Брак в наследство

– Да что за ёж твою мать! – в сердцах отбросив щётку для волос, Лина вскочила. – Кто это ещё? Из какого журнала?

– Какой-то журнал светских новостей.

– Светских? Мм… Ладно. Позвонит в следующий раз – соедини.

Она была недовольна. Снова схватила щётку и принялась расчёсывать волосы. В последнее время стресс здорово повлиял на ее внешний вид. Волосы потускнели, носогубные складки стали резче и неприятно указывали на возраст, да и взгляд стал каким-то потухшим. Это всё из-за Севера, а вернее – из-за дочери, вышедшей за него замуж. Столько лет она подпитывала в ней страх перед неродным дядькой, словно зная, что когда-нибудь он обратит внимание на Веру. И вот оно свершилось. Верка красивая, взяла все самые лучшие черты от родителей. Такие девушки для мужиков на вес золота. Вот и Север повёлся. Дурак.

Лина хмыкнула. Она столько сил, времени, денег потратила, чтобы выглядеть в его глазах верхом совершенства, а он… С тех пор как он вернулся в Россию, она только и делала, что ходила в салоны. То массажи, то антицеллюлитная терапия, иглоукалывания, ботоксы, татуаж, маникюр… Даже Костя заметил ее чрезмерное увлечения внешним видом, а когда обнаружил, сколько ушло на это денег, которых было не так уж много, начал проявлять недовольство.

Снова зазвонил телефон, и буквально через минуту горничная Катерина возникла на пороге спальни.

– Лина Константиновна, – прикрыв трубку рукой, зашептала, – снова вас.

– Давай сюда, – женщина протянула руку. – Алло. Что вам надо?

– Здравствуйте, – голос звонившей был тихий, с лёгкой хрипотцой, которая могла бы привлечь мужчину, но раздражала Лину. – Я Рива Рэй. Вполне возможно, вы могли слышать моё имя, но если нет, мы могли бы встретиться с вами и познакомиться поближе.

– Зачем? Кто вы такая? – где-то Лина уже слышала это имя.

– Я журналист и сотрудничаю со многими газетами и журналами.

– Желтая пресса? Бульварщина?

– Кто как называет, – девушка на том конце провода хмыкнула. – Хотя я назвала бы это светской хроникой. А ведь вы знаете, что все популярные люди становятся такими после того, как народ узнаёт о них из газет и журналов.

– А если я не хочу быть популярной?

В ответ раздался тихий смех:

– Такая шикарная женщина как вы не может сидеть в скорлупе безвестности. Ну же, Лина Константиновна, покажите себя, откройте для мира свою роскошную красоту, свои огненные волосы… под стать вашей натуре.

Лина улыбнулась. Как приятно слышать такие дифирамбы! Давно уже никто так сладко не пел их ей. А что если это последний и единственный шанс блеснуть?

– Где и когда?

– Сегодня в восемь вечера в кафе на Савеловской. Там тихо и уютно, и нашему разговору никто не будет мешать.

***

Меня пробирала нервная дрожь, пока я надевала сапоги и пальто. Римка стояла и успокаивала меня. Наверное, я уже раз двадцать поглядела в зеркало, поправила парик, помадой прошлась по уже и так ярким губам. Мне предстояло самое трудное интервью в моей жизни. С собственной матерью. Я сомневалась – что ей скажу, что хочу спросить, да и зачем мне всё это? Может, и не стоило затевать это, но обратного пути уже не было.

– Вер, держи за щеками ириски, а не то твой настоящий голос прорвётся.

– Не волнуйся, – я нервно сглотнула. – Все будет в порядке.

Я уже привыкла менять голоса, во всяком случае, это прокатило в свое время с Севером. Надеялась, что и в этот раз все получится. Специально выбрала эту небольшую кафешку. Там всегда полумрак и посетителей немного.

– Верка, тебе пора, такси ждет. Ни пуха, ни пера, – пожелала мне Римма.

– К чёрту!

***

Маму я увидела сразу. Она сидела боком к входу и смотрела в окно. Меня она не заметила, появилась возможность разглядеть ее с точки зрения Ривы Рэй.

Красивая, яркая, хотя и видно, что слишком много искусственного. Губы, нос, длинные ногти, волнистые волосы… Я впервые не позавидовала ей. Мои волосы ярче и живее. А мама создавала впечатление престарелой кокетки.

Слегка прочистив горло, я окликнула ее.

– Лина Константиновна? – добавила чуть больше хрипотцы в голос. Последние три дня только и тренировалась.

– Можно просто Лина, – она кокетливо склонила голову набок, обнажая в улыбке белоснежные зубы.

Мама хотела встать со стула, но я остановила ее движением руки:

– Сидите, Лина, сидите, – и села напротив. Открыла сумочку, одолженную у Риммы. – Шампанское с апельсиновым соком?

– Да, пожалуй. Это мой любимый напиток. О, кстати, откуда вы знаете?

В ответ я только хитро улыбнулась:

– Моя работа знать. Особенно – узнавать о человеке перед тем, как интервьюировать его.

– Тогда зачем интервью, если вы и так все знаете?

– Даже на солнце есть белые пятна.

Я сделала заказ подошедшему официанту – любимые мамины лёгкие закуски и напитки. Наверное, я рисковала, но адреналин уже наполнял мои кровяные сосуды.

– Ну что ж, приступим…

– Что вы хотели бы знать, Рива… простите.

– Рэй. Рива Рэй. Первый вопрос: была ли для вас неожиданностью последняя воля вашего отца Савелия Калинина?

– Эмм… – мама замялась. – В какой-то мере да. До сих пор непонятно, почему он так поступил – оставил всё приблудному внуку.

– Приблудный внук – это Север Калинин?

– Да. Он совершенно чужой всем нам. Да и с дедом у него были весьма натянутые отношения.

– Разве господин Калинин не сын вашего родного брата?

– Скажем так – он сын не родного брата, который в нашей семье как кость в горле, впрочем, как и Север.

– Какая занимательная история! – я притворялась, что записываю слова мамы в блокнот, на самом же деле мой диктофон был давно включён. – Не думаете ли вы, что вашего отца шантажировали?

Мама быстро кивнула и сделала глоток шампанского с соком.

– Разумеется, такая мысль не покидала ни меня, ни моего мужа, и я думаю, в скором времени мы сможем все исправить. Наши адвокаты уже работают над этим.

– Но ведь они не смогут исправить уже случившиеся, например, брак вашей дочери Веры.

– А, это ерунда. Моя дочь не станет жить с голодранцем, которым совсем скоро станет мой так называемый племянник.

Натянув улыбку, я спросила:

– Интересно, почему вы так относитесь к Северу Калинину? За что невзлюбили? Это связано с наследством или же здесь кроется какая-то тайна?

– Никакой тайны. Мы с моим мужем интеллигенты старого поколения, а господин Калинин… как бы помягче сказать… бездарь. Каждый день, каждый час, каждую минуту с тех пор, как умер мой отец, бизнес, в который вложено столько сил и денег, разрушается.

– А как же махинации, в которых был замечен ваш муж? Разве они не разрушали бизнес?

Мама смертельно побледнела, застыла:

– Откуда вы это взяли, дорогая?

– Об этом известно в определённых кругах, а у меня есть там связи. А что вы можете сказать о ваших отношениях с племянником?

В глазах матери на миг мелькнула растерянность. Она с грохотом поставила на стол почти пустой бокал.

– Отношения? Что вы имеете в виду?

– Ну, Лина, все знают, что у вас были долгие близкие отношения с Севером. Может, вы его так ненавидите, потому что ревнуете к своей дочери? – Я видела, что застала ее врасплох. Мама машинально потянулась к стоявшей в ведерке со льдом бутылке шампанского, наполнила и залпом выпила. – Ведь ваша дочь молода, и сравнение с ней явно не в вашу пользу.

Мама яростно вскинула подбородок, стиснула зубы:

– Сравнение молоденькой девчушки с опытной женщиной не честно по отношению к Вере. Скажу вам по секрету, немногие мужчины в своё время не могли устоять передо мной, и Север не был исключением.

– Значит, вы признаете, что у вас были с ним отношения?

Она моргнула, растерянно повертела опустевший бокал – мама, похоже, как обычно в последнее время, забыла меру – бутылка почти опустела.

– Он был прелестным мальчуганом, послушным и скромным, никогда не перечил. Затем слинял в колледж за границу и вернулся совсем другим. Именно поэтому между нами возникли разногласия. Его стало слишком сложно контролировать.

– Ой, а расскажите, как вы его контролировали? – я подозвала официанта, чтобы принёс еще бутылку вина.

– Мы с Костей практически вырастили его. Мой муж любил его как сына, которого у него не было. Поэтому такое предательство подкосило Константина. Мой муж сейчас болеет, впал в тяжёлую депрессию… – мама всхлипнула, слегка прикрыла рукой веки, словно сдерживая слёзы.

Я подлила еще шампанского.

– Вы – мать Веры. Как мать, скажите, какого мужа вы бы желали для нее? Насколько мне известно, у вашей дочери был жених. Что с ним стало? Где он сейчас? Вы хорошо знали его? – задавала вопросы, а сама смотрела, как бокал быстро опустошается, как дергается горло матери, поглощая вино.

– А, Борю! Конечно! Прекрасный молодой человек, услужливый. Всегда готов выполнить любую просьбу.

– Даже такую, как избавиться от ненавистного племянника?

– Что? – мамины глаза уже подернулись дымкой. – Вы кто такая, чтобы спрашивать меня об этом? – она уже и говорила невнятно.

Жаль ее – она моя мама, но, чёрт бы ее побрал, сейчас я ненавидела ее за то, что она всю жизнь врала. Врала всем – папе, мне, Северу.

– Что произошло такого, что вы перестали общаться с Севером, а ваша дочь Вера зачастила к психотерапевтам? Что случилось в тот день на реке? И если Костя любил Севера как родного, то почему он жестоко избил его и оставил умирать?

– Вам и это известно? Откуда? Неужели это Север рассказал?

– Я репортёр, у меня свои источники.

Я вымучила улыбку. Чувствовала, что еще немного – и не выдержу. Значит, все – правда.

– Костю можно понять. В то время ему казалось, что я уделяю слишком много внимания Северу Калинину, и ему это не нравилось.

– То есть вы признаёте, что ваш муж питал к Северу далеко не отцовские чувства, а вы не материнские.

– Рива Рэй, вы меня совсем запутали, – мама рассмеялась. – Я любила мальчика как родного, помогала ему, направляла как могла, чтобы он стал настоящим мужиком.

– Не поделитесь ли подробностями – как? Сделали его мужчиной? – В ответ она только хмыкнула. – А хотел ли он такую помощь от своей родной тётки? Манипулирование – это не помощь, а вы именно этим и занимались, прекрасно зная, что родная мать Севера тяжело больна и ей нужны средства на лечение.

Я увидела, как поменялась мама в лице, как внезапно вышла из расслабленного состояния. Рот вытянулся в узкую полоску, глаза прищурились:

– Вы не напишите это нигде.

– Конечно, напишу. Я давно хотела узнать правду и очень благодарна, что вы согласились на это интервью. Оно окончено, и, – я махнула официанту, – такси ждет вас у выхода.

– Вы не посмеете! – мама вскочила, схватила опустевший бокал – видимо, желая плеснуть мне в лицо содержимым. – Вам никто не поверит! Я – Лина Осадчая, а вы какая-то жалкая блогерша из бульварной прессы! Я подам на вас в суд!

Откинувшись на спинку стула, я с удовлетворением наблюдала, как моя мама мечет гром и молнии. Отличная получится статья.

– Желаю вам хорошего вечера.

Мамины крики начали привлекать внимание немногих посетителей, и секьюрити уже спешили к нашему столику. Я расплатилась и поднялась, кивнув подошедшему менеджеру: