Янтарь: игра на выживание

Глава 20

Существует мнение, что самосохранение — самый сильный безусловный рефлекс человека. Так устроена природа. Для выживания нам нужно думать в первую очередь о себе. Возможно, о детях, но зачастую в те периоды, когда гормональный фон зашкаливает. Во всех остальных случаях человек будет заботиться сначала о самом себе. Конечно, это не отменяет сопереживания и любовь. Но попав в стрессовую ситуацию, любой нормальный представитель нашего вида будет думать о том, как спасти себя, а не окружающих. Забота об остальных отойдет на второй план. Это подтверждают даже некоторые исследования… К чертям эти исследования!

— Если завал серьезный, они не смогут вынести бомбу, — эти слова изменили все, и тот самый пресловутый рефлекс самосохранения вдруг перестал быть чем-то важным.

— Нет, — мотнула я головой. — Этого не может быть! Я не верю!

Собственное незавидное положение уже почти не пугало. Намного страшнее было хотя бы на секунду представить, что Александр и Лиен не смогут выбраться из того здания. Что они заперты там с бомбой, которую нельзя обезвредить. Истерика подкатывала все сильнее, и казалось, я могу скатиться в рыдания в любой момент. Я все еще понимала, что мне нужен трезвый рассудок. От этого буквально зависит моя жизнь. Но я просто не могла отбросить мысли об Алексе. И я отдала бы все, чтобы просто увидеть его… живым, невредимым… в безопасности.

— Успокойся, — Кира сжала мою руку почти до боли, приводя в чувство. — Там наверняка есть запасные выходы. Они выберутся в любом случае, — сказала она, а затем, немного помолчав, добавила. — А вот получится ли вынести бомбу — большой вопрос…

— Даже если выберутся, а она взорвется, они окажутся слишком близко к источнику радиации, — всхлипнула я.

— Эмбер, твою мать, успокойся. Мы им все равно сейчас не сможем помочь. По крайней мере, пока пристегнуты к этим долбаным сиденьям, — она подергала рукой, проверяя на прочность то ли поручень, то ли наручник. — Давай думать, как отсюда выбраться. А потом уже поможем ребятам.

— Хватит шептаться! — прервал наш диалог грубый голос наемника.

Какое-то время мы ехали в тишине. Под пристальным взглядом нашего охранника было неуютно. Даже еще более неуютно, чем раньше. Разговаривая с Кирой я могла хоть немного отвлечься и перестать думать о том, что сейчас происходит у Александра и Лиена. Смогут ли они выбраться? Успеют ли убежать достаточно далеко? А на сколько нужно отдалиться от АЭС, чтобы не попасть в зону заражения? На этот вопрос наверняка смогла бы ответить Элин… Приехала ли к ней скорая? Успеют ли они?

Я не смогла полноценно оценить характер повреждений, но даже беглого взгляда хватило, чтобы понять — долго она не продержится, если ее срочно не прооперировать. Пулевые ранения в брюшную полость самые коварные. Ведь пуля не летит по четкой схеме. Она может перемещаться на огромных скоростях и рикошетить, обеспечивая «некасательные ранения». Даже если на первый взгляд кажется, что пуля попала только в почку, без исследования никто не может дать гарантию, что не задет пищевод. А в этом случае без срочной операции начнется сепсис…

Боже, надеюсь, экстренные службы в Швеции все же работают как надо, и не будут добираться до ее дома несколько часов.

Какое-то время наемник действительно следил, чтобы мы сидели смирно и не пытались переговариваться. Но примерно через час или полтора ему это надоело. Поначалу он просто отвлекался, но потом плюнул и подсел поближе к водительскому сиденью, начав переговариваться с водителем через перегородку. Я попробовала прислушиваться, но поняв, что это обычный трёп и никакой важной информации при нас все равно не скажут, повернулась к Кире.

— Ты умеешь их снимать? — еще тише чем раньше спросила я, указав на наручники.

— Были бы железки — сняла бы. Но эти гады пластик используют — замок не вскроешь, — она с досадой прищелкнула языком.

— Я вроде как-то видела в интернете, что люди их как-то разрывают. Вроде нужно развести локти в стороны и ударить обо что-то.

— Локти ты сейчас можешь развести. Вообще никто не мешает, учитывая, что у тебя прикована всего одна рука, — фыркнула Кира. — Эмбер, очнись, в сети советуют проводить уринотерапию от всех болезней и учат как сделать ядерную бомбу из втулок от туалетной бумаги, — закатила глаза подруга. — Ударом разрывают фиксаторы, которыми моя бабуля на даче рассаду подвязывает. А это армейские хомуты. Ты руку быстрее сломаешь, чем их. Единственный шанс — разрезать. Но сомневаюсь, что наш милый спутник любезно отдаст свой нож и будет смотреть, как мы пилим пластик.

С отчаянием посмотрев на собственную руку, пристегнутую к верхнему поручню, я слегка подергала ей. Не знаю, чего я пыталась этим добиться. Надеялась, что под силой моего взгляда наручники спадут сами собой. Это бы все равно не помогло, учитывая, что напротив нас сидел вооруженный до зубов громила. Но я в любом случае не успела ничего предпринять. Возможно, мою голову и посетила бы идея попробовать разорвать эти наручники, как советовали в интернете, но у меня все равно не получилось…

Мир перевернулся, закружившись с неимоверной скоростью. Я еще успела уловить, как неестественно дернулся наш охранник, но затем картинка перед глазами смазалась. Секунда свободного падения, а затем резкая боль и темнота.

Сознание возвращалось рывками. Сначала был только гул в ушах и полное непонимание происходящего. Когда у меня получилось открыть глаза, зрение не фокусировалось, а мысли путались. Осознать происходящее и вспомнить, где я нахожусь, получилось не сразу. Только собственное неудобное положение и нестерпимая боль не только в голове, но и в левой руке напомнили о недавнем кошмаре.

Дотронувшись до лба свободной ладонью, я ощутила что-то липкое. Похоже, я ударилась о стекло, причем основательно. Возможно сотрясение. Но похоже, что авария все же была не слишком серьезной. Повезло. Будь удар жестче, а рывок сильнее, пристегнутую руку оторвало бы.

Подняв глаза, я увидела наемника, который всю дорогу сидел напротив, с левой стороны салона. Ему повезло меньше. В отличие от нас Кирой, его не удерживали наручники, и он все же проломил своей головой стекло. Но на удивление быстро оклемался. Сейчас он уже размазывал кровь по лицу, приходя в себя. Повернув голову влево, я заметила Киру, которая, казалось, меньше всех пострадала в аварии. Мне даже показалось, что она пыталась что-то достать, вытянув ноги и почти сползая с сиденья так, что могла дотянуться носком ботинок до охранника. Но уже в следующее мгновение она приняла свою обычную позу. Я не могла с уверенностью сказать, что мне не показалось. Все же после удара голова кружилась, и происходящее не всегда получалось воспринимать адекватно.

— Фрэнк, если ты там не сдох, прикрывай нас сзади, — послышался голос Янссона.

— Понял, — пробасил наш надсмотрщик. — Что с девками?

— Пусть пока посидят. Мы еще не знаем, с кем имеем дело, — ответил мужчина, а затем послышался хлопок передней двери.

Выругавшись сквозь зубы, Фрэнк поднялся и, открыв заднюю дверь фургона, спрыгнул на землю, все еще немного пошатываясь.

— Ты как? — спросила Кира, когда наш охранник захлопнул дверь, оставляя нас в одиночестве.

— В норме, — попыталась ответить я как можно увереннее. — А ты?

Но было похоже на то, что Кира меня даже не слушает. Она свесилась вниз так, что рука, пристегнутая к верхнему поручню, натянулась. Казалось, еще немного и кожа лопнет под давлением пластика.

— Со мной все шикарно. А сейчас будет еще лучше, — ответила она, выпрямляясь.

В ее руке блеснул осколок стекла. Вот что она пыталась достать ногой, когда тянулась к наемнику после аварии. Кира задорно улыбнулась, как будто ей сделали самый лучший подарок в жизни, а затем поднесла этот осколок к наручнику и начала отчаянно пилить его.

— Ты уверена, что это сработает? — прищурилась я.

Пока что выглядело так, будто ее действия наносят больше вреда, чем пользы. Осколок приходилось удерживать крепко и силой давить им на пластик. Не порезаться в процессе было невозможно. По ее ладони быстро потекла кровь, но Кира продолжала свои попытки, пусть и морщилась периодически.

Только минут через пять, когда в метре от нас уже стали слышны хлопки выстрелов, пластик поддался и, натянув его посильнее, подруга смогла разорвать его. Вместо того чтобы выдохнуть и размяться, она сразу же взялась за мои оковы.

— Я могу и сама, — попыталась возразить я.

— Не сомневаюсь, — фыркнула Кира. — Но кому-то из нас понадобятся целые руки. Нам еще нашего поклонника обезвредить нужно. А он ведь стоит прямо под дверью с цветами. Что делать будем? Оружия я как-то и не захватила.

— Я… у меня кажется есть кое-что, — сбивчиво произнесла я, начав обшаривать карманы свободной рукой.

Шприц, который лежал в правом кармане оказался безнадежно испорчен. Тонкий пластик треснул, и содержимое вылилось мне на одежду. Наверное, во время аварии я придавила его. А вот тот, что был слева, оставался цел. По крайней мере, на вид. Оставалось только надеяться, что поршень по-прежнему работает.

— Это транквилизатор, — помахала я шприцом у Киры перед носом. — Вырубит даже такого слона. Правда, не сразу. Несколько секунд еще будет в сознании.

— Ну и чудненько, — кивнула Кира.

— Он все равно может успеть по нам выстрелить, — предупредила я. — Это не такое уж и надежное средство.

— Все же лучше, чем ничего. Прорвемся, — подмигнула мне Кира, окончательно перерезая пластик.

Опустить руку было невероятным облегчением. Казалось, на глазах сейчас выступят слезы от того, что мне удалось все же поменять неудобное положение, а наручники больше не впиваются в кожу. Но одновременно с этим боль стала еще сильнее, как будто до этого ее сдерживали эти хомуты. Стараясь не обращать на это внимания, я слезла с сиденья, не поднимаясь в полный рост. Конечно, наши похитители сейчас заняты, но все же не стоит давать им повод лишний раз заглянуть внутрь, выставляя свои фигуры напоказ в разбитых окнах.

Подобравшись к задней двери, мы аккуратно выглянули в окошко. Оно было затонировано, но мы все же осторожничали. Наемник стоял сбоку, практически спиной к нам. Но наш план все равно был слишком рискованным. Открыть дверь так, чтобы он не услышал, спрыгнуть на землю и вонзить шприц ему в шею… Слишком много шансов, что он заметит нас раньше и просто пристрелит.

Возможно, я бы продолжила выжидать сама не зная чего, но судьба, как обычно, не оставила мне шанса.

— Я бы на твоем месте не стал этого делать, — послышался голос Леннарта, когда стихли выстрелы. — Раз ты здесь, то уже знаешь, что я в этой машине не один. А сейчас можешь выглянуть на секунду. Стрелять не стану, обещаю. Тебе просто нужно кое-что увидеть.

Я не знала, что именно он задумал. Но уже по контексту можно было догадаться, что ничего хорошего лично нам ждать не стоит. А затем послышался голос, который я так хотела услышать и который узнала бы из тысячи.

— Я тебя и отсюда вижу, Леннарт.

Александр. Он здесь. С ним все в порядке. По крайней мере, пока… Облегчение было ощутимо физически. Хотелось расплакаться и броситься к нему немедленно. Вот только узнав, с кем именно перестреливается Янссон, я поняла, что последует дальше. Он будет просто шантажировать Алекса заложниками. То есть нами. Этого допустить точно нельзя!