В чужой голове

Глава 22

На столе лежит синяя клеёнка, сложенная вдвое, смятая голубая скатерть и фиолетовые ленты. Мама говорит, что мне надо учиться рукоделию, а ей нужна помощь, так что мы будем шить новую скатерть в подарок бабушке. Я хотела отказаться, но мама опять скорчила лицо, словно плакать собралась, так что пришлось согласиться. Устала быть бедной. Я хочу дарить нормальные подарки, а не переработанный мусор. Хочу ходить в магазины с девчонками и выбирать нормальные вещи, а не донашивать за дочерьми мамашкиных подруг. Почему они, а не я? Уже и забыла, когда покупала обувь не в Kari.

Мать могла бы лучше постараться для меня, но нет, мы будем какую-то дрянь перешивать. Потрясающе.

Вот Павел Викторович меня понимает, он всегда говорит, что я достойна большего. Благодаря ему я скоро начну нормальную жизнь. И что такого в том, чтобы иногда помогать ему? От отсоса еще никто не умирал, зато теперь у меня будет целевое в Бауманку. И не будет под боком вечно ноющей матери.

Скоро я стану свободной.

***

Устало открыл глаза и снова ничего не увидел. В низу живота было странное ощущение. Что-то было не так. Я напряг бедра и заскулил. По ноге ударили. Наверное, хотели, чтобы я расслабился. Подчинился сразу же и боль прошла.

Теперь я лежал на жесткой кровати, все еще связанный, рот заклеили. Захотелось отлить. И тогда я понял, что они сделали. Захотелось блевать. Эти уроды установили катетер. Я почувствовал, как моча выходит из тела, как горят щеки. В правую руку тоже воткнули что-то. Наверное, капельницу.

Глаза начало жечь, губы задрожали. Помогите. Пожалуйста, помогите мне. Захотелось снова потерять сознание. Всхлипнул и получил хлопок по бедру.

Попытался сосредоточиться и позвал Алекса. Ощутил ласковое прикосновение к голове и с облегчением услышал его голос.

— Знаешь, ты крепко влип, — мальчишка был на удивление серьезен. Чуть наклонил голову, соглашаясь. — Это тот же мужик, если что. Видно, он теперь твоя нянька. Больше никого нет. — Только сейчас начал задаваться вопросом, откуда Алекс все это узнал. И можно ли верить этим словам. Кто-то взял меня за левую руку. — Это я, не переживай. — Снова едва заметно кивнул. Я не знал, почему слышу голос Алекса, откуда он узнал о моем стороже, но с ним было намного спокойней. Хорошо, что он был рядом.

Думать без отвлекающих факторов было проще. Я не знал, сколько времени прошло с моего похищения, но, уверен, Олег уже начал меня искать. Итак, видео и блокнот скорее всего забрали, но и без них доказательств достаточно.

Я не мог быть уверен, но вероятно Симонов говорил со мной. Смутно получалось вспомнить что было до того, как очнулся здесь. Кажется, видел чье-то прошлое, отголоски чужих воспоминаний. Было бы чудесно, если бы мне дали таблетки, чтобы остановить это: в Ассоциации говорили, что в стрессовой ситуации наши способности могут усилиться, но это будет иметь последствия. Сойти с ума не хотелось.

Если я — телепат, то Алекс не может видеть или знать что-то мне неизвестное. Но и я тогда не должен видеть Алису. А если я не телепат, то кто тогда? Медиум или как там таких называют?

Меня кормят как недееспособного калеку и вставили катетер. Господи, помогите. Кто-нибудь, помогите мне.

Я старался сдерживать дрожь и не сильно напрягать хотя бы нижнюю половину тела — это причиняло боль. Алекс продолжал сидеть рядом и говорил, что скоро нас спасет Олег, но его голос стихал: удерживать контакт с ним становилось сложнее. Раньше таких проблем не было. Я боялся остаться один.

— Расслабься и позволь себе потерять сознание, — голос мальчика был полон беспокойства. — Тебе надо беречь силы, надо отдыхать. Так или иначе, но я буду рядом. Знай это. — почувствовал поцелуй в лоб и снова погрузился в сон. Казалось, меня окутал запах сирени. Ее любила мама. Кажется.

***

Сегодня мы должны поработать «в поле». Мадам Волтер сказала, что это — важная часть нашего обучения. В торговом центре надо найти агента ФБР, выпускника Академии, влияющего на воспоминания, и обычного человека. Уже и забыл, когда в последний раз был за пределами Академии. Сестра говорит, что это нормально, так как мы не умеем управлять своими способностями и можем пострадать, но погулять тоже хочется.

Кажется, раньше я любил гулять с родителями, но вспомнить это время не получается. Сестра говорит, что это нормально, так как после пробуждения способностей мои воспоминания вытиснились чужими. Она сама ничего не помнит о своей семье. Как и все ученики Академии.

Иногда мне снится женщина с зелеными глазами и русыми волосами. Она пахнет сиренью и очень ласково улыбается. Кажется, она — моя мама. Я бы хотел, чтобы это было так: у нее очень теплые объятия и руки ласковые, хоть и шершавые. Не хочу говорить сестре, чтобы не расстраивать.

***

Мужчина сидит на стуле напротив, его руки лежат на столе, его глаза смотрят на меня, сквозь меня. Меня здесь нет. И его здесь нет. Под его руками — чистый лист.

Я подожду и провожу рукой по редким волосам на его голове. Он продолжает ровно сидеть и, кажется, не дышит.

Я обнимаю ладонями его шею и давлю. Гениальные мальчики не должны вырастать в глупых взрослых, не так ли?

Я чувствую холодные руки на своей шее. Гениальные мальчики не должны вырастать в глупых взрослых.

***

Резко открыл глаза и сразу зажмурился от яркого света: повязки на мне не было. Дернул рукой, чтобы потереть глаз, но понял, что все еще привязан к постели. Повернул голову и увидел мужчину. Он улыбнулся и пошевелил губами, потом улыбка стала шире, рука стянула с меня наушники.

Я шумно вдохнул и поморщился: где-то справа громко тикали часы, мое дыхание было шумным, тяжелым, пол скрипел от чьих-то грузных шагов над головой — хотелось снова убрать лишние звуки. Глаза болели.

— Выключить свет? — голос мужчины был громким, низким и сиплым. Рот все еще был заклеен, так что просто кивнул. Мужчина улыбнулся и махнул рукой, тяжелые шаги раздались справа и свет погас.

Я почувствовал, как плечи и шея расслабились и закрыл глаза, откинув голову на подушку. Тело казалось странно чужим. Шорох наволочки успокаивал.

— Удивительно, насколько восприимчив может стать человек, лишившись одного из органов чувств, не так ли? — голос мужчины был неприятно громким, часы продолжали тикать, я старался дышать как можно тише, повернул голову вправо.

— Вы узнаете меня? — вопрос показался странным: мужчина, конечно, выглядел знакомо, но я его не знал. Он протянул ладонь к моему лицу — Я помогу вам.

Холодная мягкая ладонь легла на лоб. Гениальные мальчики не вырастают в глупых взрослых. Гениальные мальчики не вырастают.

***

Мама купила мне новый рюкзак. Сегодня иду в новую школу. Теперь мама всегда покупает мне то, что я хочу. Надо лишь взять ее за руку и попросить. Мне нравится, что она всегда делает как я хочу.

Сегодня в магазине была новая продавщица. С ней тоже все просто: она старая и глупая. Сразу протянула мне руку и дала шоколадку с орехами. Люблю такой.

Надо будет попросить у мамы новый телевизор: хочу уже цветные мультики смотреть. Мама теперь редко зовет меня по имени, но зато всегда делает как я хочу.

Мне нравится.

***

Даже интересно, как скоро эти идиоты из Департамента поймут, что их проект — полная чушь: как они себе планирует вырастить своих телепатов и прочих, если это — врожденные способности?

Нам нужно получить доступ к одаренным детишкам и взрослым, изучить их, чтобы определить, что именно в их мозгах и организме дает такой интересный сбой. Но кто мне позволит проводить опыты на людях? Хоть здание выделили — смогу выращивать своих питомцев.

Что бы сделать со старым директором? Говорят, он — очень суровый, военный как-никак. Посмотрим на его выдержку.

***

Я чувствовал, как чужие воспоминания смешиваются в моей голове, перед глазами мелькали странные картинки из чьего-то прошлого. Пытался ухватиться за какое-то яркое воспоминание, за что-то, лежащее на поверхности, но сделать это не получалось.

Схватил мужчину за запястье и сжал его, продолжая врываться в чужие мысли и воспоминания, пытаясь найти там что-то устойчивое.

Я слышал чей-то крик, что-то вонзилось в мое плечо. Помогите. Пожалуйста, по…Я — гениальный мальчик… Если бы я мог…

***

В комнате темно: мама, наверное, выключила свет, когда я заснул. И укрыла меня одеялом. Иногда она забывает мое имя или кто я, но пока еще получается ей напоминать. Иногда она забывает мой возраст. Наверное, не стоило так часто использовать на ней влияние, но спросить было не у кого, так что особого выбора и не было. Отец так и не вернулся, зато получилось правильно настроить директора школы. Удивительно наивный дядя: я в двенадцать знаю, как распорядиться деньгами, которым он не может найти место в сорок два. С ним стоит быть аккуратнее.