Катилось яблочко

— Ты не союзник Рины. Ты очередной её пленник…

— Кар.

— Ты был человеком, верно? А она обратила тебя в птицу.

Ворон наклонился клюв ниже, словно кивнул.

— Ты что-то ей сделал? Как Аннушка?

Птица повторила жест.

— Как тебе помочь? Можно расколдовать?

Ворон послал ему долгий и тяжёлый взгляд, спрятал клюв под крыло.

— Ты не знаешь… — прошептал гном.

Птица закрыла глаза-бусины и замерла. Не знай Скромник, что она живая, принял бы за чучело.

— Не говори обо мне Рине. Я найду способ тебя вытащить, обещаю.

Он быстро поставил клетку на место и сел в пурпурное кресло, торопливо разливая по бокалам гранатовый сок из полупустого графина. Едва он успел перевести дыхание, как на пороге появилась злая, как черт, Рина.

— Ты не видел техническую команду? Они ещё не донастроили аппаратуру, а уже все сбежали с площадки.

— Может, пиццу привезли — пошли забрать?

— Милый, нам доставляют на этаж, — фыркнула Рина и осмотрела гнома, неожиданно улыбнулась, заметив наполненные бокалы. Села напротив него. — Это мне? Какое очарование. Тогда давай выпьем за твой скорый дебют в роли ведущего.

Раздался звон хрустальных бокалов, Скромник поднёс сок ко рту.

— КАР!

Гном вздрогнул и половина содержимого бокала вылилась ему на колени и пурпурную обшивку кресла.

— Ой, милый, что ж ты такой неосторожный, — воскликнула Рина вроде мягко, но с явными нотками недовольства. — А ты молчи, пернатый, когда не спрашивают!

Скромник, покраснев в цвет сока, от греха подальше поставил бокал на столик. Муэрте бросила на невыпитую жидкость яростный взгляд, перевела его на гнома — и неестественно улыбнулась.

— Можешь сходить в костюмерную, попросить сменную одежду.

— Да ничего, дома постираю. Скоро высохнет, — проблеял гном, комкая в руках край новой толстовки.

«Он не хотел, чтобы я глотнул сок, — понял Скромник. — Спас меня. Но от чего?»

— Что ж, — сказала Рина, залпом выпив бокал. — Пойдём искать наших братков? А то и они, и Аннушка куда-то запропастились. Как бы чего не случилось.

«Они успели или нет? — мучил вопрос гнома. — Держать Рину ещё?»

— Я хотел спросить, — ляпнул он быстрее, чем придумал вопрос.

— Да, мой дорогой? — нетерпеливо спросила Рина.

— Почему передача называется «Катилось яблочко»?

Муэрте рассмеялась.

— Неужели мама не читала тебе сказок? Катится румяное яблочко по серебряному блюдечку и все города показывает. Отсылочки, милый мой, отсылочки… пойдём всё же, найдём их.

Гному оставалось надеяться, что Ане и Сёмушке хватило времени. Они вышли с Муэрте из кабинета и направились в гримерку. Рина только схватилась за ручку, когда изнутри послышались громкие голоса.

— Рина, добрый день! Мы ещё не закончили с аппаратурой, у камеры там отвалилась штучка — клеем, — улыбнулся Митрофанушка. Севушка, звуковик, молча кивнул.

— Ладно, вы не видели Аннушку? — гневно выдохнула Муэрте.

— Нет, вроде ещё не приходила.

— Конечно, — фыркнула Рина и быстрым шагом направилась в техническую комнату. Она начинала догадываться.

Скромник перед тем, как последовать за ней, бросил быстрый взгляд на братьев. Митрофанушка кивнул ему, прикрыв глаза. Дело сделано. Гном выдохнул и пошёл догонять Рину. Она, как бешеная, ворвалась в техническую комнату, но нашла там только Иванушку и Тёмушку, метнулась в столовую, заглянула в костюмерную, но нигде не увидела нужных ей людей. В ярости Муэрте влетела на съёмочную площадку, тая внутри надежду. Но в зале никого не оказалось. Она их упустила.

— Все сюда! — рявкнула Рина диким, не своим голосом. — Сюда, я сказала!

Скромник сжался. Она накричит и убьёт его. Убьёт их всех. Она догадается, что произошло… Братья быстро сбежались на крик.

— Где они, — выдохнула Рина, подходя к ним вплотную. — Где Аня и Сёмушка?

— Аня вроде ещё не приходила, а Сёмушка был… — начал Митрофанушка, как вдруг Муэрте влепила ему хлесткую пощёчину.

— Ещё одна попытка, на это раз без вранья! Где они?

— Не знаю, — прошептал оператор, злобно и обиженно глядя на Рину.

Женщина толкнула его — и вдруг сильный молодой парень рухнул плашмя — взглянула на следующих братьев. Скромник почувствовал, что на этот раз она дойдет и до него. Страх начал сковывать гному тело, мысли, чувства. Он не сможет выстоять перед ней, не сможет соврать.

«Но я не могу выдать их!»

«Глупышка».

«Либо помоги, либо молчи».

Голос вздохнул.

«Ты актёр. Это твоя сцена. Так играй».

Гном схватился за край кофты. Играть. Будто он умел и знал как, будто это он выбрал такую профессию, не зная о ней ничего. Но выбора не было. Первым делом Скромник попытался успокоить дыхание и пульс, красные щеки выдадут его быстрее всего, поэтому нужно загнать стыд внутрь. Потом — лицо. Гном постарался испугаться, придать себе бедный, невинный и испуганный вид: расширенные зрачки, поджатые губы, приподнятые брови. И последнее — взгляд. «Он меня выдаст. Точно выдаст, ведь я не умею врать». Скромник попытался настроиться на определённые мысли, вспомнить чувства, какие испытывал при них.

«Я ничего не понимаю. Мне страшно. Ты меня пугаешь. Я не знаю что происходит. Не знаю, почему их ищешь. Я был всё время с тобой. Я ничего не знаю…».

Гном гипнотизировал сам себя, создавал другой образ, отделял телесную оболочку от реальных чувств. Он учился играть. И когда ярость Рины упала на него, Скромник оказался готов.

— Ты знаешь, милый, где Аннушка? — спросила она по-доброму, но сжимая кулаки со сбитыми костяшками. Братья перед ней штабелями валялись на площадке.

— Нет… — прошептал он, вжимая голову в плечи.

— Точно? Где был, пока я отсутствовала?

— Ждал тебя в кабинете…

Рина наклонилась и пристально посмотрела ему в глаза.

— Я не сделаю ничего плохого ребятам. Я просто переживаю за них. За их безопасность.

— Я не знаю где они.

Муэрте продолжала на него смотреть. Сначала мягко и по-доброму, потом добавилась злость и сила, а после — слепая ярость, недоверие, разочарование. Гном стоял, боясь шелохнуться, и прокручивал в голове мантры.

«Я ничего не понимаю. Мне страшно. Ты меня пугаешь. Я ничего не знаю…»

— Съёмки переносятся на завтра, — в конце концов Рина отвернулась. — Будем надеяться, Аннушка и Сёмушка вспомнят про свои обязанности.

Ни на кого не взглянув, быстрым шагом Муэрте покинула площадку. Братья нетвёрдо сели на полу, утирая кровь с лица.

— Получилось? — прошептал Скромник.

Митрофанушка поднял к нему голову и дерзко улыбнулся, демонстрируя белоснежные большие зубы, испачканные кровью.