Опаленные мечты

Глава 17

— Ты не стараешься вывернуться, — говорю я и ослабляю хватку на волосах Равенны. Быстро взглянув на наручные часы, понимаю, что у нас еще остается немного времени до того, как через час приедет домашний персонал. — Еще раз.

Мы уже двадцать минут отрабатываем приемы защиты от нападения со спины. Каждый раз, когда хватаю ее за волосы, хотя делаю это осторожно и знаю, что не причиняю ей вреда, меня это убивает. Это одно из самых распространенных нападений на женщину, и очень важно, чтобы Равенна научилась защищаться от него. Рокко больше никогда не причинит ей вреда, но в любом случае ей полезно пройти эту подготовку. В мире полно мудаков.

При одной этой мысли во мне разгорается убийственная ярость. Ей не нужно ни от кого и никогда защищаться.

— Алессандро?

Я погружаю пальцы в ее волосы, но вместо того, чтобы намотать на кулак, пропускаю их сквозь шелковистые пряди. Равенна. Ей подходит это имя.

Она оборачивается, и пряди выскальзывают из моей хватки, причиняя почти физическую боль в груди от потери столь малой близости. Что делать, когда Рокко умрет, а мне придет время уходить? Я провожу по линии ее подбородка. Что, если кто-то снова посмеет причинить ей боль, а меня не будет рядом?

— Я скоро уеду, — сообщаю я.

Равенна вдыхает, но ничего не говорит, встречаясь взглядом с моими глазами.

— Ты не должна волноваться, — продолжаю я. — Даже когда меня не окажется рядом, ты будешь в безопасности. Всегда. Я позабочусь об этом.

— Интересно. А всех, кого ты ненавидишь, тоже оберегаешь?

— Нет. — Я скрежещу зубами. — Только тебя.

Я слежу за водоворотом эмоций в глазах Алессандро. Я слишком зациклилась на его жестоких словах и поведении, полагая, что ему на меня наплевать. А стоило бы больше внимания уделять его глазам. Легко лгать словами и поступками, но глаза всегда говорят правду. И сейчас в его глазах нет ненависти. Ее не видно уже давно. Среди гнева и разочарования затаилась другая эмоция. Это отчаяние. Не знаю, что творится в его непробиваемой голове и каковы причины его лжи.

— Это ради меня или ради тебя? — спрашиваю я.

— Что? — Он скользит большим пальцем к уголку моего рта, проводя по форме губ.

— Ложь, Алессандро. Она для меня или для тебя?

Он замирает и весь напрягается от моих слов.

— Для меня, — угрюмо отвечает Алессандро.

Я хочу оставить его наедине с его ложью, но не могу заставить себя отвернуться. Не пройдет и недели, как он убьет моего мужа. Может, я и пропустила учебу в колледже, но далеко не дура. Разговор, который он вел с байкером, сказал мне достаточно, чтобы сложить два и два.

Я должна радоваться тому, что скоро Рокко будет мертв, потому что наконец стану свободной. Но вместо радости от этого многообещающего будущего я чувствую лишь ужас. Если Рокко не станет, то и Алессандро тоже.

— Знаешь что? — Я подхожу ближе, прижимаюсь к нему. Доказательство его безразличия давит мне на живот. — И ты, и твоя ложь могут идти к черту.

Я поворачиваюсь, намереваясь уйти от него так же, как он ушел от меня, когда он обхватывает меня за талию, притягивая к себе.

— Я уже в аду, Рави. — Проникает свободной рукой за пояс моих штанов и ласкает пальцами между моих ног. — И причем очень давно.

У меня вырывается стон, и я хватаюсь за его предплечье, когда пальцем он скользит по моим складочкам, дразня, проникая глубже с каждым движением. Перемещая большой палец к клитору, он слегка надавливает на него.

— Мое падение началось в тот момент, когда я увидел тебя. — Еще одно поглаживание по моей плоти, а затем он отрывает меня от пола и несет через всю комнату. — И с каждым взглядом, с каждым нежным прикосновением я все больше погружался по спирали в бездну.

Он останавливается перед мягким креслом рядом с книжным стеллажом, опускает мои ноги на мягкую обивку, а его палец остается глубоко внутри меня. Его дыхание обдувает мои волосы и щекочет затылок, когда он вдыхает мой запах. Другой рукой он снимает с меня штаны вместе с трусиками.

Я хнычу, когда он вынимает палец, но стону, чувствуя его огромный член у попки. Трясущимися руками хватаюсь за книжную полку передо мной, упираясь в нее для надежности.

Алессандро целует меня в спину. Мучительно медленно скользит губами по позвоночнику, до самых лопаток. Дыхание сбивается от каждого благоговейного прикосновения, и я жду, что будет дальше.

Прижимаюсь лбом к книжной полке и шире расставляю ноги. Алессандро проводит шероховатыми ладонями по моей груди, затем по животу, спускаясь к лобку. Каждая клеточка моего тела гудит, закручивается в пружину и готова вырваться на свободу. Все, что мне нужно, — это почувствовать его внутри себя. Когда Алессандро, наконец-то, вводит член, я едва не кончаю в тот же момент. Мои внутренние мышцы сжимается вокруг его члена, и меня бьет дрожь, не давая стоять на ногах. Я отпускаю книжную полку и обхватываю пальцами правое запястье Алессандро, направляя его руку к моему горлу.

— Я хочу, чтобы ты держал меня так, — шепчу.

Если бы это был кто-то другой, кроме него, мне было бы стыдно даже попросить. Боюсь, что подумают, что я — несчастная женщина, больная на всю голову и умоляющая, чтобы с ней обращались так же, как ее жестокий муж.

Алессандро замирает позади меня.

— Почему?

— Потому что твоя рука на моем горле и уверенность в том, что ты никогда не причинишь мне вреда, заводит меня. Я чувствую себя в безопасности.

Он не двигается еще несколько мгновений, но затем его большие пальцы обхватывают мое горло.

— Вот так?

Он держит меня слишком слабо, едва-едва. Хотелось бы, чтобы хватка была немного посильнее.

— Рави, я задал тебе вопрос, — говорит он у самого моего уха.

— Мне нужно, чтобы ты сжал немного сильнее. Пожалуйста. — Я вздыхаю, потом прикусываю губу. — Ты думаешь, я сошла с ума, раз прошу такое?

— Никогда больше, Равенна, не говори так. — Он крепче сжимает мою шею, заставляя меня стонать. — Лучше?

Приятная дрожь пробегает по моему телу. Я киваю.

— Хорошо. Пока ты не просишь меня сделать тебе больно, я буду давать тебе все, что ты захочешь. Но у нас должны быть определенные правила. Если станет невмоготу и тебе захочется освободиться от моей руки, ты сразу же скажешь мне об этом.

— Хорошо.

— Хорошая девочка. — Алессандро целует раковину моего уха и продолжает неспешно двигаться.

Член у него большой, и даже если Алессандро двигается медленно, я все равно задыхаюсь от каждого толчка. С его рукой на моей шее ощущения становятся еще более захватывающими. Мои ноги дрожат, вот-вот подкосятся, и я изо всех сил держусь за книжную полку, чтобы не упасть. Когда он полностью заполняет меня, я закрываю глаза, и дыхание вырывается из моих легких.

Алессандро замирает, правой рукой по-прежнему удерживая меня за горло, а другой рукой скользит вверх и по бедру.

— Неудобно? — спрашивает он, нежно потирая мой бок.

— Немного, — шепчу я. Ощущения более сильные, когда он берет меня сзади.

— Я сделаю так, чтобы было лучше.

Он снова опускает руку вниз и пальцем скользит между моими складочками. Неторопливыми и контролируемыми движениями обводит клитор, а другой рукой ласкает мою шею. У меня учащается дыхание, и с каждым вдохом сильнее чувствую его член.

Круговые движения вокруг клитора становятся все быстрее, а каждый толчок — еще глубже. Пальцы на моей шее повторяют тот же ритм, и я никак не могу решить, на чем сосредоточиться. Я теряю всякую способность к рациональному мышлению.

Алессандро медленно входит в меня.

— Все хорошо?

Я не могу ответить, потому что тону в ощущениях.

— Рави?

— Боже, да, — выдыхаю я. — Еще.

Он входит в меня до упора, и я готова взорваться.

— Это не должно быть так хорошо, — шепчет он рядом с моим ухом. — Я не могу описать эти невероятные ощущения, когда утопаю в твоем тепле, слышу твои стоны, чувствую твой пульс под пальцами. Их ни с чем не сравнить, и я схожу с ума от этого, Рави.

Он снова входит в меня, одновременно щипая за клитор и слегка сдавливая горло. Я кричу, и звезды вспыхивают за веками, когда кончаю.

Держа руку на моей шее, он продолжает двигаться, пока я парю на волнах невесомости.

Равенна обвивает руками мою шею, когда я несу ее через фойе к лестнице.

— Камера на входной двери, — бормочет она мне в шею.

— Она покрывает только пять футов вокруг входа.

— Откуда ты знаешь?

— Взломал канал камеры наблюдения.

Она молчит несколько мгновений, словно обдумывая мой ответ, а затем слышу приглушенный смех.

— Я думала, это птичьи какашки.

— Что?

— Когда увидела, как ты ходишь зигзагами по газону. Подумала, что ты пытаешься избежать птичьих какашек, а ты, наверное, избегал камер.

Я слегка изгибаю губы в улыбке.

— Умная девочка.

Достигнув спальни Равенны, заношу ее в ванную и опускаю рядом с душевой кабинкой. Свет не горит, я щелкаю выключателем на стене, но ничего не происходит.

— Рокко выстрелил в светильник, — говорит Равенна, и голос ее звучит непривычно кротко.

Я поднимаю глаза к потолку, затем осматриваю небольшое помещение, пока мой взгляд не останавливается на полированной латунной ручке на приоткрытой двери. Не сразу понимаю, что с запорным механизмом что-то не так. На корпусе есть кнопка поворота, а на внутренней ручке ее нет. Более того, на ручке нет отверстия, позволяющего в случае необходимости разблокировать замок. Этот комплект не обеспечивает ни приватности, ни безопасности, и ни один грамотный мастер не станет устанавливать его на дверь.

Я поворачиваю голову в сторону Равенны.

— Лифт.

— Да, — говорит она, глядя в пол.

Преодолеваю расстояние между нами и беру ее лицо в свои ладони. Приподняв ее голову, вижу, что она закрыла глаза.

— Посмотри на меня.

Она только качает головой.

— Мне так стыдно, что позволила ему сделать меня такой. — В ее голосе слышатся нотки самобичевание.

— Пожалуйста, посмотри на меня.

Равенна распахивает глаза.

— Ты воительница, — произношу я. — Ты вышла на поле боя без оружия и сражалась с гораздо более сильным противником голыми руками.

— Я не сражалась. Единственное, что я делала, — это искала способ сбежать.

— Так поступают, когда попадают в плен к врагу. — Я наклоняюсь, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Ты — воин. Я хочу услышать, Равенна, как ты это скажешь.

— Я воин, — бормочет она.

— Чертовски верно, ты воин. И не смей думать иначе. — Я прижимаюсь к ее губам, скрепляя это заявление.

Она обвивает руками мою шею, притягивая меня ближе. Не разрывая поцелуя, я хватаю ее под попку и поднимаю, чтобы усадить на ванную. Член такой твердый, желание снова овладеть ею сводит с ума. Неважно, что занимался с ней сексом всего десять минут назад, я жажду большего.

Равенна обхватывает меня ногами за талию и берется за футболку, пытаясь стянуть ее через голову.

— Не здесь, — шепчу ей в губы. Мы не будем ничего делать в месте, овеянном плохими воспоминаниями. Я поднимаю ее и несу в спальню.

Возле кровати Равенна расцепляет ноги вокруг моей талии и встает на край. Волосы у нее в полном беспорядке, пряди спутались и растрепаны. На ней белый топ и серые шорты, вывернутые наизнанку. Думаю, она не заметила, как надела их шиворот-навыворот. Мне нравится видеть ее такой.