Поцелуй небо

Лицо Дэйзи озаряется улыбкой.

— Не отвечай ей, — говорит Райк.

— Лили и Ло, — игнорирует его Дэйзи, игриво улыбаясь. Она подпрыгивает так, будто выпила слишком много кофеина. — Они реально много тр*хаются.

Райк закатывает глаза.

Стоя рядом с комнатным растением, Дэйзи извиняется перед Лили:

— Мне так жаль, — а потом ее взгляд начинает бегать между Райком и Ло. — Пожалуйста, не расстраивайтесь, — по большей части она обращается к Ло.

Ло поворачивается к брату и сердито смотрит на него.

— Сколько оттенков неуместного мы сейчас увидим?

— Пятьдесят, — насмехается Райк, и на его губах медленно появляется улыбка. Мы все разражаемся смехом, не обращая внимания на то, что шоу продолжается. Люди смотрят на нас так, словно они пропустили что-то на экране. Но они ничего не пропустили. Просто гораздо лучше посмеяться над плохими моментами в нашей жизни, чем снова проживать негативные эмоции.

— А дальше кто? — спрашивает Саванна у Дэйзи.

Райк смотрит на Дэйзи сердитым взглядом.

— Не отвечай ей.

— Ну, ты же ответил.

— Я не зашел так далеко.

Дэйзи улыбается, как будто ей не терпится первой поделиться этой информацией. Она разворачивается и смотрит прямо на зрителей (в камеру), а Райк хватает ее за талию, чтобы остановить ее. Но она все равно говорит:

— Я определенно поимею больше задниц, чем Райк Мэдоуз.

Она смеется, извиваясь в то время, пока он ее удерживает.

— Она не поимеет больше задниц, чем я, — говорит он. Он пытается притянуть ее в свои объятия и отвернуть от камеры. Но Дэйзи снова быстро разворачивается и упирается руками в его грудь.

— О, правда? У меня есть парень. А у тебя что есть?

— Шесть кубиков пресса и большой, ох*енный чл*н.

Толпа начинает громко обсуждать этот момент. Глаза Лорена убийственно вспыхивают, глядя на брата. А Райк просто качает головой.

Коннор же не может перестать смеяться.

Дэйзи снова пытается бороться с Райком, от чего ее рубашка задирается до талии, и мы видим фиолетовый синяк на ее бедре. Райк резко перестает двигаться, а выражение лица Дэйзи становится мрачным.

— Пустяки, — быстро говорит она. — Пойдем, ты нужен мне снаружи.

Мы все поворачиваемся к Дэйзи, которая уселась на полу и с кем-то переписывается. Она намеренно игнорирует нас. И я задаюсь вопросом…

Когда я давала Дэйзи перцовый баллончик, мне показалось, что у них с Райком был какой-то секрет. Я совершенно об этом забыла, и поэтому не донимала их, пытаясь разузнать информацию. Но сейчас я думаю, что наконец-то получу некоторые ответы, и для этого мне не придется ничего делать. Слушайте, у шоу есть еще одно преимущество. Кто бы мог подумать?

— Эй, — Ло подталкивает Дэйзи в спину своей ногой. — Что, черт возьми, происходит?

— Об этом уже позаботились, — уклончиво говорит она, не отрываясь от своего телефона.

Ло бросает взгляд на Райка.

— Почему ты ничего не рассказал?

— Просто, черт возьми, смотри дальше, — говорит Райк. — Сейчас это не имеет значения. Они уже выпустили это в эфир.

Коннор потягивает свое вино.

— Ты, очевидно, надеялся, что этого не произойдет.

— На самом деле, часть меня реально на это надеялась. Но я защищал ту... — он наклоняется за спину своего брата и указывает на Лили, чья голова покоится на плече Ло. — Так что оставь меня, черт возьми, в покое.

— Что? Меня? — Лили смущенно указывает на свою грудь. — Я в порядке, — но голос у нее тихий. Ей пришлось увидеть, как она целуется с Ло, и у нас у всех был трехминутный жаркий спор о том, можно ли считать это за легкое порно, которое Лили запрещено смотреть.

Затем Дэйзи бесцеремонно призналась, что тоже смотрит порно. Она это сказала больше для того, чтобы Лили не замкнулась в себе от стыда, нежели для нашего просвещения. Услышав признание Дэйзи, Ло скорчил такую гримасу, словно кто-то всадил ему в уши ножи для колки льда.

Я сразу же возвращаюсь к просмотру шоу, как только слышу одну фразу своей сестры:

— Он что-то бросил в меня.

Райк тяжело дышит.

— Выглядит так, будто он бл*дь схватил тебя.

Она делает паузу.

— Ты можешь выйти на улицу, пожалуйста, и я все объясню.

Плечи Райка напряжены, когда он следует за Дэйзи, спускаясь в гостиную, а затем к входной двери. Они выходят на улицу, и Дэйзи ведет его к своему Дукати, припаркованному у обочины. Задний фонарь и фары разбиты. А руль выгнут.

— Что за нах*й? Твою еб***ю мать, п*здец **** **** ******* ты издеваешься надо мной? — Райк свирепо смотрит. — Кто, бл*дь, это сделал?

— Какой-то мудак в центре города. Я вышла из «У Лаки», а он бил мой мотоцикл своим ботинком. Он сказал мне, цитирую: «Убирайтесь отсюда, вы испортили Филадельфию в п*зду».

Райк съеживается от этого ругательства, которое я личного никогда не слышала, чтобы он употреблял.

— Это был не твой парень?

— Нет, — говорит она. — Он бы не причинил мне вреда. Я просто… я пыталась забрать свой байк, и у нас произошла небольшая стычка, отсюда и синяк. На самом деле, это пустяк. Я просто рада, что папарацци не появились здесь.

Лили изумленно ахает.

— Они настолько злы на нас за съемки шоу? — страх мелькает в ее глазах. Если местные парни из Филадельфии сделали такое с Дэйзи, то что, черт возьми, они могут сделать с моей младшей сестрой, о чьей сексуальной зависимости известно всем из-за национальных новостей?

Раньше я вообще не задумывалась о критике в нашу сторону.

— Все было не так плохо, — говорит Дэйзи нам обеим.

Но напряженная челюсть Райка говорит об обратном. Как на экране, так и сейчас.

Райк осматривает повреждения на ее мотоцикле, снова и снова качая головой.

— Нам нужно выдвинуть обвинения.

— Я не знаю его имени.

— Но ты можешь описать его полиции.

Она молчит.

— Он, бл*дь, напал на тебя, Дэйзи. Ему это дерьмо с рук не сойдет.

— Я, правда, не хочу создавать еще больше проблем. Давай просто забудем об этом.

— Ты хочешь, чтобы я, бл*дь, забыл об этом? — его взгляд падает на ее талию, туда, где он увидел синяк. А затем он подходит и пытается задрать рубашку Дэйзи.

Коннор давится вином. На автомате я потираю его спину. Мне очень хочется треснуть Райка по голове, но я сдерживаюсь — на что Райк явно не способен.

— Я был слишком высокого мнения о тебе, — говорит ему Коннор. — Думал, ты достаточно умен, чтобы не делать ничего подобного на камеру.

— На камеру? — вмешивается Ло. — Как насчет того, чтобы вообще такого не делать?

Дэйзи машет нам рукой, все еще сидя на полу и продолжая переписываться.

— Я прямо здесь, ребята.

Райк разводит руки в стороны.

— Чего вы от меня хотите? Она просто сказала, что у нее была стычка с каким-то чертовски злым идиотом на улице. Она не говорила, насколько все было хреново.

— Для протокола, все было не так уж хреново.

— Это было чертовски хреново, — Райк свирепо смотрит на нее. — У тебя весь бок был в синяках.

— Что значит в синяках? — спрашиваю я с беспокойством. — Тебе нужно к врачу, Дэйзи?

— Я уже была у врача, — говорит она. — Я в порядке. Никакого внутреннего кровотечения…

— Я тебя придушу, — говорю я Райку. Я делаю шаг к нему, но Коннор хватает меня за руку, притягивая к своей груди. Моя сестра была настолько ранена, и никто даже не подумал сообщить мне об этом?!

— Почему ты, блядь, обвиняешь меня? — кричит Райк. — Это не я толкнул ее на землю.

— Ты должен был сказать мне!

— Дэйзи не хотела, чтобы ты знала об этом, — отвечает Райк. — Неужели это так сложно понять? Ты настолько слетела с катушек, Роуз, что чуть ли не задыхаешься.

Это не так.

Но тут я понимаю, что моя грудь поднимается и опускается в странном, неровном ритме. Ладно, может быть, я и вправду слетела с катушек. Но мне ненавистно, что Дэйзи причинили боль, а все намеренно держали это в тайне от меня. Я должна была помнить, что они что-то скрывают. Мне следовало быть рядом с ней, когда она ходила к врачу. Это моя вина. Если бы не это реалити-шоу, она бы не встретила этого враждебно настроенного прохожего, разгуливая без своего телохранителя.

— Ты ходила к врачу одна? — спрашиваю я Дэйзи.

— Райк пошел со мной.

По крайней мере, она была не одна. Но Ло свирепо смотрит на Райка, сомневаясь, что он хорошая замена. Но лучше с ним, чем вообще одной.

Я снова смотрю на экран.

Райк и Дэйзи перестают бороться друг с другом. Он удерживает ее руки, пока она смотрит в его карие глаза.

— Я в порядке, — говорит она.

— Чем больше ты это говоришь, Кэллоуэй, тем меньше я тебе верю. Что он сделал, бросил девушку весом сто двадцать фунтов (54 кг) на гр*банную землю?

— Нет, мы боролись. В грязи. А еще там были болельщики.

— Заткнись.

Она усмехается.

— Это забавно.

— То, что тебе причинили боль — это самая незабавная вещь во всем гребаном мире.

— И это самое большое преувеличение, которое я когда-либо слышала.

Они просто смотрят друг на друга в течение трех долгих секунд. Райк пытается разрядить обстановку, первым отводя взгляд. Он говорит:

— Я отвезу твой байк в автомастерскую. Можешь взять мой, если тебе нужно поехать на съемку.

Люди снова что-то бормочут, и костлявая грудь моей матери выпирает, когда она делает вдох — у нее слишком тощая фигура. Из-за скандала она стала есть все меньше и меньше. Не проходит много времени, как ее полный ненависти взгляд находит свою цель, останавливаясь на Райке. Прямое попадание.

— Мама Кэллоуэй собирается надрать тебе задницу, — говорит ему Ло. Он хлопает его по спине и крепко сжимает плечо. — Удачи, братишка, — улыбается он.

— Ты чертовски сильно наслаждаешься моим страданием.

— Это делает мою жизнь ярче.

На экране начинается рекламная пауза, и я удивлена, что моя мать еще находит силы, чтобы остаться здесь. Она могла бы сгореть от позора из-за неприличия и бестактности своих дочерей, а также из-за привычки их парней рассказывать все как есть. Но вместо этого моя мама улыбается и машет своим стереотипным, светским друзьям, не показывая ни капли стыда. Либо она потрясающая актриса, либо научилась не обращать внимания на наше неподобающее поведение.

Мне бы хотелось думать о своей матери лучше, но люди не меняются так быстро, особенно если это касается упрямых женщин среднего возраста, которые так долго придерживались своих убеждений.

Но, возможно, это реалити-шоу поможет ей простить и принять нас, а не ненавидеть.

К тому времени, как шоу начинается снова, моя голова кружится от постоянного гула голосов. Я беру еще один бокал шампанского, и Коннор становится позади меня, положив руки мне на талию. Он откидывает мои волосы через плечо, и прохлада касается обнаженной кожи моей шеи.

Мы оба внезапно отвлекаемся на эпизод, который сейчас воспроизводится — те моменты, когда Лили была дома одна.

Она ерзает на кожаном диване и поджимает под себя ноги, страдальчески наморщив лоб. Ее рука начинает опускаться к джинсам. Но она практически мгновенно одергивает ее, при этом ее щеки заливаются румянцем. Лили оглядывает комнату, чтобы посмотреть, не видел ли этого кто-нибудь. И когда ее взгляд падает на камеру, глядя прямо на нас, зрителей, она в унижении прижимает подушку к лицу.