Безрассудный

Ною следовало сказать Адаму, чтобы он ушёл. Ной видел достаточно документальных фильмов об убийствах, чтобы узнать социопата при встрече, знал, что любой, кто смотрит на него так, как Адам, скорее всего, сумасшедший. Но он не ошибался. Убийство его отца, каким бы болезненным оно ни казалось в тот момент, определённо спасло жизнь. Спасло Ноя. Он просто не помнил об этом, пока не заставил Адама показать, и воспоминания начали пробиваться.

При мысли об Адаме у Ноя по коже пробежали мурашки. Он понятия не имел, как и почему после смерти папы Ной превратил его в святого. Отец определённо был чудовищем. А теперь воспоминания стали чудовищем, затаившимся на затворках сознания, всплывающий, когда Ной меньше всего этого ожидал, и раздирающий его на части.

Временами казалось, что это произошло с кем-то другим, а в другие дни – что всё ещё продолжается. Порой единственный способ заглушить голоса – проглотить пару таблеток, выпить немного алкоголя. Иногда он спасался от воспоминаний с помощью наркотиков.

— Почему ты здесь?

— Я хотел тебя увидеть, — сказал Адам с такой искренностью, что Ной не мог не улыбнуться.

— Ты видел меня пару часов назад.

Адам перевернулся на спину, устроившись на кровати Ноя, и выглядел гораздо лучше, чем должен был.

— Этого мало. Мне хотелось ещё раз увидеть тебя.

— Ты ведь знаешь, что я не собираюсь заниматься с тобой сексом?

Адам перевёл взгляд на Ноя и обратно, нахмурив густые чёрные брови.

— Хорошо.

— Так что, если ты здесь из-за этого, тебе лучше уйти, — подсказал Ной.

Адам приподнял брови.

— Но... я здесь не из-за секса. Поэтому я останусь. Хорошо?

Ной смотрел, как Адам начал снимать ботинки, затем джинсы и бросил их на край матраса.

— Зачем ты раздеваешься?

— Ты хочешь, чтобы я спал в ботинках?

Ной бурно жестикулировал руками.

— Почему ты снял штаны?

— Натирает, — невозмутимо ответил Адам.

— Ты не в себе. У тебя явно шарики за ролики заехали, поехала кукушка, не все дома.

— Как грубо. Я социопат. Знаешь, слова ранят. — Ной хотел уже извиниться, когда Адам усмехнулся. — Я шучу. У тебя есть ещё вопросы или мы можем теперь поспать?

Ной лихорадочно думал.

— Разве ты не живёшь в особняке на другом конце города?

— Нет, мой отец живёт. Я живу в однокомнатной квартире на другом конце города, — усмехнулся Адам.

— А почему ты не можешь пойти спать к себе?

Адам пожал плечами.

— Потому что тебя там нет, а я хочу быть с тобой.

Ной недоумённо моргнул.

— Я… — Ной прервался. Почему он боролся с этим? С тех пор, как они расстались, он только и думал, что об Адаме. — Ладно, хорошо. Ты выиграл. Давай спать. Только не распускай руки, — приказал Ной, втайне надеясь, что так и будет.

Адам усмехнулся, проскользнул под одеяло и приподнял его, чтобы Ной лёг. Адам просунул руку под шею Ноя и притянул его к себе. Ной положил голову на грудь Адама, рассеянно отметив, что на нём была другая рубашка. Под его ухом сердцебиение Адама билось ровно, погружая Ноя в лёгкую дремоту.

— Что это? — спросил Адам.

Ной открыл глаза и посмотрел на Адама, который разглядывал потолок. Он попытался вырваться из хватки Адама, но тот держал его на месте.

— Ничего. Просто проект.

Адам перевёл взгляд на Ноя.

— Я узнаю доску для убийства, когда вижу её.

Ной посмотрел на потолок, где он прикрепил множество фотографий, бумаг, статей и изображений возможных подозреваемых, соединив всё это красной ниткой.

— Я не лгу. Это проект.

— В котором замешан твой отец?

Ной посмотрел на фотографию отца в центре потолка.

— Да, что-то вроде этого.

— Ты ведь понял, что я не перестану спрашивать, пока ты мне не скажешь? — спросил Адам.

Ной вздохнул.

— Я заключу с тобой сделку. Если мы сможем сейчас поспать, я всё объясню завтра. У меня была долгая ночь.

Ной вздрогнул, когда Адам погладил его по щеке.

— Хорошо. Мы поговорим утром. Я отведу тебя завтракать.

Это не было вопросом, поэтому Ной не воспринял его как таковой. Адам переместился, приподнял подбородок Ноя и нежно поцеловал его.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — эхом отозвался Ной хриплым голосом.

ГЛАВА 5

Адам

Адам проснулся в обнимку с Ноем, который уютно устроился рядом с ним. Он такой маленький по сравнению с Адамом, который ростом сто восемьдесят восемь, но Ной идеально подходил, чтобы полностью обхватить его, когда они обнимались. Адаму нравилась идея, что людям придётся пройти через него, чтобы добраться до Ноя. Концепция была чужой. Он не знал, как это описать. С того момента, как Адам увидел Ноя, стоящего и держащего пистолет наготове, Адам понял, что не отпустит его.

Никогда.

Адам прижался носом к шее Ноя, глубоко вдыхая. Ной сказал, что от него пахнет потом, что вполне устроило бы Адама, но это было неправдой. Ной обладал собственным специфическим запахом, который вызывал воспоминания в глубинах памяти Адама. Что-то, что заставляло его думать о доме.

— Ты нюхаешь меня? — сонно спросил Ной.

Адаму нравился голос Ноя, не слишком высокий, не слишком глубокий. Всё в Ное нравилось ему.

— Да.

Адам почувствовал, как тело Ноя затряслось от смеха.

— Ты такой странный.

Адам усмехнулся, хотя Ной не мог этого видеть.

— Другие люди считают меня очаровательным.

Ной потянулся, повернул голову, чтобы посмотреть на Адама, но не сделал попытки покинуть его объятия.

— Но ты также сказал прошлой ночью, что другие люди не знают тебя настоящего, так что...

Адам с минуту размышлял над этим, прежде чем сказать:

— Значит, ты думаешь, что люди находят меня очаровательным только потому, что не знают меня, а ты не находишь меня очаровательным, потому что знаешь? — Адаму не нравилась мысль, что он не нравится Ною, но он мог стать тем, кем захочет Ной. — Ты хочешь, чтобы я был фальшиво-очаровательным или настоящим?

Ной вздохнул и перевернулся лицом к Адаму, пока они не оказались нос к носу на его подушке.

— Нет. Думаю, мне нравится, какой ты странный.

— Мне нравится твоё лицо, — сказал Адам, проводя рукой по веснушкам Ноя. — Твои звёздочки исчезли.

— Мне жаль.

— Не стоит. Мне нравятся твои веснушки. Это было первое, что я заметил в тебе.

Ной горько усмехнулся.

— А я-то думал, что это пистолет в моей руке.

— Не, я привык к тому, что люди наставляют на меня оружие. Я не привык к желанию поцеловать этих людей.

— Ты хотел меня поцеловать? — спросил Ной.

Адам лизнул кончик носа Ноя.

— Я хотел, чтобы ты вышел с того склада живым, чтобы я мог в конце концов поцеловать тебя.

Ной изучал лицо Адама, словно пытаясь понять, не лжёт ли он, затем едва уловимо поцеловал Адама в губы. Что-то вспыхнуло в Адаме. Он перевернул Ноя так, что тот оказался под ним, сцепив его руки за голову, и раздвинул бёдра Ноя своими. Когда Ной издал хныкающий звук под ним, Адам отстранился.

— Слишком для тебя?

Адам начал отодвигаться, когда Ной переплёл их пальцы, обхватив ногами бёдра Адама, чтобы тот не мог никуда деться.

— Я не говорил останавливаться.

На этот раз Адам изучал лицо Ноя в поисках любого признака, что он не шутит, но Адам потерялся, глядя в глаза Ноя. Раньше он никогда не понимал этой фразы, но теперь понял. Глаза Ноя были не просто карими, в них были вкрапления зелёного и золотистого, заметные даже в тусклом свете трейлера.

Когда Адам снова захватил рот Ноя, его поцелуй был жадным и поглощающим, как будто он не мог насытиться. Потому что Адам не мог. Ему нравилось, что Ной лежал под ним, как заложник под его весом, оставляя Адаму свободу делать всё, что он хочет.

Ною это тоже нравилось. Он застонал, когда Адам прикусил его губу, бёдра Ноя выгибались навстречу, словно он не мог ничего с собой поделать. Адам чувствовал, как он напрягся от их поцелуя. Как и прошлой ночью. Неужели это было только прошлой ночью? Казалось, что время вокруг Ноя расплывается, словно он был под кайфом. Возможно, он был под кайфом, а Ной – его наркотик. Если так, то он уже подсел.

Он крепче сжал пальцы, покачивая своими бёдрами навстречу Ною, их эрекции соприкасались друг с другом, и лишь хлопок был между ними. Адам отстранился, прикусив мочку уха Ноя.

— Если я не остановлюсь, всё станет грязным.

— Плевать. Не останавливайся. Заставь меня кончить, — прохрипел Ной.

Адам не смог сдержать почти дикий звук, сорвавшийся с его губ. Он отпустил Ноя, быстро снял с них нижнее белье. Как только они оказались кожа к коже, Адам поймал оба запястья Ноя в свою руку, а другой обхватил его плечо, удерживая Ноя на месте.

Раньше Адаму никогда не хотелось ничего, кроме быстрого траха и так же быстро уйти, но это, скольжение друг о друга, задыхающийся и стонущий под ним Ной, заставляло его взорваться быстрее, чем когда-либо в сексе. Особенно, когда Ной начал говорить – действительно бессвязно болтать, ведя его как дорожная карта, по которой Адаму нужно следовать.

— О, блядь. О, боже. Не останавливайся, вот здесь. О-о да, как же хорошо. Сильнее. О... блядь. Да. Да. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Каждое слово, сорвавшееся с губ Ноя, подталкивало Адама всё ближе. Он пытался удержать свою кульминацию, пока Ной не доберётся до неё первым, но долго он не продержится.

— Адам, — прохрипел Ной, целуя его губы, и застонал в губы Адама, когда кончил. Этого хватило с лихвой, чтобы подтолкнуть Адама к краю. Он толкнулся в Ноя ещё несколько раз, сильнее сжимая запястья Ноя, выплёскиваясь, когда наслаждение увлекло его за собой.

Отпустив наконец запястья Ноя, они оба всё ещё тяжело дышали. Адам прижался лбом ко лбу Ноя.

— Ты много говоришь.

Ной покраснел.

— Прости, видимо, я забылся...

Адам поцеловал его.

— Это самая горячая, блядь, вещь на свете. Никогда не останавливайся.

— Хорошо, — произнёс Ной, переводя дыхание.

Адам скатился с него и уставился на доску убийств над головой. Адам чуть не забыл.

— Итак, в какой заговор ты пытаешься втянуть свою великолепную голову?

Ной сел, схватил полотенце, вытерся и бросил его Адаму, который сделал то же самое. Как только они привели себя в порядок, Адам притянул Ноя к себе, так что они оба смотрели в потолок.

— Ты можешь рассказать мне, потому что я не перестану спрашивать, а когда я не получаю то, что хочу, одним способом, я получаю это другим. Я бы предпочёл услышать это от тебя.

— Ты говоришь как сумасшедший.

Лицо Адама исказилось в выражении неверия.

— Я и есть сумасшедший. Я убиваю людей. Помнишь?

— Общественные работы, помнишь? — ответил Ной, покачав головой.

Адам усмехнулся.

— Колись. Что ты делаешь? Хватит меня отвлекать. В чём ты участвуешь?

Ной глубоко вздохнул, выдохнул и закусил нижнюю губу. Адам сцепил их пальцы, сжав, как он надеялся, в ободряющем жесте. Ной отвёл взгляд.

— После того, как ты показал мне видео... моего отца и того мальчика… — Ной шумно сглотнул. — Я начал вспоминать всё. Воспоминания о том времени, когда я был моложе, намного, черт возьми, моложе...