Отравленный памятью

— Нет, это его девушка, — говорит Арчи, продолжая улыбаться. — Фил просто дал ей такое прозвище, да так и прижилось.

— А, — произношу и тоже улыбаюсь. — Кажется, я что-то слышала о ней, просто забыла. Извини, Филипп, я не хотела никого обидеть, правда.

— Да всё нормально, — отмахивает Фил. — И не называй меня, пожалуйста, Филиппом. Как угодно, только не Филипп. Пусть это имя только в документах и остаётся.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Вы голодные?

— Мы всегда голодные, — произносит Арчи и снова крутится на стуле.

Мне кажется, что Женя в свои неполные пять ведёт себя взрослее.

Убираю со столешницы крошки, вытираю засохшие коричневые потёки и прочий мусор и раскладываю на найденных в шкафу тарелках то, что Арчи принёс из магазина. Вскорости стол заполнен, а в центр ставлю бутылку красного вина, которая нашлась здесь же, в баре.

— О, просто восторг, — ухмыляется Фил и садится на стул напротив Арчи. Я присаживаюсь слева от хозяина квартиры, который под столом сжимает мою руку. — Хорошо, что Брэйна с Роджером нет, а то никому бы не досталось.

— Вот только их здесь не хватает, — бурчит Арчи.

— Придурок, — беззлобно произносит Филин, накладывая себе полную тарелку салата из кулинарии.

Нет, надо будет самой вечером что-то приготовить, а то на этих покупных салатах ноги можно протянуть.

— Женя! Иди, есть будем, — зову сына, и он прибегает — с красными щеками и горящими восторгом глазами.

— Мамочка, — шипит он мне на ухо, — железная долога ещё класивее, чем на картинке!

— Железная дорога? — удивляется Филин и кладёт на стол вилку. — Арчи, ты купил железную дорогу?

Арчи смеётся и отвечает:

— Купил, — кивает и, прищурившись, смотрит на друга. — Поедим и пойдём все вместе собирать.

— Ула! — вопит Женечка, хлопает в ладоши и прыгает на месте, как маленькая обезьянка. Потом, будто что-то вспомнив, вскрикивает: — Мама, ты моего Томино не забыла?!

— Не забыла, — смеюсь, представляя, какой был бы скандал и истерика, если книжка о бравом пингвине где-то потерялась. — Ешь спокойно, не волнуйся. Всё будет хорошо.

И впервые за долгое время я верю, что всё действительно ещё может быть хорошо.