В чужой голове

Глава 18

Пока я смотрел видео, Олег изучал какие-то папки с делами и временами бросал в мою сторону обеспокоенные взгляды. Наверное думал, что не выдержу и начну все крушить или разревусь, либо просто не поверю в это. Но я просто сидел и смотрел на свои смешные попытки выглядеть взрослым и опытным агентом Ассоциации: слишком частые смены поз, постоянно сложенные замком руки, нервное дерганье головой — мальчишка какой-то, а не консультант полиции.

Мне казалось, что все было иначе, что я держался уверенно, возможно слегка высокомерно, но нет — слишком высокий голос, слишком нервные движения руками. Пухлик внимательно следил за тем, как я отвечаю на вопросы пустому стулу напротив и даже не смотрю в его сторону.

— Здравствуйте, Александр, — мужчина удобно устроился на диване, облокотившись на спинку и положив на колено папку с моим делом. Я помнил свой ответ, и он остался неизменным в записи. Пухлик фыркнул и спросил о моем образовании. Презрительно скривился, когда я сказал, что выпустился из Академии при Ассоциации, и уточнил, если ли у меня степень в психологии. У него она была.

— Итак, вы знаете, зачем вас вызвали?

— Да, для проведения интервью, — я не помнил, ни этого вопроса, ни своего ответа, да и выглядел странно отрешенным, словно под гипнозом. «Доктор психологии» что-то отметил на листе в папке, когда я что-то неслышно пробормотал. Наверное, в этот момент отвечал на вопрос Алисы.

— Прекрасно. Что ж, меня интересует ваш вчерашний допрос Миш… — начал было он, но я прервал их обоих. Он хотел сказать «Миши». Даже не боялся показать свою связь с братом убитого. Только сейчас я заметил, что мужчина сильно потел и постоянно сжимал-разжимал кулак левой руки. Он нервничал. Алиса извинилась. Они спросили является ли М. преступником. Потом спросили про убитого.

Было странно слышать вопросы Алисы, заданные с большим высокомерием и подозрением. Алексей явно хотел меня дискредитировать, но в то же время он слишком внимательно меня слушал, что-то помечал в папке — надо будет попытаться ее найти — и, услышав про вызов сторонних консультантов Ассоциации, занервничал сильнее. Наверное, если бы я не ушел, то смог бы узнать больше. Если бы обратил на него внимание. Но я этого не сделал.

— Теперь понял? — Олег посмотрел на меня. — Ты слишком сильно сконцентрирован на себе, поэтому упускаешь детали. Я слышал, что вас учат дистанцироваться от мира, не задавать лишних вопросов, не проявлять любопытство, но в работе следователя все это вредит. Ты не сможешь верно определить мотивы преступника, если не будешь способен интерпретировать его эмоции и чувства. Ты не сможешь найти улики, если не будешь их искать.

— Спасибо, Олег, — я грустно улыбнулся и сделал глоток из кружки. — Но это ведь не значит, что мы не будем работать вместе?

— Не значит, — мужчина вздохнул. — Я постараюсь обучить тебя некоторым вещам, потому что с твоей помощью нам будет проще со всем разобраться. Но для начала давай обсудим то, что ты увидел и понял.

— С чего ты взял, что я что-то понял?

— Умею правильно смотреть. Итак?

— Очевидно, что Алиса там была только для меня. Они иногда задавали разные вопросы, но я отвечал им обоим. Ответы для Пух. Алексея я не помню. Он презирает меня из-за недостаточного образования и почему-то нервничает. А еще он знаком с братом убитого.

— Неплохо. Твою Алису я пробил: она должна была прилететь вместе Алексеем Игоревичем, но пропала несколько дней назад. Дело никто не возбуждал, искать ее не начали. Эта звезда российской психологии действительно гордится собой и своими статьями и не считает нужным проявлять уважение к тем, кто не отучился хотя бы в магистратуре. С Шоховыми все странно: он учился в одном вузе с Михаилом, но я не смог найти доказательств того, что они знакомы.

— Когда ты начал копать под него?

— Сразу же после твоего допроса: я не знал, что тебя будут пытаться топить, так что решил все про него разузнать. Чтобы не вызвать подозрений Департамента, просто прошерстил Сеть и, как оказалось, наш доктор — та еще «звезда»: все дипломы, фотографии со времен студенчества — почти вся личная информация есть в открытом доступе. Он даже не посчитал нужным закрыть профиль.

— А разве так можно? Если уж меня заставили и личные фото удалить, и немного страницу подчистить…

— На самом деле, так и должно быть, но я уже знаю его домашний адрес, адреса лучших друзей, любимые блюда, часто посещаемые места — в общем, огромную кучу личной информации, — Олег усмехнулся. — Даже когда у него была последняя интрижка. Девушка, кстати, явно хотела через постель получить должность в Департаменте, но мужик тут не смог ей помочь, поэтому она его бросила.

— И он учился вместе с Шоховыми?

— С Михаилом точно. Скорее всего в разных группах, потому что на общих фото его нет. Владимир же учился на инженера геоинформационных систем.

— И пошел работать учителем?

— В Ставрополе он работал инженером в компании, обслуживающей ГЭС, но потом почему-то переехал вместе с родителями и устроился в лицей учителем.

— Мне казалось, что он всегда работал с детьми. Или по крайней мере учился в педе…

— Я тоже так подумал, когда нашел диплом с отличием из педагогического. Но он оказался липовым. А диплом инженера настоящий.

— Тогда как он получил работу учителя? По поддельному диплому? Неужели никто не проверил его подлинность? И зачем вообще устраиваться в этот лицей?

— Без понятия. Его квалификация позволяла без труда найти здесь хорошую работу. Но он устроился в лицей.

— А с директором что?

— А вот он уже учился в одной группе с Алексеем. Потом пошел в магистратуру на гос. управление. Поработал школьным психологом, потом пустота, а после уже стал директором этого лицея после смерти предыдущего. Ты же в курсе, что там все мрут как мухи?

— Да. И, вроде, кроме количества, в этих смертях нет ничего подозрительного.

— И это-то и странно, не так ли? — я кивнул. Было так странно обсуждать это с кем-то кроме Алекса. Приятно. Мы словно были на одной волне.

Олег принес ксерокопию отчета о вскрытии и показаний свидетелей. Мы просмотрели материалы еще раз, уже вместе, но ничего нового узнать не нашли. Олег тоже заметил, что М. предпочитает девушек помоложе, но на педофила похож не был. Я рассказал ему про визит в квартиру М. и наш разговор. Олег усмехнулся и сказал, что и так знал, кто мог бы быть девушкой этого мужика.

— Ты слишком предвзят, — мужчина перевернул очередную страницу. — Я понимаю, что он тебя раздражает, но ты не должен подозревать его только из-за своего негативного отношения.

— Я подозреваю из-за того, что он — педофил, — в отчете о вскрытии не было ничего объясняющего сердечный приступ: никаких уколов жертве не делали, со здоровьем все было в порядке. Человек просто заснул и не проснулся. Я продолжал просматривать фотографии из спальни, пытаясь что-то найти.

— Почему? Нет никаких доказательств того, что он спал с той девочкой, — Олег раздраженно перевернул страницу. — Почему когда надо нет никаких бабулек у подъезда?

— Потому что время «Давай поженимся смотреть» и обед готовить. — казалось, что на фотографиях чего-то не хватало, но я никак не мог понять чего. — Тогда с кем он живет?

— С какой-то девушкой. Очевидно. Но Полина не похожа на жертву изнасилования.

— Лиза, — если бы я мог, я бы убил за тебя.

— Девочку, с которой его постоянно видели соседи, зовут Полина, — Олег взял ручку и что-то отметил в папке.

— Он на Лизу засматривался и в дневнике Владимир про отношения брата с Лизой писал.

— В каком дневнике?

— Ну, в том, который я забрал? — кажется, про это стоило сказать раньше или вообще молчать.

— То есть ты утащил улики с места преступления?

— Твои люди это уликами не посчитали. Да и дела ведь нет? Нет. Так что это — не улики.

— И уже ими не станет, — Олег устало вздохнул и потер лоб.

— Почему?

— Нет доказательств того, что твоя тетрадка принадлежала жертве. Даже если на ней остались какие-то потожировые жертвы, как объяснить факт ее появления у тебя? Нельзя же просто сказать, что ты ее на улице нашел.

— Ну, ее могу найти и не я.

— А кто? Я что ли? И как ты это себе представляешь? Я, что, правил поведения на месте преступления не знаю? Или ты хочешь ее подбросить в отдел? Тогда вопрос достоверности останется открытым и без признания она ничего стоить не будет.

— То есть нам нужно, чтобы он признался?

— Да. Дневник мы все равно не сможем использовать в качестве вещественного доказательства, но хотя бы сведения из него подтвердим. Где он сейчас?

— У меня в квартире.

— В следующий раз принеси. Так там сказано, что Михаил был в отношениях с Лизой?

— Да. Он признался убитому, что любит ее. Владимир был, мягко говоря, не в восторге.

— Понятное дело. И сейчас Михаил с кем-то живет?

— Да: у него в ванной есть женские шампуни и крема. И он хотел меня выпроводить, потому что должна была его девушка прийти.

— Но это все равно может быть и Полина. Соседка Владимира по лестничной клетке говорила, что его брат часто общался с Полиной и ее бабушкой. Он в принципе стал часто наведываться к убитому после смерти родителей.

Кажется, Олег продолжал еще что-то говорить, но я его уже не слышал: на фотографии часы, которые мы с Алексом нашли в коробке в спальне, лежали на полу. В комнате витал удушливый запах лилий. Я вошел в спальню и увидел брата, лежащего под одеялом. Он смотрел на меня пустыми серыми глазами…

Я поморщился от навязчивого цветочного запаха и попросил Олега открыть окно. Мы проверили опись и не нашли там никаких часов. Кажется, он не поверил, что у жертвы были открыты глаза, когда его нашел М.

С ноутбука Олега попасть в полицейские базы было нельзя, но он сумел принести все доступные материалы по несчастным случаям лицея. В основном умирали старшеклассники и учителя, работавшие до прихода нового директора. Было несколько несчастных случаев с детьми из седьмого и восьмого классов. Так или иначе, но в лицее старшеклассников было меньше двадцати человек, учеников среднего звена — вдвое больше, остальные — начальная школа. Неудивительно, что третий этаж был почти пустым.

А из старого преподавательского состава осталась только завуч. И никого это все не смутило: лицей стал получать награды и финансирование именно с приходом нового директора. Который, видимо, прекрасно «торговал лицом» и забалтывал всех кого мог.

Олег каким-то чудом умудрялся сопоставлять фамилии детей-медалистов или призеров с сайта лицея с фамилиями в соц. сетях, добавлял фильтрацию по датам рождения, месту получения образования, городу или области проживания и находил информацию о родителях детей. По месту учебы он сумел определить некоторых родителей как сотрудников Департамента: «Ведомственный вуз. Как минимум пять лет все выпускники отрабатывают. Но редко кто уходит потом, так как зарплаты очень хорошие, да и разные плюшки в довесок появляются.»

Мне оставалось только записывать за Олегом имена и фамилии людей, предположительно влиятельных или богатых. Входило, что больше половины учеников были из очень хороших семей. Район, в котором располагался лицей, будто был построен специально для таких людей. А вот умирали в основном дети из не столь благополучных семей.