В чужой голове

Глава 21

Я очнулся, услышав скрежет, словно кто-то тащил железную трубу по асфальту, но ничего не увидел. Голову сдавливала плотная повязка. Не сразу понял, что моргаю, так как перед глазами все равно была чернота. Попытался протереть глаза, но понял, что руки привязаны к чему-то, ноги тоже.

Кроме скрежета больше никаких звуков не было, словно я был под водой. Наверное, это и называют «оглушающей тишиной». Стало не по себе. С шумом вдохнул и выдохнул, нос немного заболел. Тишина все еще оглушала. Тогда попытался покашлять. Почувствовал боль в горле, но снова ничего не услышал.

Какая-то ткань заскользила по шее и, кажется, пальцы — это была перчатка — обхватили ее, сжали. Давление на голову стало меньше: оказалось, что я был в наушниках.

— Сиди тихо, — низкий мужской голос с хрипотцой прозвучал рядом с ухом. От неожиданности я дернулся, но почувствовал, как в грудь и плечи начало что-то вдавливаться. Видимо, меня еще и ремнями связали. — И не дергайся. Понял?

Я коротко кивнул и давление на уши вернулось. Рот заткнули какой-то тряпкой. Не мог понять, как попал сюда, где бы это ни было. Почувствовал тупую боль в затылке. Я шел к метро, и кто-то меня ударил? Но кто?

Наверное, это Симонов постарался: в Лицее странным было все, но этот урод явно делал что-то с детьми. Видимо, он следил за мной и догадался, что мы что-то узнали. Повезло, что фотографии были у Олега. Надо было ему еще и блокнот с картой памяти отдать.

Мысленно позвал Алекса и ощутил его прикосновение к плечу. Позвал мальчика еще раз и, услышав голос в голове, понял, что все не так уж и плохо.

— Ты в порядке? — коротко кивнул. — Алиса, наверное, в квартире, так что придется справляться самим. Знаешь кто тебя? — Пожал плечами. Возможно, за этим стоит Симонов, но я не знал, как это проверить. — Не хочешь попробовать, не знаю, вытолкнуть эту тряпку изо рта? — Покачал головой. — Сколько ты уже здесь? — Пожал плечами. — Черт, сиди ровно.

Меня схватили за подбородок и повернули голову влево, затем вправо.

— Кажется, он понял, что ты с кем-то говоришь, — Алекс стоял рядом и словно шептал мне на ухо. Подбородок отпустили. Я коротко выдохнул, осознав, что не дышал какое-то время. — Он знает, что ты телепат, поэтому в перчатках. Мы его не видели раньше: амбал, бритая голова, в черной кофте с капюшоном, пистолет на поясе висит. — Я не мог понять, откуда Алекс все это взял, если сам говорил, что мы его ни разу не видели. — Он с кем-то говорит и спрашивает, не свихнулся ли ты. Готовься, кажется, тебе собираются что-то вколоть.

Я дернулся, когда чьи-то руки грубо схватили за правый рукав и начали закатывать. Щеку обожгло, голова дернулась в сторону — меня ударили. Тыльной стороной ладони. Его запретили причинять мне сильный вред? Наушники сняли.

— Твоя задача — сидеть тихо и не мешать мне работать. Будешь вести себя хорошо, и хозяин снимет повязку. Или покормит. Понял меня? — Я сидел неподвижно, с откинутой вправо головой. Мужчина схватил за волосы на затылке и дернул голову на себя. — Понял, я спрашиваю? — Кивнул и скальп перестали тянуть. Наушники вернули обратно.

Алекс коснулся плеча и что-то говорил, но его слова доходили до меня словно сквозь вату. Я почувствовал, как веки сами закрываются. Это было снотворное. Тряпка во рту проникала глубже в глотку, от пальцев рук и ног тянулся странный холод. Я закрыл глаза.

***

Напротив сидит мужчина в сером костюме, подогнанном по фигуре, редкие волосы аккуратно уложены, пальцы собраны в замок на столе. Мужчина улыбается и говорит. Его губы выталкивают язык со словами. Он показывает зубы, собранные в улыбку.

Мужчина сидит напротив. Он протягивает какую-то папку. Там всего два листа. Внизу надо поставить подпись.

Мужчина стоит справа. Он вкладывает обхватывает ручку моими пальцами и тянет ее к галочке на листе. Он надел перчатки, но они влажные от крови.

Мужчина снимает перчатку и обхватывает рукой шею. Пальцы сжимают и лишают воздуха. Тишину разрезает хрип.

***

Я иду на математику: сестра обещала съездить со мной в город, если месяц не буду пропускать уроки. Сегодня — последний день и, как назло, учительница обещала контрольную устроить. Математика — мерзкий предмет и чем больше его учишь, тем меньше там чисел. Кошмар.

Сестра хочет, чтобы я потом пошел в Колумбийский, но это что-то фантастическое: у нас нет таких денег, а у меня — таких способностей. Еще и математику эту учить. Если я и буду поступать куда-то, то уж точно не на инженера.

Скучаю по ней. Очень. Постараюсь не разочаровать ее: у нас есть только мы. Хоть и редко видимся, но, если бы не она, не знаю, где бы я был.

***

В сознание возвращался медленно, но сразу с облегчением осознал, что глаза и уши свободны: кто-то сидел рядом и печатал что-то, в глаза сразу ударил свет ламп.

Напротив сидел мужчина в дорогом костюме. Он увидел, что я пришел в себя и растянул губы в странно знакомой фальшивой улыбке.

Мысли текли вяло. Я точно знал его, но не мог вспомнить. Мужчина молчал и продолжал смотреть. Щека и левая рука болели. Интересно, если бы я пошел на инженера как хотела сестра, оказался бы здесь?

— Снова здравствуйте, Саша. Я же могу называть вас Сашей? — мужчина говорил спокойно, размеренно. Он знал, что мне тяжело…думать. Я кивнул. — Меня зовут Павел Викторович. Я очень давно хотел с вами познакомиться. — Я открыл рот, чтобы поздороваться или спросить, что здесь делаю, но закашлялся. Мужчина, Павел Викторович, встал и неспешно подошел к столу с графином и стаканами. Налил воду, легко постучал по спине и подал стакан.

— Что я здесь делаю? — пальцы с трудом удерживали стакан, рука тряслась и, если бы мужчина не помог, я бы точно все расплескал.

— Не переживайте, молодой человек. Вы чувствуете слабость из-за лекарств, — он говорил спокойно и заботливо. Одной рукой помогал держать стакан, другой гладил по голове. — Не волнуйтесь. Здесь вы в безопасности.

— Где я?

— Там, где и должны быть, — чувствовал улыбку в его голосе. Он был без перчаток, но не получалось сосредоточиться и проникнуть в мысли. Зачем мне проникать в мысли? Что-то было не так.

— Где я?

— В школе. Вы должны были проходить здесь практику, но вас по ошибке приписали к другой организации.

— Куда? — не получалось вспомнить, на кого я учился. Зачем мне проходить практику в школе?

— Это неважно, — мужчина взял стакан и поставил рядом с графином. — Сейчас эта досадная ошибка была исправлена.

Стол перед глазами начал расплываться. Почувствовал, что тело наклоняется влево, но сил удержаться на месте не было.

— Ох, мальчик мой, видно вы очень плохо питались. Ну ничего, мы быстро все исправим, — мужчина похлопал меня по плечу. — Отдыхайте и ни о чем не переживайте. Здесь вы в безопасности.

***

Я в очередной раз поправил галстук перед зеркалом и состроил максимально-доброжелательное выражение лица: Полина обещала познакомить со своей мамой. Или соседкой. Неважно. Я же ее спаситель. Повезло вовремя выдернуть глупую девчонку из-под машины.

Жаль только, что ей восемнадцать будет только через месяц. Кто б знал. Она еще так смотрела…Эх, я надеялся на хорошее завершение вечера. Но, может, с маман что-то обломится. Если уж дочка такая…

Брат, конечно, говорил, чтобы я держался от них подальше, но если рыбка сама плывет в сети, то кто отказываться будет? Только дурак. А я не дурак. Не помешало бы сбросить кило-два, но эти пигалицы и так ведутся, так что пока потерпит. А там и деньжата будут с завещания.

Подмигнул отражению в зеркале и пошел к выходу: десять минут, чтобы забрать букет, полчаса чтобы доехать.

***

Кто-то звал меня. Я вскинул голову и застонал от боли, но не услышал своего голоса. Открыл глаза, но перед ними снова была темнота. Повел плечом, дернул ногой, рукой — ремни вернулись. А их разве снимали? Голова болела. Повезло, что ничего не вижу и не слышу: боль была бы сильнее.

Закрыл глаза и позволил тьме и тишине окутать меня.

***

Я с трудом открываю дверь в квартиру: папа поменял замок три дня назад, трудно к нему привыкнуть. Мама обещала приготовить орешки со сгущенкой и вафельные трубочки. На ковре стоят чьи-то черные ботинки. Красивые.

С кухни доносятся голоса: мамин и кого-то еще. Не папы. Пахнет тепло и сладко — мама приготовила трубочки! Раздеваюсь и иду на кухню. Рядом с мамой сидит красивый дяденька в костюме. Он поворачивается ко мне и улыбается, протягивает руку

Я подхожу к маме. Она красная и мнет край фартука. Она говорит, что этот дяденька приехал за мной. Он заберет меня в школу для особенных детей. Она говорит, что я — особенный мальчик.

Мама улыбается и обнимает меня, гладит по голове. Кладет на блюдце несколько орешков и трубочек и просит посидеть в комнате, пока они будут говорить о новой школе.

Папа приходит вечером, подходит, целует меня в лоб и уходит. Мама плачет, я тоже. Подхожу к ней, обнимаю и прошу забыть о папе.

Когда красивый дядя приходит за мной, я беру его за руку и прошу уйти. Он уходит.

Мама смотрит на меня глазами как у рыбы и говорит, что я — особенный мальчик.

Так и есть.

***

Вокруг были тишина и темнота. Хотелось пить. Во рту снова была какая-то тряпка. Я замычал, пытаясь привлечь внимание. Никто не подходил. Казалось, что на самом деле я не издаю ни звука, иначе кто-то бы точно подошел. Или в комнате просто никого не было? А почему я решил, что нахожусь в комнате?

Начал дергаться и раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь освободиться, но ничего не помогало: ремни были затянуты туго, то, на чем сидел, не шевелилось. Это должен был быть стул со спинкой, так как ноги были привязаны к ножкам, а тело прижато к чему-то твердому сзади. Позже понял, что руки привязаны к подлокотникам.

Тряпка была влажной от слюны, вкус был неприятный, но сильно хотелось пить.

Мычал уже тише: если вокруг действительно никого, то силы стоило беречь.

Алекс, казалось, был где-то рядом, но сосредоточиться и позвать его не получалось. Я пытался вспомнить, что со мной происходило до того, как очнулся здесь в первый раз. Ничего нового в голове не появилось: попрощался с Олегом, пошел к метро и получил удар по голове, очнулся где-то.

За мной следил мужчина, который, возможно, знал о моих способностях. Пока что главным подозреваемым был Симонов: у него была причина похитить меня, но откуда он мог узнать, когда я останусь один… Кто мог ему об этом сказать? Камера в глазу все же куда-то транслировала видео? Зачем вообще надо было похищать?

Голова снова заболела, наверное, от жажды и голода. Я замычал и задергался, но никто так и не подошел. Что-то укололо меня в шею.