Ревность

Тем неожиданней показалось то обстоятельство, когда вечером со стороны улицы раздался шум подъехавших машин. Выглянула в окно. Гера ведь предупредил, что задержится, почему же вернулся раньше? Но какого же было моё удивление, когда первым к дому прошёл Прохор, приобнимая за талию двух громко хохочущих девиц. Муж вошёл последним, но увидев, что он никого не обнимал шумно выдохнула. Неужели я до сих пор способна испытывать ревность к мужчине, который в шаге от того, чтобы обернуть ненавистью мою неубиваемую любовь? Неловко замялась, не зная, как поступить. Гера не предупреждал о визите гостей. Стоило ли мне спуститься вниз, чтобы показать себя радушной и воспитанной хозяйкой? Но вдруг непрошенная мысль едва не спалила самоконтроль к чертям: «А мог ли его звонок быть предумышленным, чтобы спокойно отужинать в компании… хм, друзей, если их можно так называть».

Подобного я стерпеть не могла. Унижать меня за закрытыми дверями спальни — на твоей совести супруг, но перед посторонними — это за гранью. Приготовиться ко сну я не успела, поэтому переодеваться нужды не было. Домашнее тёмно-коричневое платье из тонкой шерсти, приталенное, чуть ниже колена выглядело излишне скромным, но меня никто не предупреждал о приезде гостей. Перед выходом из комнаты, неуверенно сжав ладонью дверную ручку, я ненадолго замерла. Правильно ли я поступала? Интуиция молчала, также как и рассудительность, обернувшись ледяными статуями (зато, как выяснилось, ревнивыми), чутьё заморозилось следом. Ну уж нет, пока я хозяйка в этом доме и законная жена своего мужа трусить глупо. Поэтому решительно открыла дверь и спустилась вниз.

Четверо людей с комфортом разместились в диванной зоне в гостиной. Хорошо, что не у камина. Иначе это был бы новый удар ножом точным попаданием в сердце. После единственной за долгое время близости, доставившей помимо незабываемого удовольствия, самые приятные воспоминания, которые я бережно хранила в раненом, но до сих пор бьющемся сердце, я считала каминную комнату своей личной территорией. Возможно, причина проста и банальна — там Гера ни разу не проявлял жестокости.

— Добрый вечер, — вежливо, без грамма сарказма поприветствовала всех. Тем не менее в первую очередь оценивая внешний вид двух дамочек, сидящих по бокам от Прохора. Девушки мало отличались друг от друга, разве что цветом волос: одна блондинка, вторая рыжая. Обе ярко накрашены, алые губы на пол-лица, которые скорее пугали, чем соблазняли. Но я женщина, может чего-то не понимала. Их одежда, мягко говоря, плохо соответствовала наступившей зиме. Те клочки ткани, которые едва прикрывали женские прелести, держались при помощи святого духа, не иначе. При малейшем движении всё колыхалось и шевелилось. Не знаю, что чувствовали мужчины при взгляде на этих…, хм, хорошо, женщин, но лично мне захотелось выдать каждой по махровому халату, а то ведь замёрзнут бедняжки, простынут ненароком. Дом у нас хорошо отапливался, но я всё равно подмерзала и в зимнее время предпочитала одеваться потеплее, во что-то шерстяное. Удивительно, что две чучундры, извиняюсь, женщины до сих пор не отморозили свои оголённые не по сезону телеса.

— О-о, Мира! Как хорошо, что ты пришла, — пьяно и слащаво протянул Прохор, — а мы отмечаем выгодную сделку, — он просветил меня о причинах сабантуя и вызывающе расхохотался, вызвав на моём лице непроизвольную брезгливую гримасу. Почему я не выносила этого хамоватого типа? Вроде мужик как мужик, ничего особенного. Ко мне особо не лез. Но рядом с ним меня словно озноб продирал, как при опасности. Неприятное чувство и непонятное.

— Зачем ты спустилась, Мира? — муж не пьян, но зол. Вальяжная поза исчезла, явив присутствующим хищника перед прыжком. Дамочки, которых мне так никто не представил, моментально, прочувствовав смену настроения, притихли, прервав свои глупые смешки, и переводили взгляды из-под огромных наклеенных ресниц с меня на мужа и обратно.

— Ты предупреждал, что задержишься, но задержка видимо пошла по иному сценарию, — не сдержала ехидно-пренебрежительной гримасы и демонстративно хмыкнула.

«Ты хозяйка в этом доме, Мира», — приходилось напоминать себе ежесекундно. Муж вскочил и за два шага преодолел разделявшее нас расстояние, схватил меня больно за руку выше локтя и потянул в сторону выхода.

— Поднимайся наверх и не вздумай спускаться, — высказался тихо, но грозно. Заледеневшие глаза сверкали неприкрытым гневом.

— Ты ещё запри меня для надёжности.

— Надо будет — запру, не сомневайся.

— Отпусти руку, мне больно, — попыталась вырваться, но безуспешно.

— Если ещё раз сунешь любопытный нос куда не просят, то будет намного больнее, — закончив угрозу, он отшвырнул меня брезгливо, как прокажённую. Горечь полоснула по живому, но я легко затолкала её поглубже.

— Можешь не утруждаться, компания у тебя подобралась хуже некуда. Так что я за счастье посчитаю не видеть ваших пьяных лиц.

— Мира, ты нарываешься, — разъярённое шипение в ответ, удивительно что ядом не брызгал.

— Ухожу. — Развернувшись, направилась к центральной лестнице и оттуда бросила напоследок гораздо громче и язвительней: — Уже ушла! Развлекайся муж! — Но я не уверена, что он расслышал.

Рассчитывала уколоть побольнее его, а в итоге из нас двоих испытывала гадливость лишь я. Гера же оставался непробиваем, как дубовый чурбан. Он хоть что-нибудь чувствовал? Или окончательно превратился в бизнес-машину, которая кроме работы ничего не замечала и ничем не интересовалась. Одичавшая жена, тётя, заменившая ему мать и отца — на всех плевать.

В голове снова замаячила красным фонарём мысль, что сейчас как никогда подходящий повод собирать чемодан и бежать. В гардеробной я даже попыталась отдельной горкой сложить вещи первой необходимости, хотя бы на первое время, вроде джинсов, свитеров и белья. Но кроме переполнявших меня смятения и неразберихи, уверенности в собственных действиях как не было, так и нет.

Спросить совета? Но я прекрасно знала, что подруга приедет и собственноручно соберёт мои вещи лишь бы увезти подальше. Тётя Маша, как ни удивительно, заняла аналогичную позицию. Даже я понимала, что расстаться — единственно возможный выход из тупика, в который Гера умудрился загнать нас обоих. Но почему тогда я никак не могла заставить себя покинуть дом, который давно приняла своим? Сейчас даже его сумрачность по углам меня не тревожила, а наоборот заставляла сердце сжиматься от тоски, стоило нарисовать в голове картину прощания.

Как только я бралась перебирать одежду, то руки незаметно сами опускались, а я заново погружалась в неприятные, тягостные размышления, чтобы спустя какое-то время осознать себя сидящей в кресле, тогда как вещи продолжали висеть в гардеробном шкафу на вешалках, хвастаясь стройными рядами. «Утро вечера мудрёнее, не бежать же мне в ночь, в конце концов». Плюнула на всё и пошла спать. Однако семейные проблемы настигли меня даже во сне. Потому как вскоре я вынужденно проснулась от собственного крика, сердце колотилось в сумасшедшем ритме, а во рту было суше, чем в пустыне.

— Мне только кошмаров до кучи не хватало, — пробормотала вслух и тут же испуганно прикрыла рот ладонью, собственный голос показался слишком громким в ночной тишине. Не хотелось неосторожно вылетевшей фразой разбудить Геру. Но повернувшись в его сторону, я заметила, что постель пуста и даже не смята. Он не ложился. Мобильный телефон подсказал, что время перевалило за час ночи. Где его носило. Неужели пьянствовал до сих пор?

Слезла с кровати, кутаясь в тёплый халат и ныряя ногами в тапочки. Выглянув в окно, убедилась, что машины продолжали стоять под окнами в том же количестве, как и несколько часов назад. Сделала вынужденный и безрадостный вывод, что, к сожалению, гостей не убавилось и не прибавилось. Последняя мысль расстроила, ибо я надеялась, что Прохор, вдоволь натешившись уберётся восвояси вместе со своими подружками.

Горло после ночного кошмара драло, а воды в комнате не оказалось. Можно было утолить жажду из-под крана в ванной комнате, но нездоровое любопытство в отношении двух вызывавших более чем оправданное недоверие дамочек, которые находились в опасной близости от Геры, заставляло принимать наиглупейшие решения.

Я приоткрыла дверь из комнаты и прислушалась. Вроде тихо. Крадучись словно вор в собственном доме, бесшумно спустилась по лестнице, сразу прошмыгнув на кухню. Вдоволь напившись воды, только было направилась обратно в спальню, но почти сразу же неудовлетворённый любопытствующий интерес, подогреваемый… ревностью, чего уж там, потребовал обещанного вознаграждения. Где Гера разместил гостей и где расположился сам? В гостиной никого не было и я бросила взгляд в коридор, в котором из-под одной из закрытых дверей пробивалась полоска света. Но это же его кабинет… Неприятное удивление отразилось гримасой на моём лице. Обычно он не разрешал посещать его святая святых, особенно посторонним, даже уборка в этой комнате проводилась реже остальных. Потому как муж категорически не терпел чужеродных рук на документах, с которыми работал. Я прокралась на цыпочках к двери и покосилась на замок. Дверь прикрыта, но не до конца. Мне оставалось потянуть осторожно за ручку, чтобы увеличить зазор. Но когда я заглянула внутрь… то очень сильно пожалела, что открыла ящик Пандоры…

— Мирка, три часа ночи, ты сдурела или случилось что? — сонный хриплый голос подруги раздался в ухе после десятого телефонного гудка.

— Случилось. Я еду к тебе. Сейчас, — даже странно, что я не рыдала и не билась в истерике.

— Ты цела? Не пострадала? — её сонливость исчезла, сменяясь отчётливым беспокойством и тревогой.

— Цела и не пострадала, — как можно быстрее успокоила её. Хм, физически я действительно не пострадала.

— Я сама вызову тебе такси, а ты пока выбирайся из клятого гадюшника.

Она даже не представляла, насколько точно описала мои собственные мысли и чувства некоторое время назад.

А вскоре второй раз за ночь я тихо кралась в потёмках собственного дома, задыхаясь от душного пуховика, который нацепила заранее, держа на весу забитый вещами чемодан, чтобы не греметь по полу колёсами, при этом стараясь потише пыхтеть от натуги. И к тому моменту как я спустилась с лестницы, показавшейся нескончаемо длинной, успела тысячу раз пожалеть, что вообще додумалась взять с собой чемодан. Вот на кой он мне сдался? Потому как больше всего я опасалась, что Гера, как назло, объявится в самый неподходящий момент. Чем могла закончиться наша с ним стычка предсказать затруднительно. Поскольку теперь мы оба на грани безумия. Он уже давно, а я впервые решительно настроена свалить. Посему опасалась выдвигать опрометчивые предположения, чем могло бы закончиться наше нечаянное столкновение; спускать на тормозах откровенное издевательство над моими чувствами и дальше — выше моих сил. Но вместе с тем я отдавала себе отчёт в том, что физически ему не составит труда сломить моё сопротивление.

«В крайнем случае буду уповать на то, что все останутся живы…», — упадническая мысль неожиданно придала смелости. Ведь кроме жизни мне и терять то больше нечего. Сегодняшним поступком Гера лишил меня всего. А может, идя у него на поводу, как предрекала тётушка, я сама потеряла себя. И последний инцидент лишь закономерный итог его бессердечия и моей никому ненужной жертвенности.