проложенная дорожка превратилась в серию пологих спусков. Его шаг удлинился, и он перешел на бег.

Когда первые лучи солнца пробились сквозь деревья, он вернулся к равномерному темпу бега, разогревая и расслабляя мышцы, затекшие с тех пор, как вечер превратился в катастрофу.

Он готов был поклясться, что Кудряшка не способна намеренно причинить боль. И все же она должна была знать, что человек может оказаться в опасности, социальной или профессиональной, если станет известно о его членстве в БДСМ-клубе. Еще более ужасным было то, что она никак не защищалась. Выражение ее лица выдавало ее вину, а обвинение Натана не имело ни малейшего привкуса лжи.

Да, она проводила исследования в его клубе.

Он зарычал. Члены клуба находились под его защитой, и он был обязан обеспечить им конфиденциальность. Очевидно, он сделал недостаточно.

Когда его друг Закари рекомендовал проводить личное собеседование с каждым кандидатом, Ксавье счел эту идею чрезмерной предосторожностью. Теперь он знал, что проверки биографии недостаточно. Информация об Эбби не вызвала никаких вопросов. В ее первый день он не стал искать ложь и решил, что ее нервозность объясняется просто тем, что она новенькая.

Взглянув на восходящее солнце, он повернул обратно к домику.

Она сказала ему, что преподает чтение. Натан назвал ее профессором. Ксавье был слеп. Но ему нужно было выслушать ее, нужно получить нечто большее, чем просто молчание. Почему она не поговорила с ним? Она ничего ему не дала.

Когда полог деревьев закрыл солнце, лес стал холодным и тенистым. Между ними ничего не было.

Даже еще меньше. Помедлив, он подошел к повороту тропы. В первый день, когда он спросил, есть ли у нее любимый человек, она солгала. Это было таким же предательством, как и ее исследование.

Ксавье прибавил темп, подгоняемый болью, которая никак не хотела утихать. За поворотом он перешел на бег и…

Тропа закончилась. Белая скала нависала над темнотой. Обрыв.

Со злым ворчанием он попытался притормозить.

Слишком быстро. Рыхлые сосновые иглы и кора не обеспечивли сцепления. Он поскользнулся. Его нога ударилась о камень, и боль пронзила сустав, когда он вывернул лодыжку.

Он сошел с тропы на самом крутом участке.

***

Эбби не спала всю ночь.

Наступил рассвет. Лучи солнца сквозь занавески стали ярче.

Утро. Ее слезы ничем не помогли. Она по-прежнему не могла придумать, что делать дальше. Ее способность к логике была уничтожена под лавиной эмоций. Все аргументы и доводы растворялись в воспоминаниях о холодном лице Ксавье. Оно было буквально пронизано холодом, но она успела заметить вспышку разочарования в его глазах, прежде чем гнев скрыл ее.

Она знала, о, она знала, на что похожа эта боль. И она причинила ее.

Всякий раз, когда она отвлекалась от мыслей о Ксавье, она вспоминала недоверчивые взгляды людей. Ее новые подруги — женщины, которые смеялись с ней, помогали ей одеваться, дразнили ее из-за Ксавье — она предала и их.

Почему она не задумывалась о том, что они почувствуют? Она никогда бы не начала всего этого. Ни один документ, ни одна работа не стоили того, чтобы причинять боль людям, даже если они не были ее друзьями. Она должна была как-то объясниться, заверить их, что в ее работе нет ничего разоблачающего. Они, несомненно, посчитали, что речь в ее работе идет о сексе и извращениях, а не о семье, которую они создали.

Но она не могла им сказать все это. Ксавье выглядел таким… сердитым… а ее трусливое тело просто замерло на месте.

Одетая в джинсы и фланелевую рубашку, она сидела на кровати, обхватив руками колени, не в силах собраться с силами, чтобы пошевелиться. Она обидела друзей. Ксавье. Боль от этого была невыносимой.

С закрытыми окнами, задернутыми шторами, она слушала, как заводились двигатели машин и удалялись по дороге. Ксавье не пришел. Никто не пришел.

Она вяло поднялась, ее суставы болели, как у девяностолетнего старика. Мышцы жалобно ныли в ответ на вчерашние военные игры и долгую ночь без движения. Она выпила стакан воды в крошечной ванной комнате. Кофе, завтрак, чай — все это было в главном доме, и она не хотела туда идти. Никогда.

Может, она должна самостоятельно вернуться домой? Но, конечно, кто-то должен был ей об этом сообщить. На самом деле она предпочла бы поехать на автобусе. Возвращение в Сан-Франциско с Саймоном и Роной, которое будет длиться несколько часов в их молчаливой компании, стало бы кошмаром.

Она снова забралась на кровать, подняла очки и уставилась в стену. В какой-то момент она начала вычислять среднее и медианное количество отверстий в бревне по центру.

Ушел ли Натан?

Ей не все равно? Она пыталась отыскать в себе печаль или грусть, даже гнев, но ее эмоции словно расплющил бульдозер. У него была «шлюха» в клубе. Как долго он наслаждался ими обеими? Она стиснула зубы. По крайней мере, «Тёмные Небеса» проверили ее на наличие заболеваний. Кто знал, что она будет благодарна за это?

Почему она не разглядела истинную сущность Натана? Все признаки были налицо. Он состоял в БДСМ-клубе. Он хотел добавить больше извращений в их сексуальную жизнь, но не пригласил ее присоединиться. У них никогда не было свидания в пятницу вечером. Она была слепа.

Как он догадался, что она занимается исследованиями? Эбби стиснула зубы, когда поняла, что он ни о чем и не догадывался. Он просто бросил это обвинение, чтобы отомстить ей. К сожалению, он оказался прав.

В хижину проник шум: кто-то колотил в дверь. Ксавье.

Ее сердце стучало так сильно, что, наверное, ее ребра трещали. Она замерла на мгновение, и в этот промежуток времени стук повторился. Этот звук был явным признаком того, что их разговор не пройдет гладко.

Она открыла дверь.

— Мне жаль…

Не Ксавье. На пороге стоял Логан. Его лицо было настолько холодным, что собака со шрамом за его спиной выглядела более дружелюбной. — Я отвезу тебя в город. Собери свои вещи.

— Но…

Выражение его лица не поощряло вопросов.

— Сейчас.

Итак, Ксавье решил не разговаривать с ней. Ее надежды рухнули, как осенние листья при первом морозе. Она схватила сумочку и повернулась, чтобы взять свою сумку, но Логан уже подхватил ее и ждал у двери.

Они прошли на парковку, и она забралась в его пикап.

Тишина.

К тому времени как грузовик свернул на главную трассу в сторону Биар Флэт, руки Эбби сжались в кулаки. Это было невыносимо. Она вздохнула.

— Мне жаль.

— Да. — Она почувствовала тяжесть его взгляда. — Я разочарован в тебе.

Вот что значит быть заживо сожженным? Она уставилась на свои руки. Грубость его голоса дала понять, что она причинила ему боль. Обидела Бекку. Нужно было успокоить его насчет публикации.

— Мне нужно объяснить.

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Эбби. Пока ты не поговоришь с Ксавье.

Бесконечное количество времени спустя он въехал в крошечный городок и припарковался. Когда она выскользнула из машины, он вытащил ее сумку из багажника и уложил ее в знакомый внедорожник. Пожалуйста, пусть это будет не машина Ксавье.

— Где Саймон? — слабо спросила Эбби, в ее животе нарастал ужас.

— Они уехали пару часов назад, — жесткий рот Логана слегка искривился. — Ксавье нуждается в ком-то, кто отвезет его, а поскольку он хочет поговорить с тобой наедине, этим займешься ты.

— Нужен… Он напился или что?

Логан подтолкнул ее к дощатому настилу.

Они прошли мимо полицейского участка. На окне следующего здания черным шрифтом было написано «Медицинская клиника Биар Флэт».

Ксавьер ранен? Она схватила Логана за руку и потянула, чтобы он остановился.

— Ты расскажешь мне, что случилось. Прямо сейчас!

— Он упал со скалы.

***

Сидя в инвалидном кресле в смотровой, он пытался не обращать внимания на боль. Его лодыжка пульсировала, голова раскалывалась, а плечо упорно посылало жгучие удары в суставы. Он был бы рад некоторой последовательности в силе и времени появления различных типов боли, но ему не повезло.

Жизнь клиники продолжалась вокруг него. Зазвонил телефон. Заплакал ребенок. Из палаты напротив доносился голос врача, пытающийся успокоить его.

За звоном открываемой входной двери последовали шаги. Ксавье поднял голову.

В комнату вошел Логан, а за ним Эбби. Ее глаза расширились, и с лица ушла вся краска.

— Ты выглядишь ужасно.

Несмотря на боль и злость на нее, он почувствовал нотку веселья.

Логан фыркнул.

— Видела бы ты его, когда он был весь в крови, — он бросил взгляд на Ксавье. — Я не знал, что ты можешь так ругаться. Рона оценила, что ты перешел на французский.

Эбби сцепила руки, словно боясь прикоснуться к нему.

— Как сильно ты пострадал? — ее короткие волосы были растрепаны, а глаза за очками были красными и опухшими.

Как он одновременно мог быть в ярости и при этом испытывать желание утешить ее?

— Ничего серьезного.

— Это зависит от того, что вы считаете серьезным, — одетая в медицинскую форму, Саммер окинула Эбби недружелюбным взглядом.

Прежде чем выражение лица Эбби стало похожим на мраморную статую, в нем появился намек на обиду.

— Раз я поведу машину, скажи мне, что нужно знать для перевозки человека в его состоянии, — ее голос был таким же застывшим, как и ее лицо.

— Врач вправил ему вывихнутое плечо. Повязку снимать нельзя. Есть растяжение лодыжки. Нужно держать его в бандаже, — Саммер посмотрела на Ксавье и добавила: — Нельзя опираться на поврежденную ногу в течение трех дней. А потом трость или костыли, — она снова повернулась к Эбби. — Сейчас он не может пользоваться костылями из-за плеча, так что… только инвалидное кресло.

Эбби кивнула.

— Что еще?

— Прикладывать пакеты со льдом к плечу и лодыжке на двадцать минут за раз. Держи его ногу приподнятой. Ранее он уже получил сильное обезболивающее. Когда оно закончит действие, ибупрофен должен помочь. Все ясно?

Ксавье нахмурился. С ним никогда так не разговаривали. Но опять же, его мозг с трудом следил за происходящим.

— Да, — Эбби прохладно кивнула головой. — Спасибо.

— Тогда поехали, — сказал Логан. Он шагнул за кресло-каталку и толкнул ее.

Дощатый настил из грубых деревянных досок едва не привел Ксавье в ужас. Он стискивал челюсти, когда боль пронзала его плечо при каждом толчке.

Когда Логан открыл заднюю дверь внедорожника, Ксавье покачал головой.

— Я не…

— Приказ Саммер. Она хочет, чтобы лодыжка была приподнята на некоторое время, — Логан понизил голос. — И тебе не стоит разговаривать с Эбби, пока морфий не покинет твой организм.