Брэкстен

Глава 20

Брэкстен

Лучи утреннего солнца льются через окно моей спальни, отбрасывая золотой отблеск на красавицу, спящую рядом со мной.

Лицо Алисы во сне излучает нежность, в каждой черточке отражается умиротворение, что полностью противоречит тому, какой я нашел ее прошлой ночью в сарае. Одинокой, напуганной и… сломленной.

Я с трудом сглатываю от воспоминаний.

Узнать, что девушка, которая стала значить для меня все, — дочь того самого человека, который был ответственен за наши разрушенные души много лет назад, нанесло сильный удар в сердце. Не потому, что в ее венах течет частичка его, а потому, что она страдала от его рук еще долго после нас.

Потому что мы по ошибке считали его мертвым.

Правда вновь потрясает меня. Я никогда не прощу себя за это, но все исправлю. Я отомщу не только за себя и братьев, но и за ангела, спящего рядом со мной. Этот ублюдок заплатит за каждую оставленную на ней рану, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Мои мысли прерывает грохот, вскоре за ним следуют приглушенные голоса.

Нахмурившись, соскальзываю с кровати и надеваю вчерашние джинсы и футболку, затем беру с тумбочки телефон. Бросив последний взгляд на Алису, выхожу из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Как только оказываюсь в коридоре, меня встречает аппетитный аромат. С каждым шагом приглушенные голоса становятся более различимы, пока я не оказываюсь лицом к лицу со всей моей семьей. Они перемещаются по моей кухне, готовя завтрак и накрывая на стол, которым редко пользуются.

Отец стоит у плиты, справа от него Гвен нарезает фрукты. Она первой замечает меня, на ее лице появляется ласковая улыбка.

— Что ж, доброе утро.

— Доброе утро, — хриплю я, сон все еще комом стоит в горле.

Папа отрывает взгляд от плиты, на его лице появляется фирменная ухмылка.

— Эй, смотрите-ка, кто проснулся. — Приблизившись, он притягивает меня для крепких объятий. — Мы подумали этим утром приготовить вам завтрак. Надеюсь, ты не против?

Завтраки и ужины — это главная трапеза всей семьи, их никогда нельзя пропускать без уважительной причины. То, что произошло прошлым вечером, можно было бы считать достаточно веской причиной, но я знаю, что их присутствие здесь связано не столько с традициями, сколько с верностью, потому что так устроена эта семья. Когда один из нас ранен, кровью истекают все.

— Да, пап, — наконец говорю я, и причина хрипотцы в моем голосе теперь совсем иная. — Еще как не против.

Следующей подходит Райан, приветствуя меня поцелуем в щеку.

— Доброе утро.

— Доброе утро.

Далее очередь Джастиса, он притягивает меня к себе и хлопает по плечу.

— У тебя все хорошо, брат?

— Да, я в порядке. Спасибо.

Нокс кивает мне с того места, где накрывает на стол. Боли и предательства, с которыми я столкнулся за последние несколько недель, не видно. Это дает мне надежду, что наши отношения, в итоге, поправимы.

Ханна бульдозером врезается в меня, почти сбивая с ног, и обхватывает худенькими ручонками за талию.

— Доброе утро, дядя Брэкс!

— Доброе утро, постреленок.

— Сегодня мы приготовили твое любимое блюдо — печенье с соусом. Как думаешь, мисс Алисе понравится?

Я ухмыляюсь ее волнению.

— Уверен в этом.

— Не терпится попробовать, — раздается позади меня тихий голос.

Обернувшись, вижу у входа на кухню Алису. На ней облегающие джинсы и светло-розовый свитер, свисающий с одного худенького плеча. Волосы растрепаны со сна, а глаза усталые, но она по-прежнему самое прекрасное зрелище из всеми мною виденных.

— Вы проснулись! — восклицает Ханна, подбегая, чтобы обнять ее так же, как и меня.

Алиса отвечает на объятия, но ее улыбка сникает, когда она смотрит на остальных членов моей семьи, столпившихся на кухне. Очевидно, беспокоится о приеме, который ей окажут после вчерашнего открытия.

Райан — первая, кто избавляет ее от страха, приветствуя так же, как и в любой другой день.

— Доброе утро, Алиса.

— Доброе утро.

Следующий — мой отец.

— Ты как раз вовремя, дорогая, — говорит он ей, целуя ее в щеку. — Завтрак будет готов через несколько минут.

Алиса улыбается ему в ответ.

— Пахнет чудесно.

— Будем надеяться, что на вкус будет не хуже, — посмеивается он, возвращаясь к плите.

Пока каждый возобновляет свое занятие, я приступаю к собственному утреннему приветствию. Взяв ее за руку, притягиваю к себе для долгого, томного поцелуя, впитывая всем сердцем ее сладость.

У меня возникает желание подхватить ее на руки и отнести обратно в постель, и будь проклят этот завтрак, но мне удается сдержаться.

Глаза Алисы несколько секунд остаются закрытыми, затем на лице появляется нежность, прежде чем они, наконец, снова открываются, и потрясение от вида этих светло-голубых озер по-прежнему сбивает меня с ног.

— Привет, Страна Чудес. — Мой голос срывается на хрип, показывая все чувства, что она во мне вызывает.

— Привет, — сонно отвечает она.

— Тебе не нужно было вставать. Ты могла бы остаться в постели.

— Знаю, но я бы предпочла остаться в ней с тобой.

Такие простые слова, но они пронзают меня до глубины души также, как и девушка в моих объятиях.

— Идите, присаживайтесь, — зовет папа. — Завтрак готов.

Взяв Алису за руку, веду ее к столу, отмечая, что нам будет тесновато. Я собираюсь занять свободный стул рядом с Джастисом, пока не понимаю, что так Алиса окажется рядом с Ноксом. Решаю поменяться с ним местами, не желая, чтобы она чувствовала себя неловко, но прежде чем успеваю это сделать, Нокс выдвигает для нее стул.

В комнате воцаряется тишина, этот жест шокирует нас всех до чертиков, особенно Алису. Она смотрит на стул, затем снова на Нокса, слова ускользают от нее так же, как и от всех нас. В конце концов, она садится, тихо произнося при этом «спасибо».

Брат не отвечает, но ему и не нужно, его жест говорил громче любых слов.

После того, как папа произносит молитву, все принимаются за работу. Разговоры за столом стихают по мере того, как передаются блюда, расставленные перед нами.

Этим утром нам много о чем следовало бы поговорить, но мы решаем не торопиться и насладиться завтраком: моментом нормальной жизни для моей семьи. Того, чего Алиса недостаточно испытала с тех пор, как появилась в нашей жизни.

— Может, сходим куда-нибудь поужинать сегодня? — спрашивает Ханна с набитым ртом. — Мы могли бы воспользоваться подарочной картой, которую мы с мисс Алисой вчера выиграли.

Она улыбается Алисе, все еще пребывая в восторге от их победы.

Несмотря на бурю дерьма, последовавшую за их победой, Ханна совершенно не догадывается о причине нашего поспешного бегства с праздника, или о таящейся угрозе, от которой мы защищали ее так долго, как только могли.

— Извини, малышка, но не сегодня, — отвечает Джастис, пытаясь ласково ее усмирить. — В ближайшее время мы будем держаться поближе к ферме.

— Почему? — спрашивает она, искренне недоумевая.

— Просто сейчас так лучше, хорошо? — его тон не допускает дальнейших возражений.

Головка Ханны опускается.

— Хорошо.

Разочарование в ее голосе бередит душу моего брата так же сильно, как и мою.

— Джастис, — тихо зовет Райан, ее ладонь накрывает его руку. — Может, пришло время рассказать ей. Если Алиса не против? — добавляет она, глядя в нашу сторону.

Алиса одобрительно кивает, в то время как на лице брата отражается нерешительность.

— Пора, сынок, — побуждает отец. — Ей необходимо знать, чтобы понимать, как важно сейчас держаться рядом с домом.

— Знать — что? — спрашивает Ханна, ее пристальный взгляд скользит по всем. — О чем вы говорите?

Мой брат резко выдыхает.

— Иди сюда, малышка. — Он отодвигается на стуле, освобождая место, чтобы Ханна могла забраться к нему на колени. — Ты помнишь, почему Алиса осталась с нами?

— Да, потому что она попала в аварию, получила травму и ничего не помнит, поэтому ей нужна наша помощь.

Джастис кивает.

— Точно. Вот только то, что с ней случилось, не было аварией.

Ханна в замешательстве смотрит на моего брата.

— Что ты имеешь в виду? Если она не попала в аварию, тогда откуда у нее столько синяков?

Джастис колеблется, пытаясь подобрать подходящие слова. Я не могу его винить, как, черт возьми, объяснить такое насилие шестилетнему ребенку? Особенно когда вы всегда пытались ее от него оградить.

— Из-за одного человека, — мягко вмешивается Алиса, избавляя моего брата от необходимости отвечать. — Он причинил мне боль, Ханна. Вот, откуда эти синяки.

Ее голос остается сильным, но невозможно отрицать боли на ее лице. И эта боль питает месть, разъедающую мою душу.

У моей племянницы вырывается тихий вздох, ее потрясение быстро сменяется опустошением.

— Но, почему? — Ее губки дрожат, когда она пытается понять. — Зачем кому-то поступать так с вами?

— Потому что этот человек — очень плохой, — прямо говорит Райан. — А плохие люди совершают плохие поступки.

— Но тебе не нужно волноваться, — уверяет ее Джастис. — Мы обо всем позаботимся.

Он чертовски прав. Кроме того, что это будем не «мы», а «я», потому что никто, кроме меня, не получит привилегии украсть последний вздох этого ублюдка.

— Вот почему какое-то время нам нужно держаться поближе к ферме, — продолжает он. — Я не хочу, чтобы ты бродила за пределами нашей земли ни по какой причине, поняла?

Она кивает.

— Поняла. — Соскользнув с колен Джастиса, она подходит к Алисе. — Мне жаль, что кто-то причинил вам боль, мисс Алиса.

С губ Ханны срывается всхлип, когда она обнимает Алису за шею.

Всех сидящих за столом охватывают эмоции, воздействуя на каждого по-разному. Мужчины делают все возможное, чтобы скрыть ярость, кипящую на поверхности, в то время как женщины сдерживают слезы.

— Спасибо, Ханна, — шепчет Алиса, обнимая ее в ответ. — Хочу, чтобы ты знала, что твоя дружба много значила для меня. Она помогла мне исцелиться.

— Хорошо. — Ханна делает шаг назад, в ней говорит сила семейства Крид. — Ни о чем не волнуйтесь, мы вас прикроем. Никто не может лезть к нам и не получить сдачу, верно, ребята? — добавляет она, оглядывая нас.

— Чертовски верно. — Я стукаюсь с ней кулаками.

— Знаете, что нужно этой семье? — вмешивается отец. — Немного старых добрых развлечений. Мы можем все устроить прямо здесь, на ферме. Разведем костер, поджарим зефир, споем блюз и оторвемся под звездами. Что скажете?

— Рассчитывайте на меня, — выпаливает Ханна, явно взволнованная таким предложением.

— И на меня, — добавляет Алиса.

Гвен в волнении хлопает в ладоши.

— Звучит замечательно. Я соберу в саду клубнику и приготовлю джем для сморов (прим.: Смор — традиционный американский десерт, изготавливаемый на костре, который состоит из поджаренного зефира и шоколада, вложенных между двумя крекерами).

— Могу я вам помочь? — спрашивает Ханна.

— Безусловно.

— Тогда, решено. — Папа кивает. — Начнем приготовления после завтрака.

Это заставляет Ханну плюхнуться обратно на свое место и съесть все, что осталось у нее на тарелке. Я как раз собираюсь вернуться к своей еде, когда у меня в кармане звонит телефон.