Хищник

— Моя работа не позволяет этого.

— К черту такую работу. Ты найдешь новую.

Я зажмурилась и сделала глубокий вздох.

— Я не могу. Все не так просто.

Как только я открыла глаза, он снова начал искать в них ответы, и я поняла, что те, что там были, его не устраивали.

— Тогда я стану защищать тебя.

Я не могла втягивать его в ту заваруху, в которую попала. Независимо от того, насколько сильно жаждала его защиты, я никогда не сделаю этого с ним.

— Нет, Дже. Ты не можешь.

— Послушай...

Я попыталась вырваться, но он только крепче прижал меня к себе.

— Я думал о тебе с тех пор, как высадил тебя из авто той ночью, чертовски тревожась о том, что с тобой могло что-то случиться, и о том, почему ты не появляешься здесь. Ты же сама говорила, что это твое любимое место.

Я не знала, почему его это так тревожило, но мне льстило, что этот высокий, накаченный, красивый мужчина был столь обеспокоен моей судьбой. Между нами это все равно ничего не изменит, но я решила дать ему ответ.

— Вместо этого я ходила в заведение «У Руди».

— «У Руди»? — Его голос стал настолько низким, что больше походил на рев.

Легкий намек на улыбку заставил мои губы дернуться.

— Ты говорил, что это твое любимое место. И я решила попробовать. Дважды.

— И?

— Это было здорово. Грязно, как ты любишь говорить. Бургер был восхитителен.

— И почему же ты здесь?

— Здесь подают попкорн. Все еще готовят картофель по-деревенски, и у них все очень соленое, как я люблю.

По какой-то причине, разговаривая о барах и еде, я не чувствовала, что делаю что-то неправильное.

Но потом рукой он скользнул по мне, напоминая о прикосновениях, и что все это должно прекратиться.

— Дже...

В воздухе повисла тишина, но казалось, что мы так много должны сказать друг другу. Я перестала доверять себе. Мне нужно было выбраться из уборной, пока между нами не произошло что-то еще.

— Я должна идти.

Он замотал головой.

— Нет. — Его хватка стала более жесткой, когда он вцепился в прядь моих волос и отвел мою голову назад, до тех пор, пока подбородок не стал направлен кверху.

— Если ты не собираешься сказать мне об этом, тогда я просто возьму то, что хочу.

— Сказать о чем?

— Сказать, насколько сильно ты хочешь меня, и как я могу сделать тебя своей прямо здесь, в туалете.

Дрожь охватила мое тело. Я не сомневалась, что он возьмет то, чего хочет, и была уверена, что мне это понравится.

И что тогда меня ждет? Виновную в том, что была с кем-то за пределами «Ачурди». Виновную, что скрывала это. Виновную, что врала.

Смогу ли я жить с этим?

Смогу ли сохранить в секрете? Смогу ли погрузиться в ложь еще больше, чем уже сделала это?

Его губы становились все ближе и ближе.

В моей памяти всплыло лицо Мины, ее взгляд, которым она одарила меня тогда в кабинете, категоричность ее слов, и как больно мне было, когда она ткнула меня лицом в результаты моей работы.

«Она нарушила некоторые из наших правил, и я не могу оставить это незамеченным», — крутилось у меня в голове.

Я снова оказалась перед выбором, на который у меня было всего несколько секунд.

— Дже, я...

Его губы коснулись моих, лишив меня возможности хоть что-то сказать. Все говорило о том, что как бы я не сопротивлялась этому, он был полон решимости поцеловать меня.

И я жаждала этого. Несмотря на все страхи и опасения.

Он прижался ко мне всем телом, обхватив мое лицо настолько крепко, что я практически не могла дышать. Но я и не хотела, чтобы он вел себя со мной по-другому. Напор его тела соответствовал поцелую. Это было жестко, но головокружительно, грубо и настойчиво. Более интригующе, чем когда-либо.

— Я позабочусь о твоей безопасности, — заявил он, когда наконец-то оторвался от меня.

Я взяла его за руку и посмотрела на него.

Я верила ему.

У меня не было сомнений, что он попытается сделать то, о чем говорит.

Я лишь не должна была позволить ему этого.