(Не) Моль для миллионера

Глава 42

Ксения входит на кухню и осматривается. На её лице читается озадаченность. Присаживается на стульчик и складывает руки перед собой.

— Катя, что с твоим телефоном? — Её голос как никогда серьёзен.

Достаю чашки для чая и растерянно пожимаю плечами.

— Потеряла. Пришлось купить новый и номер теперь другой.

— Ну можно было бы как — то о себе сообщить! Хотя бы самым близким или работодателю, например, — осуждающе подмечает она и хмурится. — А что с маменькой? Где потерялась она? Не приходит в салон! Нет в сети.

— Она в Италии… — заторможенно отвечаю я и сглатываю. — А работодатель причём?

— Как это причём?! Вениамин уже несколько раз заезжал в салон, разыскивает тебя что бы вручить зарплату! Спрашивал не знаю ли я что — либо о тебе.

— И что вы?

— А я сначала решила сама отыскать тебя! Что бы убедиться, что всё в порядке! Откуда мне знать, для чего именно тебя так настойчиво разыскивает этот хлыщ. Вдруг что нехорошее задумал. Поэтому не стала говорить ему о том, что имею пару предположений, где можно тебя найти.

Я улыбаюсь, оценив её прозорливость и подозрительность. Она болтлива, но не глупа.

— Спасибо за заботу, — ставлю перед ней чашку и наполняю её свежезаваренным чаем. — Но Вениамин на самом деле хороший человек.

— Это замечательно, но у меня всё же появилась веская причина беспокоиться о тебе… ты не выходишь на связь, твоей персоной интересуются сразу двое мужчин. Я озадачилась не на шутку! Что у тебя случилось, милая? — Нахмурив лоб она внимательно всматривается в моё лицо. — Сначала по твою душу в салон заявляется просто невероятно обворожительный молодой человек, расспрашивает о тебе, после представляясь твоим будущим мужем. Потом этот фотограф! Я даже не знаю, что и думать!

Оседаю на стул удивлённо хлопая глазами.

— Лекс?

— Кажется Алексей Леонидович, — Ксения задумчиво возводит глаза к потолку.

— Да. Он самый, — при упоминании о нём на губах появляется улыбка.

— Ну что, расскажешь?

Наш разговор затягивается на добрых пару часов. Я говорю и не могу остановится. Сама не подозревала на сколько мне необходимо было выговориться, поделиться своими злоключениями. Ксения внимательно слушает, не перебивает, лишь изредка её глаза удивлённо округляются. Шмыгнув носом, я наконец замолкаю и смотрю на собеседницу в ожидании вердикта.

— И чего ты до сих пор ждёшь? — выдаёт она и хлопает ладонями по столу.

— Я?? — подскакиваю от неожиданности.

— Ну как же, есть Вениамин, есть мама Алексея адрес которой ты знаешь! Они — то должны знать о нём хоть что — то! Или ты предпочитаешь находится в неведении и дальше?

Я немного растерянно смотрю на неё и неуверенно качаю головой.

— Тогда собирайся. Я поеду с тобой! Что бы ты не передумала по дороге и не повернула назад. Боже мой, надо же быть такой мнительной! Молодёжь, до чего вы бестолковые! Глаз да глаз за вами!

Поднимаюсь из — за стола и лечу в комнату, выхватываю из неразобранного чемодана первое, что попадается под руки, переодеваюсь. На сборы уходит пять минут. Вихрем выскакиваю в прихожую и схватив кроссовки неуклюже натягиваю их на ноги. Ксения семенит за мной с бодрой улыбкой на губах. Её настрой заряжает меня уверенностью.

Лекс (полдень следующего дня после драки)

Прихожу в себя на больничной койке, в палате с обшарканными стенами. Голова раскалывается. Нащупываю большую шишку в волосах чуть в стороне от виска. Чётко приложили. Немного левее, и я бы уже не очухался.

— С пробуждением, Алексей Леонидович! — звучит над самым ухом, и я морщусь от резкого звука. Поворачиваюсь на голос. Рядом с моей постелью на стареньком деревянном стуле важно восседает мужик в форме полицейского. — Как спалось?

— Отлично. Уложили, то что надо, — отвечаю скрипучим голосом и с трудом поднявшись усаживаясь на скрипучей койке.

— У меня для вас две новости, — продолжает мент, помахав перед моим носом папкой с документами. — Первая плохая. У вас большие неприятности, но думаю вы и сами в курсе. Вторая. За дверями палаты ожидает ваш отец. Радоваться или огорчаться, решайте сами. Моё дело донести информацию. Начну с того, что по вашему делу имеются семь пострадавших, шестеро из которых в крайне тяжёлом состоянии, сейчас находятся в больнице без сознания. Множественные ушибы, переломы, разрывы мягких тканей и прочее, и прочее… пф — пф — пф, — задумчиво издаёт седовласый следователь и вчитываясь в документы около минуты наконец поднимает на меня вопросительный взгляд. — И что же эти …пострадавшие вам сделали? За что вы их так?

Фыркаю, поджав губы.

— Отрицаете своё причастие к произошедшему?

Упрямо продолжаю молчать, исподлобья изучая гладко выбритое лицо мужчины.

— Что ж, продолжим. Седьмой пострадавший, точнее седьмая, Екатерина Молина, но она … к моему сожалению, утверждает, что ничего не видела и не знает кто именно избил мужчин. Возможно, они дрались между собой, и вы вообще не имеете к этому никакого отношения. — Выдаёт он очередную версию скосив взгляд на мои сбитые кулаки. — Её показания весьма заинтриговали меня, в основном в них фигурирует один подозреваемый. Некий Герасименко Виталий Игоревич. По её словам, именно он заманил её в то помещение под предлогом работы. А после совершил насильственные действия, незаконно удерживая …остальные находились в сговоре, но в качестве наблюдателей, и к её ссадинам и синякам отношения не имеют.

Сжимаю пальцы в кулаки. От злости сводит челюсть так, что слышится скрежет зубов.

— Спокойнее, Алексей Леонидович, проявлять несдержанность в присутствии стража порядка не самое похвальное поведение, — ухмыляется следак откинувшись на спинку стула. — Кем вам приходится Екатерина Молина?

— Она моя будущая жена, — отвечаю сквозь зубы и выпрямившись принимаюсь разминать шею. При этом не отвожу взгляд от вмиг подсобравшегося мужчины. Нечего вальяжно рассиживаться в моем присутствии. — Мне нужно узнать …о её самочувствии. Я могу позвонить? Сейчас?

— Всё с ней в порядке, — веселеет мужик, обнажая не совсем полный ряд зубов. — С самого утра мне всю плешь проела, выспрашивая информацию о вас, но вот, что странно. Словом, не обмолвилась, что приходится вам невестой. У вас точно верная информация… о ней? Девушка показалась мне не совсем благополучной и …

Подскакиваю с места, и следователь вместе со стулом отлетает к стене. В палату тут же врываются отец и ещё двое в форме.

— Что тут происходит? — помогая подняться с пола коллеге выкрикивает тот, что помоложе.

— Да ничего страшного, мебель тут у них гнилая совсем, даже моего веса не выдержала! — Отряхиваясь выдаёт мент и усмехаясь косится на меня. — На сегодня наш разговор окончен, Алексей Леонидович. Жду вас в участке после полного выздоровления. Предполагаю у нас с вами ещё будут общие темы для беседы. — Он подходит ко мне и сунув руку в карман брюк что — то достаёт. Разжав кулак, протягивает ко мне руку ладонью вверх. Кольцо. Узнаю его сразу. Это то самое обручальное колечко, которое я подарил Кате. — Кажется это ваше. Верните невесте и … извините за недопонимание.

Забираю свою вещь и с благодарностью смотрю на следователя. А ничего так мужик. Понятливый оказался. Нужно будет отблагодарить. Ухмыльнувшись, он разворачивается на пятках и кивнув сослуживцам покидает палату.

Отец сверлит меня ледяным взглядом. Кажется, теперь у меня начинаются действительно настоящие неприятности. Леонид поднимает стул и тащит к моей кровати. Крякнув, как заправский дед усаживается прямо напротив меня.

— А теперь я очень внимательно тебя слушаю, сын! — Совершенно неожиданно изрекает он и складывает руки на груди. Вид сосредоточенный. Неужели разговор начну я и меня будут просто слушать? А как же упоминания о моей бесполезности, высокомерный тон и уничижительные взгляды. Вздыхаю. Новый уровень отношений. Что ж. Я не против.

На этот раз на удивление обходимся действительно без нравоучений. Отец, как никогда спокоен и собран, во время беседы задумчив, слушает и кивает, изредка переспрашивает озадаченно почёсывая подбородок. После долгого и тяжелого разговора, который даётся мне с большим трудом, голова начинает болеть еще сильнее. Откидываюсь на скрипучую кровать заложив руки за голову и закрываю глаза.

— Значит, слушай меня. Как только я улажу здесь все дела ты увезёшь свою девушку отсюда и женишься! В ближайшее время! Никогда не думал, что мои сыновья будут сходить с ума из — за баб!

Открываю глаза и прищурившись смотрю на родителя. Улыбается.

На больничной койке приходится провести ещё пару дней. Оказывается, у меня сотрясение. Кто бы подумал! Моя башка пострадала. Видимо старею. Слоняюсь из угла в угол в ожидании новостей от отца.

К концу третьего дня он сообщает, что меня отпускают под подписку о невыезде и сажают под домашний арест до окончания разбирательств по моему делу. Пока обвиняемый и соучастники без сознания допрашивать кроме Кати некого, поэтом всё откладывается на неопределённое время.

Отец снимает для меня номер в гостинице и запирает под замок. Мои уговоры и угрозы заканчиваются нечем. Леонид тычет пальцем в браслет на моей ноге и напоминает, что я сам виноват в том, что происходит.

— Мне нужно с ней поговорить! Как ты не понимаешь?

— Я всё понимаю куда лучше, чем ты! Дай мне закончить с этим делом и говори с ней сколько душе угодно. Не мешай вытаскивать твою шкуру из неприятностей. Сиди тихо! Всё что сейчас от тебя требуется это изображать законопослушного обвиняемого!

— Ты знаешь где она?

— Знаю и с ней всё хорошо. Поверь я слежу за ней, менты следят за ней. Там очередь из желающих обезопасить эту девушку. Да и она сидит, как мышка в норке. Никуда не ходит.

— Потому что одна! Напугана.

— И как раз ей не хватает того, что бы мы схватили её и привезли сюда на силком! Перепугаем её окончательно.

— Поговори с ней.

— Я был. Она не открывает двери. И к тому же разговор с ней это твоё дело! Тут меня уволь.

— Помнится жену Марка привёз ты, — складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну.

— Не надо дуть губы, ты не барышня. И твой брат не находился под следствием. Если вы будите встречаться её показания тебе ничем не помогут. Наберись терпения. Вам лучше пока не видеться.

— Ерунда. Она моя невеста! Она имеет права знать где я и быть со мной рядом!

— Ты под следствием!

— Дай телефон, найди её номер, — не унимаюсь, нависая над отцом.

— То, что, ты хочешь ей сказать не относится к телефонным разговорам! Отношения выяснять нужно при личной встрече.

— Которой ты препятствуешь.

— Я читал её показания. Она выгораживает тебя, защищает! Потерпи.

— Сколько?!

— Сколько нужно! Главное, чтобы те, кого ты избил вообще очухались.

Издаю полу-стон полу-рык и возвращаюсь в спальню. Тошнит от этих четырёх стен. Сил нет ждать. Скучаю ужасно, но понимаю, что отец прав. Я сам виноват во всём!