Отдай свою душу! Горничная

Но Аня уже выходила из комнаты. Тюль и ставни перестали трепетать на ветру, а свет снова горел ровно и ярко.

Следующий номер был вторым. Так гласила «цифиря» на нём, а не только порядок захода в него горничных. Уже издалека, как только зажгли свет, стало видно, что в номере что-то не так. С кроватью. Мятые и окровавленные простыни, кровь на полу, возле балконной двери.

– Надо сообщить дежурному на ресепшене! – тут же забеспокоилась Аня.

– Не нужно, успокойся! Это здесь в порядке вещей. Только криво на тебя смотреть будут, – отчитала Аню подруга, комкая в кулёк окровавленные простыни. Матрац под ними тоже оказался красным. – Швабру и ведро бери – твоя лужа у балкона! И из комнаты на балкон ночью, как ты помнишь – запрет! Там – улица.

Аня, шокированная, послушно взялась за инвентарь «полотёрки». Вика тем временем тоже взяла из тележки ведёрко с белым порошком. Надпись на ведре гласила: «Антикровин». Девушка щедро посыпала этим порошком матрац на местах впитавшейся крови. Матрац зашипел и пошёл красноватым дымком. Кровь испарялась! И вот, через минуту, матрац был уже очищен. А Аня только начала смывать лужу у балкона. Кровь была ещё полужидкой, густой.

Вика, критически осмотрев матрац, напряглась и перевернула его на противоположную сторону. Сморщилась. Жёлтые пятна. Принюхалась:

– Фу! – и снова перевернула матрац, как было.

Аня тоже закончила, но кровь всё же успела въесться в паркетный пол.

– На, сыпани! – опытная протянула ведёрко неопытной и отправилась за свежими простынями к тележке.

Аня щепотками посыпала кровяное пятно, увлечённо наблюдая, как то тает на глазах, и недоумевая: зачем тогда её заставили сначала смыть жидкую кровь, а не сразу сыпать на неё? «Может, порошок действует на высохшую», – для себя решила девушка.

– Быстрее давай! Время тает! – не дала задать ей уже вертевшийся на языке вопрос подруга. – У нас сорок минут в запасе!

Горничные заторопились, сменяя полотенца, ванные принадлежности, бутыли с водой, и промывая бокалы, на дне которых ещё плескались остатки густого-густого красного... «вина» – для себя твёрдо решила Аня. Но её уверенность в этом несколько подорвал следующий подслушанный разговор, который проникал в убираемый номер через приоткрытую форточку от соседей по номеру, что сейчас вышли на балкон, подышать свежим ночным воздухом:

– Дорогой, когда же мы уже наделаем детишек? Влад, – томно спросила она, полунагая, с лямками маечки, сползающей с левого плечика, бледного и аппетитного. Отчего-то именно так представила себе говорившую Аня.

– Ты опять за своё? – ответил Влад. – Дети – это огромная ответственность перед людским обществом.

– Я готова понести ответственность!

Влад удручённо вздохнул:

– Ну хорошо, хорошо! Сдаюсь! Но за их поступки перед людьми ты будешь отвечать сама!

– Да, дорогой! – обрадовалась она, облизываясь, предположительно.

– Чпок! – раздался хлопок от соседей, и что-то крохотное взмыло в небо, размахивая перепончатыми крылышками по направлению к городу.

– Клыки убери! – раздался мужской голос, а потом телевизор в соседнем номере выключили.

«Всё, мерещится уже! – для себя решила Аня. – Вот смотрят же такое на ночь глядя! Жжжжуть!»

Следующий и последний на сегодняшнюю ночь номер "четыре".

В номере сильно воняло псиной. Клочья серой шерсти на кровати и на полу, на ковре… Вика сразу же взъерепенилась, как дикая кошка, разве что только не шипела. Она с трудом заставила себя зайти следом за Аней, продолжая морщиться, а её платьице горничной сзади отчего-то подрагивало. Ане даже привиделось, что из-под платьица униформы подруги мелькнуло что-то чёрное и мягкое. «Показалось!» – решила она.

Простыня и матрац были разодраны чем-то острым. По стене, смежной с соседним вторым номером шли пять глубоких борозд на уровне лица Ани, как от когтей.

«Брр! Кого здесь держал постоялец? – испуганно подумала Аня. – Вот уж правильное правило: горничным не пересекаться с гостями! Теперь-то я по достоинству смогла оценить это странное поначалу требование!»

Пылесос в руки – и Аня взялась за шерсть. Вика унесла бельё, рваное в клочья, взглянула на часы и, уже торопясь, просто перевернула матрац:

– И так сойдёт! Пссссина!

За полчаса они худо-бедно вдвоём прибрали и эту комнату. Далеко не идеально, но и времени было уже в обрез. Ободки на головах девушек-горничных противно завибрировали, пульсируя и неприятно сжимая голову.

– Время! Время! – Запаниковала Вика. – Уходим, сейчас же!

Побросав весь свой скарб в тележку, они закрыли прибранный номер снаружи, и бегом покатили тележку к подъёмнику, но не смогли вовремя остановить её, разогнавшуюся.

– Б-у-м! – Влетела та в стену. Некоторые вещи попадали с неё, правда тоже на подъёмник. Ведёрко с белым порошком просыпалось, но тот в реакцию не вступил.

Споро дёрнув подсвечник вверх, приводя механизм спуска в действие, Вика побежала вместе с Аней вниз по лестнице. Этот ободок так противно жужжал и давил! Хотелось его сорвать с головы, но отчего-то Аня посчитала, что это окажется неверным решением. Вон и Вика не трогала свой ободок с пушистыми ушками.

– Мы закончили! Всё! – почти выкрикнула Вика, пробегая мимо дворецкого на первом этаже и дальше, вниз по лестнице. Аня скакала следом, едва ли не перепрыгивая через пару ступенек.

– Отличная работа! – кивнул дворецкий и что-то нажал под столом стойки ресепшена.

Ободки на головах горничных тут же успокоились. А вот одёжка Ани в ближайшее время требовала чистки, без вариантов! Так и второй комплект пройдёт примерку.

– У него там кнопка от наших «головных уборов»? – пытаясь отдышаться, выдохнула Аня уже в подвале, когда девушки стояли возле двери комнатки Вики.

– Да, – кивнула подруга, и ободочек на её голове чуть сполз вниз, а ушки остались на месте, – успели...

– Слушай, а у тебя на ободочке совсем не как у меня ушки, такие пушистые! И крепятся, смотрю, отдельно! – и Аня цап одно ушко, потянула его поглаживая. – Мя-я-гонькие!

– Ня-я-у! – отчего-то пискнула Вика и блаженно заулыбалась, как дурочка.

[1] Aqua maris в переводе с латинского означает «морская вода».