Улей 3. Уйти нельзя выжить

9

Диана

— На улицу без сопровождения не суйся. Могут быть проблемы.

— Какие? — оторвавшись от заснеженного пейзажа за окном, резко разворачиваюсь к генералу.

Он стоит в дверном проеме просторной гостиной. Огромный, как скала и, как обычно, в полном обмундировании. У них же не сезон, чего тогда вырядился?

— Женщин на острове нет и не будет до весны. Лучше не провоцировать, — снисходит он до развернутого ответа. Я раздраженно фыркаю, плотнее кутаясь в теплый халат, наброшенный поверх больничной рубашки. Взглянув на ступни в меховых уродливых носках, издаю красноречивый смешок. В таком виде на меня даже оголодавшие солдафоны не польстятся. Наверное… Но он прав. Провоцировать не стоит. Эйнар вон польстился, когда я сама от своего отражения в зеркале шарахалась.

— Ладно, осваивайся. Обед через час, вечером зайду.

— Зачем? — настороженно кошусь в сторону неподвижного вояки.

— Проверить, как освоилась, — взглянув на меня, как на несмышлёную идиотку, он с чувством выполненного долга ретируется с моей территории.

Я выдыхаю, как только за ним закрывается дверь. Нервирует меня этот генерал Одинцов. Пугает до трясучки. Правда, слово свое сдержал и поселил меня отдельно от Эйнара, выделил целый коттедж со всеми удобствами и приличной мебелью. И я была бы ему благодарна, если бы до этого не провела двадцать бесконечно-долгих дней в изолированном больничном боксе.

Лечили, надо признать, на совесть, неплохо кормили, обеспечивали чистым (слава богу, женским) бельем и в отличие от методов, используемых на островном Улье, держали в сознании.

Однако за это время я чуть не свихнулась. Кроме игнорирующего любые вопросы врача и такого же молчуна медбрата, ко мне никого не пускали. Хотя, возможно, никто и не рвался.

Дверь в палату запирали, на окнах глухие ставни. Видимо то, что находилось снаружи — тайна за семью печатями. Не сказать, что мне было шибко интересно. Первые дни я вообще мало что понимала — так сильно выкручивало и лихорадило. Более-менее оклемалась где-то через десять суток.

Физически я восстанавливалась, но морально было так хреново, что хоть волком вой от одиночества и неопределённости. В голове круглосуточно плодились вопросы и роились смутные подозрения, развеять которые никто не спешил.

Черт, я была согласна даже с Эйнаром поболтать, хотя поначалу меня мучило другое желание — убить лживого ублюдка. Потом подумала, благо времени на это у меня был вагон, и решила, что повременю с расправой. Пусть сначала объяснится.

Когда Одинцов снова заявится, скажу ему, чтобы отправил ко мне Эя. Устрою сукину сыну допрос с пристрастием. Злость на него за прошедшие дни не утихла, но теперь я в состоянии себя контролировать и в голове ощутимо прояснилось.

До обещанного обеда успеваю проинспектировать все комнаты, залезть в каждый шкаф, дотошно изучив содержимое. Сколько раз я занималась подобным за последние месяцы? Эта мысль неожиданно приносит очередную порцию вселенской тоски, давящее чувство несправедливости и острое понимание, что не протяну я долго в таком темпе. Не протяну. Не вывезу.

Не хочу даже думать, куда властителям Корпорации приспичит отправить меня завтра или через неделю. Какие у них, вообще, на меня планы? А у Дэрила? Почему, блядь, он до сих пор не нарисовался? Знает же про Полигон. Сам мне про него рассказывал. С логическим мышлением и теорией вероятностей у Дэрила всегда был полный порядок, так в чем же дело? Сколько мне еще здесь торчать? Ускорился бы, что ли, а то я уже сомневаться начинаю в его суперспособностях. Может, он вовсе не так хорош, как прикидывался.

Закрываю глаза, восстанавливая в памяти четкие черты лица, пронзительный нечитаемый взгляд, кривящиеся в снисходительной улыбке губы.

«Ты забыла. В этой игре нет никаких правил.»

Сердце сжимается от боли, в носу предательской щиплет.

Нет. Не прикидывался.

Идеальный. Монстр.

Мой монстр.

Мой же?

Хочу к нему дико. Взглянуть хоть одним глазком, убедиться, что живой…

Понимаю, что, возможно, больна на всю голову, но сделать ничего не могу. Он словно прописал свой код в моем ДНК и живет теперь в каждой клетке, не планируя никуда уходить.

Бессердечное чудовище. Как же меня угораздило так вляпаться? Почему из всех мужиков на планете примагнитило именно к этому? Инстинкт самосохранения? Стокгольмский Синдром?

Оба варианта логически уместны.

Выбирать сильнейшего самца из стаи хищников — это естественно, нормально.

Или я себя утешаю, потому что не хочу верить в нездоровую зависимость.

Заканчиваю осмотр с неоднозначными результатами. Судя по наличию теплых вещей и незапертым дверям в изоляции держать меня не намерены, но и свободно перемещаться по Полигону никто не даст. Вокруг коттеджа выставлено оцепление вооруженных до зубов солдат. Охраняют, как королеву, хотя, на минуточку, я она и есть. Странно. Зачем в таком случае, Одинцов запретил перемещаться без сопровождения? Думает, смогу улизнуть? Так я вроде не прозрачная. Похудела, конечно, но не критично.

Пожав плечами, иду в ванную. Минут двадцать отмокаю в горячей воде, смывая с себя больничную вонь. Генерал доставил меня в мои новые хоромы прямиком из лечебного бокса в чем была. Даже одеться нормально не дал.

Пока я отмокаю и привожу себя в порядок, мне доставляют еду. Натянув джинсы и свитер, устало плетусь на вкусные запахи. Расслабленное после водных процедур тело не слушается, требуя полноценно отдыха в просторной постели на чистом белье, но разыгрывавшийся аппетит перебивает все остальные потребности организма. Сон придется отложить до ночи, а перед этим надо еще как-то выдержать визит Одинцова. Свои планы использовать на генерале женские чары засовываю куда подальше. Дурацкая идея. Никаких шансов.

Добравшись до кухни, усаживаюсь за стол, и, заглядывая в тарелки, жадно вдыхаю умопомрачительные ароматы. Рацион на Полигоне выгодно отличается от того, чем кормили в Улье. Сытно, просто, вкусно, питательно. Мясо, овощи, фрукты, свежая выпечка, бокал красного вина, графин с соком и даже горячий американо. Сметаю все за считанные минуты. Затем перебираюсь на удобный диван в гостиной, позволяю себе на пару минут прикрыть глаза и… открываю их глубокой ночью, в кромешной темноте.

Черт, все-таки вырубилась. Потянув затекшие мышцы, медленно принимаю сидячее положение. За окном кружит снежная пурга, бросая в стекла белые гроздья, зловеще воет ветер, сквозь звуки бушующей стихии доносятся возбужденные голоса переговаривающихся военных и грохот моторных двигателей. Я чувствую вибрацию от перемещения тяжелой техники. Снаружи явно что-то намечается. До того, как я уснула, было гораздо тише.

Заметив боковым зрением какое-то движение, резко поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на высокую мускулистую фигуру мужчины, небрежно привалившегося к стене. В темноте невозможно рассмотреть лицо, но я и так знаю, кто это. Узнаю по комплекции.

— Выспалась, детка? — только один человек использует это дурацкое обращение. Эй.

— Какого хрена ты тут забыл? — огрызаюсь с недовольством, забыв, что еще недавно собиралась попросить генерала устроит мне встречу с Эйнаром.

— Что, совсем не соскучилась? — протяжено выдыхает незваный гость. Наверняка с наглой ухмылкой, которую я, к счастью, не вижу.

— Где Одинцов? Он должен был зайти.

— Я за него, — невозмутимо отвечает Эйнар.

— Мне не до шуток, Эй.

— Я и не думал шутить. Генерал попросил меня присмотреть за тобой, — поясняет спокойным тоном.

Я внутренне напрягаюсь. Не нравится мне это. И Эй ведет себя как-то странно. Впрочем, с того момента как мы спустились с ним в бункер, он только и делает, что удивляет меня неизвестными гранями своей, как оказалось, далеко не примитивной личности.

— А он чем занят? — резко спрашиваю я. Окружающая нас темнота усиливает неприятные ощущения. Мне не то, чтобы страшно, но точно некомфортно. И холодного душа под рукой нет, чтобы если что остудить разгорячённого поклонника. Поклонника… Ну я выдала. Самой смешно.

— Учения, — пожав плечами, Эйнар отрывается от стены и вальяжной походкой направляется ко мне. Градус напряжения мгновенно возрастает. Меня бьет статическими разрядами, кожа покрывается мурашками, сердечный ритм зашкаливает. Надеюсь, он… хмм… доходчиво уяснил, что не получится у нас с ним горизонтальных отношений.

— Какие еще к черту учения? — облизав пересохшие губы, нервно спрашиваю я.

— Военные, — расслабленно поясняет Эй, опускаясь рядом со мной. Закидывает руку на спинку дивана. Кончики его пальцев словно невзначай касаются моего затылка. — Прогонят технику, постреляют, повзрывают и разойдутся по казармам. Обычное дело, детка, — склоняет голову в мою сторону, смотрит, буквально испепеляет взглядом. Дышит тяжело, шумно. Но не лезет, как тогда в ванной, и на том спасибо.

— Как ты себя чувствуешь? Поправилась? — спрашивает хрипло, обдавая мою щеку горячим ментоловым дыханием. Алкоголем не пахнет. Неужели за ум взялся?

— Похудела, вообще-то, и чуть крышей не поехала, а так полный порядок, — отвечаю я, отодвигаясь на несколько сантиметров. Он иронично хмыкает, по-своему истолковав мой маневр.

— Нервирую я тебя. Да?

— Есть немного, — на выдохе признаю я. Не вижу смысла строить из себя железную леди, когда внутри сплошной раздрай и руины.

— Да не бойся ты. Не обижу. Мы же все еще друзья? — бросает самонадеянным тоном. Ну, надо же, наглости хватает такое спрашивать. Козел!

— Какие к черту друзья? Друзья друг другу не лгут и не подставляют, — с негодованием парирую я, вскакивая на ноги.

— Когда-то это я тебя подставил? Ты ничего не попутала? Сдохла бы в той лачуге, если бы не я, — недовольно ворчит Эй.

За мной, к счастью, не подрывается. Я сейчас точно не готова к физическому противостоянию со здоровым мужиком. И злить его не надо бы, но он же, урод, специально провоцирует.

— Ты с самого начала мог помощь вызвать или сюда отвезти. Я чуть не умерла, потом нас тигр едва не сожрал, а у тебя оказывается и теплые шмотки были, и средство для передвижения, и информация, которую ты от меня скрыл. Две недели лапшу на уши вешал, да травками какими-то травил. Хреновый из тебя рыцарь, Эй, — припоминаю наболевшее, крутясь по гостиной в поисках выключателя.

— Но вытащил же в итоге, а вместо благодарности опять сплошные упреки, — насмешливо отбивает наглец. — Ты, вообще, умеешь спасибо говорить? Или королевам не положено?

— Спасибо, что не дал мне сдохнуть, — язвлю в ответ.

— Не за что, детка, — по голосу слышу, что улыбается.

Фух. Не обиделся и ладно.

Нащупав то, что искала, несколько раз щелкаю клавишами. Технологически Полигон значительно отстаёт от Улья, хотя построен был значительно позже. Но, возможно, так и задумано. Полевые условия и все такое.

— Напрасно стараешься. Света до утра не будет. Вырубили на время учений, — лениво потягиваясь, сообщает Эй.

Даже в темноте замечаю на его поясе кобуру с пистолетом. Блядь, а так можно? Может, и мне пушку выдадут, а то как-то несправедливо. Мало того, что я тут в меньшинстве, так еще и безоружная. Как прикажите мне честь свою девичью защищать? Точнее, то, что от нее осталось…