Опаленные мечты

Глава 15

— Не могу поверить, что кто-то пытался убить Рокко! — восклицает Элеонора, жена капо Джанкарло Медичи. — Моя дорогая, ты, наверное, потрясена.

Я беру с подноса официанта бокал вина и делаю большой глоток.

— Да. Это ужасно.

— Уже известно, кто это сделал? — Она наклоняется вперед и шепчет мне на ухо, как будто мы давно знакомы. — Я слышала, что это, скорее всего, сербский клан. Расплата за какую-то их ссору.

— Может быть. — Я делаю очередной глоток и перевожу взгляд на крупного мужчину в черном костюме, стоящего в углу комнаты. Как только мой взгляд падает на него, мое сердце снова начинает обливаться кровью.

Сегодня утром Алессандро делал вид, что между нами ничего не было. Он трахал меня так, будто завтра не наступит никогда, подарив мне лучший секс в моей жизни, а затем, не сказав ни слова, ушел из библиотеки, захлопнув за собой дверь. Я стояла там, потная и взволнованная, его сперма стекала по моим ногам, и смотрела на эту дверь неизвестно сколько времени. И я плакала. От растерянности. От обиды. Сожаления. Все эти эмоции бушевали в моей груди, пока я пыталась понять, что, черт возьми, произошло и почему он так выбежал.

«Ты была моей местью», — сказал Алессандро.

И это все, чем я была для него? Местью за то, что сделал мой муж? Неужели все эти поцелуи и ласки были ложью? Да, наверное, так и есть.

Опускаю взгляд на бокал с вином, который держу в руке, и сглатываю. Я влюбилась в человека, для которого я всего лишь месть. Грустно смеюсь. Наверное, я самая большая дура на свете, раз решила, что он тоже испытывает ко мне чувства. Видимо, правду говорят, что нет никого слепее и глупее, чем влюбленная женщина.

— Ну, я не удивлюсь, если это были сербы, — продолжает Элеонора. — Все они сумасшедшие. Серафина рассказывала, что видела, как этот Попов отрезал палец мужчине на барной стойке своего клуба. Он сделал это на глазах у посетителей. Животное.

Я не слушаю болтовню Элеоноры и гляжу на Алессандро. Он стоит, сцепив руки за спиной, и наблюдает за толпой с мрачным выражением лица. Весь вечер стараюсь не смотреть на него, потому что это очень больно, но взгляд то и дело притягивается к нему, как магнитом. Так же как и сейчас.

После того, что произошло в библиотеке, не видела его до полудня, когда он отвез меня в больницу, чтобы я могла выполнить свой женский долг и навестить мужа. Поездка туда заняла больше времени, чем само посещение. Мы с Рокко знали, что делаем это для показухи, потому что, не дай Бог, кто-то может заметить и сказать, что между нами что-то не так. Я зашла в его комнату, передала вещи, которые он просил принести, и ушла. Это длилось меньше пары минут, но все равно это было недостаточно быстро, и мне не терпелось поскорее уйти оттуда.

Когда закончила с этой работой, Алессандро отвез меня в торговый центр, где я купила еще одежду, а затем к маме, где оставила ей вещи, купленные для госпожи Нателло. Когда мы вернулись в дом, Алессандро скрылся в своей комнате, пока не пришло время отправляться на эту чертову вечеринку.

Он поднимает глаза, и на какую-то мимолетную секунду наши взгляды встречаются, но быстро их отводит. Это больно. Особенно потому что я никогда не чувствовала себя так, как сегодня утром, окруженная его телом, его горячим дыханием на моем лице и с членом во мне. Я чувствовала себя… свободной. Как будто никто и ничто не могло добраться до меня или причинить мне боль. Его присутствие было непроницаемой стеной, укрывающей и защищающей меня от бед.

Я должна стыдиться того, что изменила своему мужу, но не стыжусь. Если бы могла повернуть время вспять, то сделала бы это снова и снова. Я хочу вновь почувствовать Алессандро рядом с собой, и дело не только в сексе. Дело в нем. С того дня, как мы встретились, чувствовала тягу к нему. Мне казалось, что и он что-то чувствует ко мне. В своей жалкой потребности быть любимой я позволила себе увидеть то, чего никогда не существовало. Он просто хотел трахнуть жену своего босса в качестве мести.

— Равенна, дорогая?

— Прости. — Я быстро отвожу взгляд от своего телохранителя. — Я потерялась в мыслях.

— Это понятно. Ты, наверное, волнуешься за Рокко. Врачи сказали, когда он сможет вернуться домой?

Желчь подкатывает к горлу при этой мысли.

— Через несколько недель.

— Ой, так долго? Ты, наверное, скучаешь по нему. Вы такая красивая пара. — Она улыбается и начинает говорить что-то еще, но тут где-то в зале раздаются крики.

Я поворачиваюсь к группе, собравшейся за одним из столиков, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как пожилой мужчина замахивается кулаком на другого парня.

— Я так и знала, что с этим человеком жди беды, — произносит рядом со мной Элеонора, кивая в сторону парня помоложе, который уклонился от удара и теперь отвечает ударом ногой в живот своего оппонента.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Дамиан Росси. Его брат — дон в Чикаго. — Она ухмыляется. — Ортензия говорит, что он просто монстр в постели.

— Ему разрешили приехать сюда? — спрашиваю я. Членам других семей «Коза Ностры» строго запрещено появляться в Нью-Йорке без разрешения нашего дона.

— У Аджелло какой-то крупный бизнес с его братом. Должно быть, Дамиан получил разрешение, которое, я уверена, скоро отменят. Тот человек, который пытался его задушить, — муж Ортензии.

Охранники подходят к Дамиану Росси, пытаясь его усмирить. В этой суматохе преданный муж что-то кричит и лезет в пиджак. Что происходит дальше, я не вижу, потому что перед глазами материализуется солидная гора мышц, скрытая черным костюмом. Раздается выстрел.

Две огромные руки обхватывают меня, и вот уже мои ноги болтаются над полом, когда Алессандро несет меня через всю комнату. Я не вижу, куда он идет и что происходит, потому что мое лицо и тело прижаты к его лицу. Я слышу только крики и еще один выстрел где-то позади Алессандро. А он тем временем невозмутимо продолжает шагать к своей цели. Я понимаю, что в его работе такое случается часто, но разве не надо бежать, когда вокруг стреляют?

— Мы идем на прогулку? — бормочу я ему в грудь.

— Нет.

— Тогда, может быть, ты сможешь идти быстрее?

— Ни одна пуля не попадет в тебя, Равенна.

Конечно, не попадет, когда я вся закрыта его телом!

— Может, и попадет! — огрызаюсь я.

— Шансы на это невелики.

Позади нас хаос в комнате, кажется, утих, потому что теперь слышно только тихое бормотание. Не сомневаюсь, что гости вечеринки уже перешли от истерик к сплетням. Размеренные шаги Алессандро замирают, он опускает меня на пол, но при этом крепко обнимает.

— Не двигайся, — говорит он, наконец отпуская меня и поворачиваясь, чтобы осмотреть комнату.

Я не вижу ничего, кроме его до смешного широкой спины, поэтому наклоняюсь немного в сторону, чтобы оглядеть комнату. Дамиана Росси оттаскивают несколько парней. Он выглядит разъяренным, но невредимым. Другой мужчина, муж Ортензии, скорчился на соседнем стуле, прижимая к подбородку пакет со льдом. Остальные гости собрались в небольшие группы по три-четыре человека, переговариваются между собой и машут официантам, чтобы те принесли еще выпивки. Типично.

— Все безопасно, — говорит Алессандро.

Я даже не смотрю на него, оглядываясь по сторонам и направляясь к бару, где Элеонора стоит с Пьетро. Ощущение того, что я крепко обнимаю Алессандро, не исчезает. Я хочу большего. Это как мгновенная зависимость, которую может насытить только он. Я презираю это.

— Джин с тоником, — говорю я бармену и занимаю место справа от Элеоноры.

Если бы здесь был мой муж, у него бы точно случился приступ. Жену Рокко Пизано никогда не увидят ни с чем, кроме вина. Ну, к черту Рокко. И к черту жену Рокко. Я сама по себе, у меня есть свои предпочтения и недостатки. И я ненавижу вино. Муж изо всех сил пытался подавить меня, и я ему это позволила. С каждым унизительным замечанием, с каждым ударом позволяла себе замыкаться все сильнее и сильнее, пока от меня не осталось почти ничего. Только после того, как меня трахнул, а потом оттолкнул мой телохранитель, я пришла в себя.

— Боже мой, это было ужасно, — восклицает Элеонора. — Одна из пуль повредила потолок. Думаю, нам больше не разрешат арендовать это место.

— Скорее всего, нет. — Я пожимаю плечами, беру фужер, который бармен поставил передо мной на подставку, и делаю большой глоток.

— Мне нужно найти Джанкарло. Может быть, он сможет образумить менеджера. Пьетро, ты можешь составить компанию Равенне?

— Конечно. — Пьетро кивает. — Равенна, ты как, держишься?

— По сравнению с моей свадьбой это просто мелкая ссора.

— Да, я помню ту ночь.

— Я тоже. Очень хорошо.

Во время свадебного банкета напали ирландские наемники, когда все были на улице и смотрели фейерверк. Несколько человек погибли, и Рокко пришлось до утра разбираться с властями. Он пришел домой в ярости и попытался меня трахнуть. Потом он меня избил.

— Нино сказал мне, что Рокко потерял одного из своих охранников ночью. Федерико, верно? Бедолага, так подавиться едой.

Фужер выскальзывает у меня из рук и разбивается об пол. Мой взгляд устремляется на Алессандро, который снова притаился у стены. Его поза неподвижна — спина прямая, взгляд устремлен на Пьетро.

— Равенна? С тобой все в порядке? — спрашивает Пьетро.

— Я в порядке, — шепчу я.

Это просто совпадение? Не может быть. Он спросил у меня имя охранника, который знал, что Рокко ударил меня в ту самую ночь. Сердце подпрыгивает в груди. Может быть, он все-таки что-то чувствует ко мне? Стоп. Я должна перестать думать о нем. Сегодня утром он ясно дал понять, что чувствует ко мне.

— По-моему, ты не в порядке, Равенна. — Пьетро кладет руку мне на плечо.

Я замираю, не в силах пошевелиться. Даже без Рокко рядом меня все равно охватывает паника при мысли, что кто-то заметит и расскажет моему мужу. Этот человек превратил меня в одну из собак Павлова.

— Хочешь, я отвезу тебя домой?

Я не желаю, чтобы Пьетро отвозил меня домой. Я хочу, чтобы это сделал Алессандро.

— Да, это было бы неплохо. Спасибо. — Я улыбаюсь.

Я паркуюсь рядом с машиной Пьетро у особняка Пизано и до боли в руках сжимаю руль, наблюдая, как он провожает Равенну к парадной двери. Только когда Пьетро возвращается в свой автомобиль и выезжает с подъездной дорожки, позволяю себе выйти из машины. Иначе я бы свернул ему шею. Я надеялся, что секс с Равенной поможет мне избавиться от одержимости ею, но от этого стало только хуже.

Я никак не могу разобраться в себе, когда речь идет об этой женщине. Я могу ее ненавидеть, но судя по моему члену, это не так. То, что она заставляет меня чувствовать, никогда не испытывал раньше. Даже с Натали. Я любил свою жену. Но с Равенной… больше не могу отрицать свою потребность в ней. Она въелась в мою кожу, как татуировка, выжглась в моей душе. С каких пор ее защита стала важнее, чем убийство для воплощения моего плана? Спасая одну женщину, я предаю другую, нарушаю клятву, данную на ее могиле. Но лишить Равенну жизни? С таким же успехом могу приставить к своей голове пистолет.

Я поднимаюсь по каменным ступеням и направляюсь внутрь особняка. Уже почти полночь, поэтому никого нет, и я иду по коридору к своей спальне. Зайдя внутрь, снимаю пиджак и кобуру, достаю чертежи дома и раскладываю схему на маленьком письменном столе, притулившемся в углу. Мне нужно сделать что-то, что заставит меня перестать думать о Равенне.