Властитель темных небес

Глава 5

— Неизбежный! — пробормотала она на латыни себе под нос. Дело действительно дрянь. Ксавье казался скорее раздраженным, чем злым, но он, конечно, не тянул с ударами. Его прямота, лишенная всякой вежливости, настораживала. Была ли подобная честность чертой характера Дома?

Разве это не стало бы интересной темой для исследования?

Когда он издал угрожающий звук, она переключила свое внимание на него и быстро забралась на стол. Подкладка под простыней на резинке была из черной кожи, словно зловещая версия врачебного стола для осмотра. Только шире. Свисающие ремни и вставные D-кольца ничуть не снижали градус ее неуверенности.

— Ложись, — приказал он. Официантка передала ему кожаную сумку огромного размера.

Слишком неуверенная в себе, чтобы подчиниться, Эбби уставилась на сумку. В ней явно должно было что-то лежать. Когда с другого конца комнаты донесся крик, она посмотрела на сцену, за которой наблюдала, и…

Сильные руки сомкнулись на ее плечах, и Ксавье толкнул ее на спину.

— Я не думаю, что ты намеренно непослушна, Эбби, но ты очень рассеянна, — его губы подергивались. — Этим ты погубишь хрупкое эго Дома, если не будешь обращать на него внимания.

У него действительно было чувство юмора. Оно не было откровенно пошлым, но почти скрытым. И привлекательным.

— Ваше эго совсем не хрупкое. — Даже близко нет.

Опустив ее голову на свою ладонь, он оперся на руку. Он стоял достаточно близко, чтобы она могла почувствовать запах его лосьона после бритья, насыщенный специями с нотками экзотических смол. Крошечные крупинки золота согревали его темные глаза. Его губы казались твердыми, но она помнила их бархатистость.

Он поцеловал ее. Его губы накрыли ее губы, а затем дразняще приоткрыли их. Его язык проник внутрь, неторопливо поглаживая тепло ее рта. Схватив ее за волосы, он оттянул ее голову назад, чтобы лучше захватить ее губы. Его одобрительный рык прошелся по ее позвоночнику, даже когда его рука изогнулась вокруг ее челюсти, фиксируя ее более надежно. Агрессивный — слишком агрессивный — напор, но жар тлел под ее кожей, словно она стояла перед обогревателем.

Боже, этот мужчина умеет целоваться. Не отвлекаться. Восстановив самообладание, она попыталась поэкспериментировать, дразня языком в ответ.

Он поднял голову, посмотрев на нее.

— У тебя очень активный ум, Кудряшка. Сегодня я собираюсь выяснить, что нужно сделать, чтобы отключить твой мозг.

— Вы… что? — Ее мозг и был всем тем, чем она являлась. Она попыталась сесть.

Он усмехнулся и прижал ее к себе, подкрепляя это особенным взглядом, обещающим плохие вещи, если она не останется на месте. Когда она перестала сопротивляться, он застегнул наручник на ее левом запястье и прикрепил кольцо к боковой стенке стола рядом с ее бедром. Затем он проделал то же самое с другим запястьем.

Что ж, такого рода рабство не казалось слишком удручающим. Она все еще была достаточно свободна, и ее ноги не были скованы.

Он начал расстегивать ее корсет.

— Что Вы делаете?

На его лице отразилось веселое недоумение.

— Эбби, как много сабмиссивов ты замечала в одежде во время сцены?

— Эм. Одного.

Улыбка мелькнула на его губах.

— И это было потому, что…?

— Домина хотела разрезать его рубашку своим хлыстом.

Когда ее корсет распахнулся, он вытащил его из-под нее и бросил на стул. Воздух охладил ее влажную кожу, заставляя соски напрячься.

Он снял с нее юбку, и, слава богу, она побаловала себя покупкой сексуального белья. Уголок его рта приподнялся, когда он провел пальцем по кружеву ее темно-красных, дерзких трусиков.

— Мило. Кружево и красный цвет тебе очень идут. — Комплимент привел ее в восторг, но когда он начал стягивать трусики, она инстинктивно сомкнула ноги.

Он резко шлепнул ее по передней части бедра.

— Ой! — Место удара запылало. Осознание того, что он не позволит ей ничего упустить, вызвало дрожь уязвимости… и пробудило возбуждение в ее животе.

Он продолжал раздевать ее, будто не сделал ничего необычного. Неужели он бьет женщин каждый день? Трусики упали поверх корсета. Когда он положил свою широкую ладонь на ее голый живот в таком обычном жесте, как другой мужчина мог бы взять ее за руку, непринужденность его прикосновения просто потрясла ее.

— Эбби, до сих пор я потакал тебе, потому что ты новенькая. Ты сказала, что немного читала о БДСМ?

— Да, Сэр.

— Тогда ты, хотя бы теоретически, знаешь, как себя вести.

Его острый взгляд прорвался сквозь ее спутанные мысли.

— Да, Сэр.

— Продолжай в том же духе. Предупреждаю, если ты начнешь смотреть другие сцены, я увеличу интенсивность прямо в этом месте, — он поднял ремень, проведя концом по ее животу. — Мы, Домы, довольно конкурентоспособны, знаешь ли.

Интенсивнее? Это звучало не очень хорошо. И все же она была возбуждена. Ее кожа, казалось, была обработана пескоструйным аппаратом, и каждое касание заставляло нервы возбужденно работать.

Ксавье закрепил ремень под ее грудью, прижав ее к столу.

— Ты можешь дышать?

Она не могла сесть. Не могла вырваться.

— Я… я не… — как полноводная река, тревога ревела в ее голове.

— Сделай медленный вдох, — его ровный голос прорвался сквозь шум и панику. — Еще один, — когда он провел теплой рукой вверх и вниз по ее руке, биение ее сердца замедлилось. И ее разум снова включился.

Почему, черт возьми, она так сорвалась? Она наблюдала за сценами с элементами рабства без всякого страха. И это казалось страшнее, чем быть скованной. Ксавье аккуратно отобрал у нее контроль над ситуацией, а она и не заметила, как это произошло.

С Натаном она всегда отступала, прежде чем он доходил до этой точки. Потому что… потому что отчасти Эбби беспокоилась, что если она разозлит его, то он оставит ее скованной или, что еще хуже, сделает то, чего она не хотела.

Ксавье подкрался к ней незаметно. Он был самым уверенным в себе мужчиной, которого она когда-либо встречала. Он был самым самоуверенным мужчиной, которого она когда-либо встречала, будто он просто ждал, пока она устроится поудобнее. По непонятной ей причине она знала, что он не станет рисковать ее безопасностью, даже если потеряет самообладание во время сцены, в чем она сомневалась. У этого Дома всегда все было под контролем и в зоне полной ответственности.

— Готова?

Вдохнув, будто готовясь к уколу, она кивнула.

Он поднял другой ремень.

— Помни, что твое стоп- слово — «красный». Ты скажешь мне, если ограничители будут неудобны, или если ты будешь слишком волноваться из-за них. Ты поняла, Эбби?

Его голос проникал в самую глубину ее внутреннего «я».

— Да, Милорд.

— Очень мило, — его легкий поцелуй послужил наградой.

Но ее нервозность снова нарастала. Возможно, она доверяла ему — по большей части. Но полностью передать ему весь контроль? Она никогда не позволяла себе такого — особенно в сексе. Но все же чувство безопасности ускользало из-под ее контроля, будто он перевернулся в постели, забрав с собой простыни и оставив ее обнаженной.

— Я не знаю, смогу ли это сделать.

Не отрывая взгляда от ее лица, он закрепил еще один ремень — над ее грудью. Давление стягивало кожу и заставило ее груди выпятиться между ремнями.

— Я вижу, что это пугает тебя, Эбби. Можешь ли ты доверять мне, чтобы я дал тебе то, что тебе нужно?

— Нужно? Я не уверена, что мы трактуем это слово одинаково.

Благодарность за ее ответ озарила его глаза.

— Сабмиссивы и Доминанты часто расходятся во мнениях о том, в чем нуждается сабмиссив, даже при рассмотрении одной и той же проблемы, — опираясь на предплечье, он почти рассеянно ласкал ее грудь. Его нежное пощипывание сосков запустило жар в самом низу, пока ее половые губы и клитор не затрепетали.

Еще один ремень был перекинут через ее бедра.

— Например, — его большая ладонь легла на то место, где выпирал ее уродливый живот. — Ты смотришь на себя и думаешь, что тебе нужно похудеть.

Именно так. Вот почему ей нужно было оставаться в одежде. Ее губы сжались.

— Я смотрю на тебя и думаю, что ты должна принять красоту своего тела и перестать искать недостатки. Его голос звучал с непоколебимой твердостью. Он наклонился, расположил руки по обе стороны от ее талии, поглаживая ее живот. — М-м-м. Вся эта мягкость невероятно соблазнительна, Эбигейл.

Его слова, возможно, и не убедили бы ее, но глаза с потяжелевшим взглядом, выражающим удовольствие, и то, как его руки задерживались и поглаживали ее тело, были тому подтверждением. Кроме того, он был Милордом. Ему не нужно раздавать красивые комплименты, чтобы соблазнить. Любая незамужняя нижняя в клубе умоляла бы, чтобы быть с ним.

Он назвал ее Эбигейл? Она нахмурилась.

— Меня зовут Эбби.

— Но ведь твое полное имя Эбигейл, не так ли? Так написано в бланках, — он обернул поножи вокруг ее левой лодыжки и закрепил их в нижнем углу стола. Широко раздвинув ее ноги, он сковал правую.

— Что Вы делаете?

— Все, что захочу, — Ксавье окинул ее взглядом.

Стол, казалось, опустился на фут, оставив ее желудок позади.

С легкой улыбкой на губах он опустил ладонь на ее киску, и от тепла и давления в клиторе она задрожала.

— Несмотря на то, что я не буду использовать свой рот или член в этом местечке, внизу, я намерен использовать свои пальцы и другие приспособления, Эбигейл. Это проблема?

— Другие? — она замерла. — Неважно, во что верят люди, занимающие высокие посты, это все равно вид секса.

Его усмешка была подобна темному шоколаду.

— Да, это так, — он провел ладонью по ее наружным половым губам и поднял пальцы, чтобы продемонстрировать блестящую влагу. — Опять же, это проблема для тебя? Или ты девственница?

Когда она взглянула на него, он шлепнул ее по бедру. Сильно.

Ее кожу жгло, и она не могла пошевелиться, чтобы потереть саднящее место. Не пялься на Дома, идиотка.

Покачав головой в знак порицания, он терпеливо ждал.

— Мне жаль, — пробормотала она. Легкая боль, казалось, стекала с ее ноги и устремлялась к самой сердцевине, которая начала пульсировать от желания.

— Осмелюсь предположить, что со временем ты научишься хорошим манерам, — его рука снова легла на ее киску, как раз там, где она особенно была мокрой. — А теперь ответь на мои вопросы. Вежливо.

— Я не девственница. О чем, я уверенна, вы знали, — она не думала о прикосновениях. Сексуальных. Она вообще не планировала что-либо делать, и вот она здесь, лежит голая, пристегнутая, и ее открыто ласкают. Разве это не было неправильным? Разве она не любит Натана?

Как может посторонний мужчина возбуждать ее?

Но Натан не хотел ее. Поэтому она была вольна поступать так, как ей заблагорассудится. На самом деле он, вероятно, уже нашел кого-то другого. Это осознание заставило ее почувствовать себя одинокой, даже когда ее гнев нарастал.

Взгляд Ксавье стал более пристальным.

— Слишком много размышлений для простого вопроса.

Секс никогда не бывает чем-то простым.

— Прикосновения и… приспособления… не проблема.

— Очень хорошо.

Теперь, когда она сказала ему, что он может прикасаться к ней, придурок убрал свою руку. Насколько это было извращенно?