Кофейня

Да, это была страсть, но Алексей смотрел так, словно бы месяц голодал, а она была самым желанным, что он только мог хотеть попробовать.

На несколько секунд они застыли, но, ощущая в душе все сомнения, она резко отвернулась, и с трудом сглотнула.

И тут же испытала разочарование от собственной трусости. Вот же ж!

Ей так хотелось приподняться на носочки, и поцеловать его, крепко-крепко обняв за шею, так, чтоб не отпустить никогда…, но Лена настолько боялась снова обжечься, что попросту струсила.

Алексей, стоящий все в том же шаге от нее, напрягся всем телом от этого ее движения.

Лена так явно почувствовала, как подобралась каждая мышца в нем, что это даже немного пугало, такая настроенность на какого-то человека. Тем более после столь долгой разлуки…

Ох! Легко было решить попробовать опять. Воплотить же это решение в жизнь оказалось гораздо сложнее.

- Да нет, Леш, я справлюсь, не маленькая же, - она потерла лицо ладонями. Просто потому, что не знала, куда деть руки, горящие от желания прикоснуться к нему. - Все время же сама…, - она прикусила язык, но было поздно. Слова, которые не подразумевали обиды, но могли быть приняты именно за нее, уже сорвались с губ.

Леша за ее спиной глубоко вздохнул. Ей даже показалось, что он тихо выругался, но и стоя так близко, она не решилась бы утверждать.

- Я уже взрослая, не пропаду, - Лена попыталась как-то исправить положение.

- А я, не уверен, что не пропаду без этого, - внезапно, его руки сжались на ее плечах, и резко притянув Лену, так, что она легонько ударилась спиной о его тело, Леша обнял ее и, повернув к себе лицо, жадно впился в губы поцелуем.

Вздох, больший похожий на стон удовольствия, сорвался с ее губ и, не желая, да и не в силах отталкивать его, Лена поняла, что с такой же жадностью целует губы Алексея. А ее пальцы вцепились в его ладонь, лежащую на ее шее. Не отталкивая, прижимая сильнее.

Спиной она чувствовала каждую линию его тела. Ощущала, насколько Леша напряжен и… возбужден. Его твердые бедра так сильно вжимались в мягкий изгиб ее ягодиц.

Им не хватало дыхания.

Пульс стучал в ушах Лены настолько громко, что казался барабанным боем, но ей все было безразлично. Только бы Леша не прекращал этой ласки, только бы и дальше целовал, потому что, когда он прижимал ее к себе так крепко, когда его губы так собственнически гладили, исследовали, покоряли ее рот - все казалось возможным.

И страх отступал.

Пальцы Леши скользнули чуть дальше, погрузившись в ее волосы, и он крепче прижал Лену к себе. Его язык скользнул по ее губам, и чуть придавил, настойчиво пробираясь вглубь. Она поддалась, понимая, что дыхания не хватает, но даже не обеспокоилась этим. Сейчас, целуя его, позволяя ему творить со своими губами все, чтобы Леше не захотелось - Лене казалось, что она сможет прожить без всего: и без воздуха, и без воды, и без любой другой жизненной потребности. Без чего угодно.

Только бы он был с ней. Только бы держал так сильно. И не прекращал, не останавливал этого поцелуя, избавляющего ее от любой неуверенности.

Господи! Как же она эти три года жила?

Выгнувшись, чтобы оказаться еще ближе, Лена совершенно не противилась, когда почувствовала, как его рука, обнимающая ее за талию, поднимается выше. Горячая ладонь Алексея накрыла ее грудь поверх ткани старой футболки. И в этот раз, уже его вздох был похож на стон, когда пальцы мужчины сжались, крепко обхватив ее плоть.

Она очень хотела этого.

Сердце Лены сбилось от такого сладкого ощущения. Ее соски напряглись, едва он прикоснулся к ней, но сейчас то, что Леша узнает о ее реакции - не казалось уже страшным.

Это же был ее Леша.

- Лена…, - он хрипло прошептал ее имя, не прерывая поцелуя.

Она задрожала. Но не от страха и опасений, а от силы желания, которое овладело ей в этот момент. И попыталась извернуться, чтобы еще ближе, еще плотнее стать к нему, забыв, что сзади находилась тумбочка.

Ударившись об нее, Лена непроизвольно поджала ногу и бессвязно ойкнула, но и это не заставило ее оторваться от таких необходимых губ Леши.

Вот только, она поняла, что от своего резкого движения - теряет равновесие.

Они оба его теряли…

Если бы не быстрая реакция Алексея, они, вероятно, упали бы на пол.

Но он успел подхватить Лену. Однако это не спасло их от падения совсем. Впрочем, то, что в результате всего - Леша с Леной оказались на кровати, кажется, не испортило настроения ни одному из них.

- Тебе больно? - при падении Алексей оказался сверху, и сейчас, его лицо было так близко, что Лена видела каждую линию, каждую усталую черточку его, такого любимого, лица. - Сильно ударилась? - его руки обнимали ее голову, будто заключив в теплый, нежный кокон весь мир Лены, а в синих глазах Леши светилось искреннее беспокойство.

Но и оно не могло преуменьшить неистовой потребности этого мужчины в ней, которая горела в этой синеве наряду с заботой. А то, что теперь они лежали, да еще и настолько тесно соприкасаясь телами, что и одежда, казалось, не могла помешать ощутить нарастающее чувственное напряжение, только усиливало подобное желание в обоих.

Лена не могла говорить. Да и не хотела. Слова заставляли думать. А мысли сейчас были лишними.

Только чувства имели значение.

А она дико, безумно любила этого мужчину.

И пусть губы ее не шевелились, слишком привыкнув за последние три года отрицать это чувство перед всеми знакомыми и близкими, Лена знала, что он мог прочитать, увидеть, всю бескрайность любви к нему.

Глаза Леши, хоть это и казалось нереальным, стали еще глубже, еще темнее, а дыхание, которое щекотало ее губы, сделалось тяжелым, резким.

- Лена…

Покачав головой, чтобы развеять его волнение она, не имея возможности подняться с кровати, потянулась своими губами к его, руками притянув голову Леши ближе.

Леша ответил на ее порыв так, что не оставалось сомнений - у него, так же, не было никакого желания сдерживаться.

Забыв про ушибленную ногу, Лена отдалась поцелую, желая убежать из реальности.

Но реальность не была с подобным согласна.

Резко, грубо нарушая тишину квартиры, наполненную только шумом воды и их возбужденным дыханием, заиграл телефон. Где-то, совсем рядом.

Она замерла. Это была не мелодия ее мобильного.

Не обратив на звук ни малейшего внимания, Алексей начал покрывать порхающими поцелуями лицо Лены. Веки, брови, кончик носа. Он потерся носом о ее скулы, а потом поцеловал бледные щеки, на которых лихорадочно горел румянец. Лена не удержалась и сильнее выгнулась, вдавив затылок в мягкий матрац, чтобы плотнее соприкасаться с этими жадными, нежными, чувственными губами.

Мелодия настырно продолжала требовать к себе внимания.

Губы Леши спускались ниже.

Он поцеловал один уголок ее рта, потом другой. Дыхание Лены оглушало ее саму, и она тихо застонала, прося большего. С хриплым, резким вздохом он подчинился этой мольбе-требованию.

Она почувствовала, как влажная ласка спустилась ниже, оставляя горящий след на шее.

Звук прекратился.

Лена облегченно выдохнула, и тут же захлебнулась всхлипом - рука Леши уже подняла край футболки, и его рот… О, да! Наконец-то!

- Ох,… ох…, Леша, - Лена бессвязно бормотала его имя, крепче прижимая темную голову к своей груди. А его губы мучили, терзали удовольствием острую, напряженную вершину, перекатывая, обводя сосок языком, зажимая его губами.

Отпуская. И опять начиная эту игру заново. Пальцы на ее ногах поджались от наслаждения, разбежавшегося по нервам от подобного. - Леша…

Он замер, казалось, пораженный звуком своего имени, произнесенного ее хриплым, полным нужды и желания голосом. Но тут же, с еще большей жадностью, возобновил эту ласку, переходя ко второй напряженной вершине.

Звонок телефона заиграл опять.

У Лены сжались пальцы, которые она погрузила в волосы на затылке Алексея, от желания прибить навязчивого, глупого, недалекого человека, непонимающего, что с ним не желают разговаривать.

Чертыхнувшись, Леша отстранился от ее груди на пару сантиметров и потянулся одной рукой к заднему карману джинсов, в котором и трезвонил телефон. Но даже сейчас, словно не мог удержаться, он потерся щекой о ее кожу, не позволяя Лене выплыть из дурмана желания.

Поднеся телефон к лицу, с явным намерение отключить аппарат, Леша вдруг, напряженно застыл.

Лена замерла вместе с ним, не имея сил отпустить, но и не понимая, что происходит.

Он молчал. И смотрел на дисплей.

Прошла секунда, вторая, третья.

И наконец, выругавшись так грубо, что Лена вздрогнула, Алексей нажал на прием и поднес телефон к уху. Но его рука не отпустила ее, все так же сильно, а может и с большей, какой-то исступленной неистовостью, прижав Лену к себе.

- Да, - коротко, холодно бросил Алексей в трубку, поднеся ту к уху.

Лена не слышала слов, произнесенных в ответ на такое нелюбезное приветствие, только громкий, почти истеричный тон говорившей.

Настал ее черед чертыхаться. Хотя в уме Лена произнесла слова гораздо крепче обычного проклятия.

Только один известный ей человек имел привычку так со всеми разговаривать. С претензией, с обвинением, будто каждый встречный был ей лично обязан.

Она попыталась отстраниться из объятий, но Леша не отпустил. Пристально посмотрел на нее и просто покачал головой, невнимательно что-то слушая в трубке.

- Нет, чистая правда, - наконец, устав, очевидно, от высказываемого, грубо прервал он звонившего. - Именно так я и сделал, мам, и меня не волнует, как он собирается с этим разбираться.

Лена закрыла глаза, и попыталась глубоко вздохнуть, чтобы прояснить разум.

Дурман желания рассыпался прахом, окатив ее холодом.

Стало зябко и страшно. И горько.

И показалось, что прошлое накатывает, наваливается на такое хрупкое, зыбкое ощущение чего-то настоящего, что стало между ними появляться…

Он почувствовал, как напряглась и попыталась отстраниться Лена.

Леше захотелось опять выругаться. Черт, как же все плохо вышло! Ну почему он не потерял этот треклятый телефон?!

Не стоило брать трубку. Но мать была настырной. И глядя минуту назад в экран аппарата, он понимал, что, не ответив на вызов сейчас, поспособствует только тому, что та позвонит на городской. А если и так не достанет его - приедет.

Меньше всего ему сейчас здесь была нужна мать. Леша не был уверен, что вообще хочет ее видеть. Он и разговаривать с ней не хотел. Тем более о Витьке. Но у матери было свое мнение.

Пожалуй, впервые в жизни, он был близок к тому, чтобы накричать на нее.

Лена уперлась ему в плечи ладонями и попыталась выбраться.

Леша не позволил. Просто не мог, не хотел лишаться тепла ее тела. Ощущения Лены под собой.

Упершись локтем руки, в которой держал трубку, в матрас, он погладил любимую по щеке, взглядом прося не уходить, не отстраняться.

Она застыла, глядя ему в глаза, вот только Леша чувствовал, видел, как она закрывается, опять прячется за стену своей осторожности и прошлых страхов. Мог ли он обвинят ее в этом? Алексей не считал, что в праве. Итак, счастье, в общем-то, что она расслабилась и осталась с ним…