(Не) понимание долга

8

Утро выдалось просто ужасным. Я хорошо спал, должен был выспаться, но чувствовал себя разбитым, вероятно, сказалась перемена часовых поясов. Из-за этого же я не смог поговорить с детьми, что для меня является обязательным в командировке, — они ещё спали. Замечательно пахнущий кофе, которые принесли мне в номер, показался безвкусным. Я весь был на взводе, а фактически просто волновался.

В 09.40 Чон Баль позвонил мне и сообщил, что ждёт внизу. Я не стал заставлять ждать его, спустился и сел в автомобиль. Обменявшись несколькими приветственными и ничего незначащими фразами, мы направились на встречу с генералом. Полуторачасовое путешествие было ничем не примечательно. В дороге мы практически не разговаривали, я пытался сосредоточиться на предстоящей беседе. Когда мы подъехали к зданию тюрьмы, я не увидел ничего необычного: белый двухметровый кирпичный забор по периметру, металлические ворота при въезде, строгая пропускная система. Внутри стояли два трёхэтажных кирпичных здания, раньше бывшие белыми, сейчас превратившимися в грязно-серые. Внутренний двор пересекали гравийные дорожки, между которыми разместились разрозненно посаженные кустарники и газоны. Ни одного дерева на территории я не увидел. Внутренние помещения также не отличались разнообразием: длинные коридоры, спрятанные от солнца отсутствием окон, утомительные лестницы и частые проверки пропусков. В итоге по истечение получасовых проволочек, мы оказались в достаточно большом помещении, где как предполагалось я встречусь с Юонг Паком. Здесь Чон Баль оставил меня.

В камере свиданий я осмотрелся. Обычная полупустая комната, в которой имелся стол и два стула. Перегородки между заключённым и посетителем не предусмотрено. Я уселся за стол и осмотрелся вокруг. Оглядывая помещение, я пытался определить, где находятся микрофоны, которыми их нашпиговали сотрудники учреждения и друзья Тхай. Не нашёл ни одного, хотя был абсолютно уверен, что они были. Наш разговор с генералом будет гарантированно записываться.

Ко встрече с Юонг Паком у меня был подготовлен вопросник (анкета). В нём был исчерпывающий перечень вопросов, ответы на которые меня интересовали. Так как при проходе в здание у меня изъяли портфель, то на стол я положил лишь прозрачную пластиковую папку с несколькими листами бумаги и шариковой ручкой.

Минут через 10 в помещение ввели Юонг Пака, которого усадили на второй стул. На руках и ногах генерала были наручники. Ножные были сразу пристёгнуты сотрудником к стулу, который был прикручен к полу. После этого нас оставили одних.

Не начиная разговор, я внимательно посмотрел на генерала. Он постарел, седина покрыла его голову, на лице стало много морщин, придающих его лицу какой-то горький, разочарованный жизнью вид. Это единственное, что отличало его от изображений на фото, которые я видел ранее. Синяя роба, надетая на генерала, конечно же, его не красила. Взгляд карих глаз был излишне жестким. Пока я рассматривал Юонг Пака, он занимался тем же самым, внимательно рассматривая меня. Пока не было произнесено ни слова и тишина стала меня тяготить. Необходимо было начинать разговор, что я и сделал:

— Господин Юонг Пак, — обратился я к генералу, — меня зовут Вячеслав Талызин. Я знаю, что вы владеете английским языком, поэтому наша беседа возможна без переводчика. Я адвокат из России, меня наняли для того, чтобы изучить уголовное дело, в результате которого вы оказались в тюрьме. Мой наниматель — ваш помощник, госпожа Тхай. Она фактически попросила меня собрать доказательства вашей невиновности. Мной условия соглашения были выполнены, но предоставлять результаты своей работы клиенту я считаю неправильным, пока не поговорю с вами и не получу согласия на совершение данных действий. Вы согласны ответить на некоторые мои вопросы?

Юонг Пак, судя по всему, внимательно меня слушал, но никак не отреагировал на мои слова. Я воспринял это как предложение продолжать, что и сделал:

— Для того, чтобы наш с вами разговор состоялся и был результативным для обоих, в ходе беседы я не буду использовать имена лиц, которые замешаны в вашем деле. Есть большая вероятность, что комната может прослушиваться. Из материалов дела следует, что вы не заинтересованы в раскрытии деталей произошедшего. Если я буду использовать следующие обозначения лиц: он, она, инспектор, девушка, водитель, аноним, будут ли они вам понятны? — я уставился на него, пытаясь понять захочет ли он участвовать в разговоре. Ведь раньше он ни с кем, за исключением ограниченного круга лиц, не разговаривал. Я же для него был вообще пустым местом.

Генерал вновь не отреагировал, но после длительного раздумья, слегка кивнул головой, чем порадовал меня. У меня появилась надежда, что я достигну цели, ради которой приехал.

— Господин Юонг Пак, — продолжил я, — убийство было организовано Анонимом из-за опасений за жизнь и здоровье близких?

Генерал на вопрос не отреагировал, поэтому я спросил:

— Я могу продолжать?

Он кивнул.

— В таком случае давайте договоримся, если вы отказываетесь говорить, то ваше молчание я воспринимаю как отказ от ответа, кивок головы — «да», поворот головы в стороны — «нет». Хорошо?

Снова кивок головы.

— В таком случае продолжим, к действиям Анонима подтолкнул долг?

Снова молчание. Но в глазах генерала и его позе я увидел заинтересованность.

— Обстоятельства убийства были организованы в день его совершения? В этом участвовал Водитель?

Сначала Юонг Пак молчанием отреагировал на вопрос. Я же выжидательно смотрел на него, ждал, вернее, надеялся, что реакция последует. И дождался!

— На все вопросы, которые вы задали, ответ — да. — наконец-то генерал заговорил.

— Девушка специально оказалась на месте и искать её бесполезно? Аноним не согласиться её раскрыть?

— Вы правы.

— О несчастье случившейся с главным доказательством в деле, Аноним узнал днём ранее?

— Да.

— Труп на месте происшествия оказался благодаря информированности Анонима и расторопности Инспектора?

— Да.

— Две свидетельницы — очевидцы произошедшего появились неожиданно для Анонима? Они не являются участниками? Вас они видели на месте происшествия?

— На все вопросы ответ — да.

— Изоляция госпожи Тхай — дело рук Анонима?

— Да. — вновь прозвучал однотипный и скупой ответ. Но тон изменился!

— Он не знал о планах Анонима? Он узнал об этом позднее?

— Да.

— Он повёл себя не так, как планировалось, чем разрушил все планы Анонима?

— Совсем не так. — в голосе Юонг Пака прозвучала горечь.

— Аноним не думал, что вы будете так долго находиться в тюрьме?

— Да.

— Как вы относитесь к раскрытию полученной мной информации и моих выводов? Могу ли я предать гласности свои выводы?

— Да. Предоставляю вам полную свободу действий, но я не желаю, чтобы кто-нибудь пострадал.

— Генерал, у меня закончились подготовленные вопросы. Вы подтвердили лишь то, что я для себя знал. Благодаря вам теперь я абсолютно уверен в своей правоте. — решил я продолжить разговор. — В дальнейшем мы вряд ли увидимся с вами. Разрешите ли вы задать вам задать ещё несколько вопросов.

— Задавайте. — Юонг Пак явно оттаял, был готов к диалогу.

— Чем вызвано ваше столь длительное молчание? Правду можно было раскрыть и позднее?

— Я думаю, мне нет необходимости отвечать на данный вопрос. Ответ, судя по проведённой вами работе, вы знаете. — ответил Юонг Пак. — Сколько времени вам понадобилось, чтобы всё понять?

— Полгода — дольше, чем это было необходимо. Специфика личности Анонима не позволяла раньше времени определиться с виновником. То, что вы убийства не совершали, я понял значительно раньше.

— Объяснила ли Тхай свою заинтересованность в том, чтобы я был оправдан?

— Нет. Да и для меня это не имеет значения. Хотя мотивы её лежат на поверхности — без вас она лишилась политической поддержки. Уверен, что у Анонима с ней возникнут большие проблемы, если всё раскроется.

— Если?

— Именно если. Я связан соглашением с госпожой Тхай, она определяет для меня цели. Отчёт о проделанной работе я предоставлю ей. Она должна решить, что делать с ним.

— Если она поменяет своё мнение по поводу меня, не захочет раскрыть доказательства моей невиновности? Тогда что?

— Хороший вопрос. — я внимательно посмотрел на него. — Будем выкручиваться.

— Я вас понял. — ответ генерал сопровождал прямо-таки пронзительным взглядом. — Когда вы сообщите всё Тхай?

— Через неделю. Я могу раскрыть ей всё? — слово всё я выделил.

— Да… — неуверенно начал Юонг Пак и после секундного замешательства уверенно продолжил, — да.

— В принципе, я выяснил всё, что хотел. Если у вас ко мне нет вопросов, предлагаю закончить встречу.

— Согласен с вами.

— Если у вас какие-либо просьбы?

— Наверное, нет. Может быть вы могли бы встретиться с моей женой, сообщить ей новости.

— Я могу лишь сообщить ей о нашем разговоре, и мои слова о вашей невиновности. Хотя она в этом и так не сомневается. Ранее я встречался с ней.

— Что ж оставляю выполнение моей просьбы на ваше усмотрение. Благодарю за проделанную работу и буду надеяться, что у вас всё получится. — сказав это генерал привстал и протянул мне обе руки, так как они были в наручниках. Из-за этого наше рукопожатие выглядело неловким, но исходя из нашей беседы, абсолютно необходимым. — Прощайте.

— Всего вам доброго.

Буквально сразу в комнату зашёл надзиратель, который отомкнул ножные наручники Юонг Пака от стула и увёл его. Минут через пять он же вернулся за мной и проводил на пункт пропуска, где меня ждал Чон Баль. Последний встретил меня молчанием. Не произнося ни слова, мы прошли все остальные пропускные пункты, и вышли к автомобилю. Пока мы шли, я видел, что Чон Баль напряжён, и ждал взрыва. И дождался. У машины он схватил меня за лацкан пиджака, прижал к дверце и прямо-таки выплюнул мне в лицо:

— Скотина! Ты давно знал, что генерал не виноват!

— И что? — я старался остаться спокойным, хотя и слабо получалось.

— Ты обязан был рассказать об этом.

— О чём? О том, что я уверен в невиновности генерала? И Тхай, и ты, — как и Чон Баль, я перешёл на «ты», — сами не сомневались в этом. Срок предоставления отчёта ещё не наступил. Обязанности докладывать вам о каждом своём действии и обнаруженном факте, у меня не было. Я ничего не был вам обязан!

— Но из-за тебя Юонг Пак лишние полгода находился в тюрьме.

— Если ты внимательно слушал разговор, есть два фигуранта, из-за которых он находится в тюрьме.

— Как ты догадался, что я буду тебя прослушивать? Кто такой Аноним? — Чон Баль отпустил меня и даже постарался поправить пиджак.

— Наверняка я не знал. Но предполагал, поэтому и подстраховался.

— Всё же. Почему не раскрыл всю известную тебе правду?

— Потому что вся правда раскрылась мне буквально на днях. Разговор с генералом подтвердил мою правоту.

— Поедем к госпоже Тхай! Расскажешь ей всё!

— Раз уж мы с тобой перешли на «ты», — сказал я, обращаясь к Чон Балю, — то давай закончим разговор на дружеской ноте. К Тхай я сегодня не поеду, её я жду у себя через неделю, то есть 30 августа, в 09.00. Если с вами будет господин Куанг Хо, то совсем замечательно. Надо сказать, что он тоже является заинтересованной стороной. Даже больше, чем ты и Тхай. Хорошо бы, чтобы к этому времени мой гонорар поступил на счёт.